Любовь как... (СИ), стр. 8

Можно соглашаться, решил Динь. Хороший вариант: никаких лишних телодвижений и машина к подъезду.

— Знаешь, я, пожалуй, воспользуюсь твоим щедрым предложением. В смысле останусь с ночёвкой, — Он и в самом деле так сказал? Добровольно? Ох уж эти иррациональные пространства с лакунами в паутине сотовой связи! — Но при одном условии: обойдёмся без раскладушки.

***

Какой бы узкой ни была постель, на ней всегда найдётся место для двоих.

На памяти Диня этот раз стал первым, когда не хотелось каких-то дополнительных физических удовольствий. Нет, конечно, можно было, но можно было и оставить всё как есть. Просто раствориться в тепле чужого тела, в его неповторимом, приятном запахе, в глухом стуке сердца и ровном ритме дыхания. Динь дайвером нырнул в сон без сновидений, но даже там с ним рядом оставалась тень присутствия.

Пока не исчезли последние, тончайшие барьеры, и двое вновь не обрели когда-то забытую целостность.

***

Стоило только появиться сети, как одна за одной начали сыпаться СМС о пропущенных звонках.

— Всем-то я нужен, — хмыкнул Динь и перевёл смартфон в беззвучный режим.

Туманным серым утром нового дня они стояли на остановке и ждали заказанное такси. Рой катал в пальцах сигарету, Динь просто зябко переминался с ноги на ногу, стараясь поглубже спрятать нос в поднятый воротник.

— А вот кстати, вчера ты весь вечер не курил.

— Потому что терпеть не могу табачный запах и вкус.

Динь опешил: — Тогда зачем?

— За тем же, зачем пью крепкий алкоголь, сплю с женщинами и занимаюсь прочей саморазрушительной деятельностью, — Рой сосредоточенно изучал незажжёную никотиновую палочку. — Ради эксперимента.

Фраза про женщин отчего-то неприятно царапнула, и Динь поспешил задать новый вопрос: — Ну, и какова же цель твоих изысканий, если не секрет?

— Выяснить, как скоро я подохну от такой жизни. Не дёргайся, Дымов. Чем дальше, тем сильнее я склоняюсь к выводу, что даже в этом меня постигла фатальная неудача. Вон твоё такси.

— Ага, — Динь тоже посмотрел в сторону остановившегося неподалёку «Рено Логан». — Ладно, я позвоню.

— Звони, — Рой чиркнул зажигалкой, подавая сигнал об окончании странных, нереальных суток. Дальше всему следовало вернуться на круги своя, и Динь уже открыл пассажирскую дверцу машины, когда его вновь окликнули.

— Дымов! — сердце пропустило удар. — Чтобы не вводить тебя в заблуждение: последние полтора месяца в моём списке значатся исключительно сигареты.

Динь кивнул, давая понять, что услышал, и поторопился усесться в салон.

Пока никто не заметил его нелепую, необоснованно счастливую улыбку.

========== Любовь как любовь ==========

Дома его ждали бледная бессонная Алла и полное окурков блюдце из дрезденского фарфора.

— Дэн, это уже ни в какие ворота не лезет.

Динь покаянно кивнул, стараясь игнорировать неприятное ощущение, возникшее при виде тонкой ментоловой сигареты в изящных пальчиках невесты.

— Хорошо, там, где ты провёл ночь, не ловилась сеть. Но она же не пропала внезапно? Можно же было предупредить заранее?

— Прости, я не подумал.

— Дэн, ты меня поражаешь! — Алла с силой затушила сигарету о блюдце. — Ты даже не даёшь себе труда придумать хоть что-то правдоподобное. «Не подумал» — тебе же не шестнадцать лет!

— Я не вру, — Динь твёрдо посмотрел ей в лицо. — Я на самом деле не знал, что выйдет так, как вышло. И мне на самом деле очень жаль, что я заставил тебя волноваться.

Алла сделала плавный шаг вперёд и испытывающе заглянула жениху в глаза.

— Где ты был, Дымов? И с кем? — проникновенно поинтересовалась она.

Динь не стал отводить взгляд: — Прости, я не могу рассказать. И, пожалуйста, не называй меня по фамилии.

— Бессовестный, — кривая усмешка категорически не подходила чувственным, красиво очерченным губам Аллы. — Я ухожу и не желаю тебя видеть до тех пор, пока ты не соберёшься с мужеством поведать мне правду. Понял, Дымов?

— Понял, — прохладно ответил Динь.

— Тогда хорошего дня.

К её чести, дверью она хлопать не стала.

***

Ситуация настойчиво требовала переосмысления. Динь настежь распахнул окна во всей квартире, выкрутил обогрев на максимум и с мстительным удовольствием отправил в мусор гору ментоловых окурков. Вместе с блюдечком и запачканной помадой кофейной чашкой. Потом он заказал пакет свежих круассанов из пекарни на первом этаже и даже успел сварить себе в турке лошадиную дозу кофе до того, как принесли выпечку.

Позавтракав во второй раз («Далеко ходил?» — «К соседке за молоком. Сегодня вот ещё и творог дала в нагрузку». — «Творог? Отлично! Мука, яйца есть?» — «Найду, если нужно. Только мука ячменная». — «Думаю, такая тоже сойдёт. В общем, готовься морально: на завтрак у нас будут сырники».), Динь уселся за письменный стол, сгрёб в сторону валявшийся на нём мусор и положил перед собой чистый лист бумаги. Отвинтил колпачок перьевого «Паркера».

«Рой». Выведенное в заголовке слово уже само по себе было загадкой. Что это: имя, фамилия, прозвище? Сколько ему лет? До сорока или больше? Седина сбивает с толку, создавая диссонанс с сильным, жилистым телом и упругой кожей. Кем он работает? Он носит не самые дешёвые вещи и может себе позволить напиваться в дорогом заведении, однако живёт в хибаре без электричества и почти без мебели. Отчего не любит автомобили и предпочитает ходить пешком? Зачем ему этот его «эксперимент»? Вопросы, вопросы — и прошедшие сутки, в которые они разговаривали больше, чем за все недели перед этим, не дали на них совершенно никаких ответов.

Динь покусал ручку, перевернул лист и написал «Алла».

Как ни крути, а он ей изменял. И в физическом плане, и, вчера, в эмоциональном. Никаким помрачением, никакой жаждой нельзя объяснить то, что он банально не вспомнил о невесте, принимая решение оставаться ночевать. Значит, он больше её не любит? Но почему тогда от безысходности душа рвётся на части: нельзя солгать, нельзя рассказать правду, а без этого невозможно примирение?

С другой стороны, её сигареты и «Дымов» — как пенопластом по стеклу. Означает ли это, что он, м-м-м, испытывает к Рою определённую симпатию? Динь хмыкнул. Конечно, испытывает. Такую же, как к собственной руке, или ноге, или иной части тела. Пока они на месте, их не замечаешь, но ампутируйте «ненужную» конечность — и посмотрим, насколько дорога она вам была на самом деле.