Любовь как... (СИ), стр. 7

— В этом-то вся проблема разговоров об истинной природе реальности. До тех пор, пока сам не получишь соответствующий опыт, никаким словам нет веры.

— И давно этот опыт получил лично ты?

— Полтора месяца назад. Ранее все мои знания носили чисто теоретический характер. Мы пришли.

— Серьёзно? — Прячущийся за покосившимся деревянным забором грязно-белый домишко меньше всего походил на обитаемое жилище.

Рой счёл вопрос риторическим. Встав на цыпочки и потянувшись через верх калитки, он откинул находящуюся с внутренней стороны щеколду. Дверь во двор открылась с гостеприимным скрипом.

В принципе, Диня никто не приглашал заходить, но ведь и не запрещал тоже. Он закрыл калитку и, пока Рой возился с замком на двери дома, с любопытством осмотрелся. Двор был запущен и крайне невелик. От соседских участков его отделяли не столько остатки шиферного забора, сколько заросли шиповника и поросль американского клёна. За домом же когда-то был плодовый сад, сейчас превратившийся в настоящие джунгли, грозившие вот-вот поглотить неказистое творение человеческих рук.

Между тем, хозяин уже вошёл внутрь своего обиталища. Динь припомнил поговорку про «второе счастье» и последовал за ним.

Домишко представлял собой одну большую комнату, от которой отрезали тесные клетушки санузла и кухни. Вход в жилую часть предваряли крохотные тёмные сени, где незваный гость едва не приложился лбом о верхнюю перекладину дверного проёма. Потолки были предсказуемо низкими, и Динь терялся в догадках, как Рой с его ростом умудряется не цепляться за них макушкой. Но всё же из-за общей аскетичности обстановки — стол, стул, грубо сколоченная кровать у стены да рассыхающийся от времени платяной шкаф — ощущения тесноты и зажатости помещения не появлялось. Больше всего Диня поразила какая-то патологическая чистота: ни пылинки на подоконниках небольших двухрамных окон, ни соринки на крашенных досках пола. Все форточки стояли нараспашку, несмотря на не самую тёплую погоду, отчего воздух в комнате был по-весеннему свежим, а бак газового котла громко гудел в своём углу от пульсирующего в его чреве пламени.

— Чай будешь? — вежливо предложил хозяин.

— Можно, — строго говоря, после такой прогулки Динь не отказался бы от чего-нибудь посущественнее, однако так далеко его наглость пока не заходила.

— Мокрые вещи развесь на крючках у котла, обувь поставь рядом, — Рой ушёл на кухню. — У двери найдёшь домашние войлочные сапоги — переобуйся в сухое, пока не простудился.

— Ага, — Динь решил не заморачиваться и чётко следовать инструкциям. — В ванной что, света нет? — забеленный выключатель никаким образом не реагировал на щелчки тумблера.

— Света нигде нет. Его отрезали ещё прежним владельцам за неуплату. Там справа на уровне руки полка с фонариком.

— Очешуеть, — Динь в жизни бы не поверил, что кто-то может добровольно существовать в таких условиях. — А почему ты электричество не проведёшь?

— Зачем?

— Сотовый, например, заряжать.

— С этим я могу и к соседям попроситься, — Рой вышел из кухни с двумя большими пиалами, до краёв наполненными молочно-серой жидкостью. — Садись.

— Э-э, — Стул-то был один. — А ты?

— Постою.

— Что, даже самой завалящейся табуретки нет?

— Нет.

— Может, хотя бы на кровать присядешь?

— Кровать, Дымов, для того, чтобы на ней спать, а не чай пить. Если для тебя этот момент настолько принципиален, то могу сесть на пол.

Это какая-то параллельная реальность, растерянно подумал Динь. Или ирреальность. Ладно, значит будем действовать нестандартно.

Он выдвинул злополучный стул из закутка между столом и бочонком котла и уселся на правый край: — Ценю твой альтруизм, но на пол не нужно. Присоединяйся.

Рой недоверчиво покачал головой, однако дальше упорствовать не стал. Динь тут же расслабленно привалился спиной к приятно горячей спине партнёра, вытянул к котлу гудящие ноги и наконец-то взял в руки свою пиалу. Изучающе посмотрел на её густое, маслянисто-молочное содержимое: — Это что?

— Чай.

Динь задумчиво покачал сосуд, понюхал питьё и уверенно постановил: — Это не чай.

— Другого нет.

Что означало: хочешь — пей, не хочешь — как хочешь. Полная свобода воли. Динь вздохнул: «Авось, не отравлюсь», — и пригубил подозрительный не-чай. Н-да, вкус как у солёной и перчёной молочной каши. Необычно, но не противно.

— Тоже восточная штука? — Кажется, он слышал о чём-то подобном.

— Да. Такой чай готовят кочевники от Калмыкии до Тибета. Считается, что он отлично насыщает, согревает и бодрит.

— Ты бывал там?

— Где?

— Ну, в Тибете, например.

— Приходилось.

— По работе или туристом?

— По-всякому.

За окнами темнело: на землю необратимо спускались ранние мартовские сумерки. Не-чай подошёл к концу, насытив и согрев, но совершенно не взбодрив усталого Диня. Однако пора было собираться, вызывать такси, ехать домой — обратно к повседневности международных корпораций, комфорта элитного жилья и обязательств перед чудесной девушкой Аллой. «Не хочу, — малодушно подумал Динь. — Почему я вообще должен уходить оттуда, где хорошо и спокойно, туда, где менее хорошо и уж совсем не спокойно?» Но всё же он поставил пустую пиалу на стол и вытащил из кармана верный смартфон.

— Не понял? — На экране светилась надпись «Экстренный вызов».

— У нас тут «мёртвая зона» сотовых сетей, — Рой поднялся со стула, собрал посуду и ушёл на кухню. — Чтобы позвонить надо прогуляться до соседней улицы.

Динь тяжело вздохнул: гулять ему отчаянно не хотелось.

— Можешь остаться, — нейтрально предложил вернувшийся к столу Рой. Он принёс керосиновую лампу и теперь зажигал её с неторопливой обстоятельностью.

Динь задумался. С одной стороны, он сейчас пребывал в состоянии полутрупа и с огромнейшим удовольствием банально завалился бы спать. С другой — ситуация зашла намного, намного дальше одержимости близостью. Остаться будет означать проявление симпатии уже не на экзотично-эзотерическом, а на вполне себе мирском, светском уровне.

— У тебя кровать всего одна, — привёл он довод «против».

— Попрошу у соседей раскладушку. Только пойми меня правильно: я не настаиваю. Если сильно устал, то давай я схожу, вызову такси.