Любовь как... (СИ), стр. 12

Первая же ссылка вела на сайт новостей ДПС: автомобильная катастрофа на объездной дороге, водитель КАМАЗа уснул за рулём и столкнулся с легковым автомобилем. Двое погибших: беременная женщина и трёхлетняя девочка, водитель легковой отделался травмами средней тяжести.

Случай. Карма. Рок.

Динь выключил ноутбук. Всё, достаточно на сегодня. Эти сутки и так вместили в себя чересчур много. Не раздеваясь, он рухнул на не расстеленную кровать, подгрёб под щёку подушку и приказал себе спать.

***

Алла вернула кольцо. Прислала к нему на работу курьером, не вложив в пакет даже крохотной записки. Динь аккуратно спрятал конверт в самый глубокий ящик стола и ещё минут десять невидяще смотрел на стену напротив. Потом тяжело вздохнул и вышел из кабинета: сегодня Роя переводили в общую палату.

В регистратуре дежурила знакомая медсестра. Она благосклонно улыбнулась шоколадке и простенькому комплименту, мимоходом отметив, что часы для посещения почти прошли, и только для Дениса Александровича… Динь горячо её поблагодарил, получил указания, куда идти, и, небрежно накинув белый халат, заторопился по лестнице на пятый этаж.

Окна двухместной палаты «повышенной комфортности», которую Динь правдами и неправдами выбил у завотделением, выходили на запад, и от яркого закатного света не спасали даже традиционно закрытые горизонтальные жалюзи. Рой полусидел на кровати, отрешённо изучая чередование тёмных и светлых оконных полос, но на шум открывшейся двери обернулся почти сразу. Одними глазами улыбнулся посетителю: — Дымов.

— Привет, — немного смущённо кашлянул тот. Оказывается, он успел позабыть, как много оттенков имеет этот глубокий, красивый голос. — Как ты себя чувствуешь?

— Живым.

Кто-то заботливо поставил стул для навещающих рядом с койкой, и теперь Диню оставалось только чинно усесться на него, от греха подальше спрятав руки в карманы халата. Начинающаяся жажда  — отнюдь не повод первым делом цепляться за еле выкарабкавшегося с того света партнёра.

Особенно после результатов интернет-расследования.

— Следователь приходил?

— Да, сегодня в обед. Я, правда, мало чем смог ему помочь: ни номер, ни марку толком не запомнил. Послушай, сделай доброе дело — открой окно.

— Жалюзи или форточку?

— И то, и то.

Динь выполнил просьбу, да так и остался стоять у стекла, вглядываясь в буйство червонного и золотого в небесном пожаре.

— Алла вернула кольцо.

— Прости.

Динь обернулся: «За что?», но вопрос умер на губах.

— Это мой выбор, понял? — вместо этого жёстко сказал он. — Даже думать не смей о том, о чём сейчас подумал.

— Не буду, — Рой внимательно рассматривал свои руки, бессильными плетями лежащие поверх одеяла.

— Кожа да кости, — с ненатуральной бодростью заметил Динь, возвращаясь на стул. Сжал в ладонях худую кисть. — Вот расскажи мне: ты в последние полгода питался чем-то посущественнее спиртного и сигарет?

— Конечно. Чаем, — Бархатное спокойствие голоса резко контрастировало с болезненно-крепкой ответной хваткой.

— Чаем! — фыркнул Динь. — Ладно, выпустят тебя — устрою благотворительную акцию с посещением всех более-менее приличных едален в городе. Начнём, пожалуй, со стейков для повышения гемоглобина. Ты как предпочитаешь: с кровью, без?

— Как подадут. Я человек неприхотливый. Дымов, поговори с ней.

— О чём?

— О причинах вашего расставания.

— Издеваешься? «Дорогая, мы не можем быть вместе, потому что я изменял тебе с каким-то левым мужиком, которого встретил полтора месяца назад» — так, по-твоему?

— Почему нет? Конечно, не настолько грубо, но это же правда.

Динь округлил глаза: — Нет, ты всё-таки уникальный тип. Всегда таким был? — он слишком поздно прикусил язык — подтекст не прочитал бы только слепой.

— Не всегда. После… определённых событий у меня сам собой случился радикальный пересмотр системы ценностей. В результате вся несущественная социальная шелуха благополучно отправилась на свалку истории.

— Смело. Боюсь, я так не смогу: за такие признания она меня возненавидит.

— Думаю, она уже тебя ненавидит. Пускай хотя бы за дело, а не за выдумку. И потом, можешь честно свалить половину грехов на меня.

— Не буду я ничего ни на кого валить.

— Но поговоришь?

— Поговорю. Наверное.

***

За следующие две недели женский медперсонал травматологического отделения Третьей городской полюбил Диня как родного. Он появлялся в больнице ежедневно, будто ходил на работу, с непременной обаятельной улыбкой, комплиментом и шоколадкой.

— Знаешь, я впервые попадаю в ситуацию, когда вокруг меня ходят на цыпочках, — как-то признался Рой, но Динь только отмахнулся: — Поверь мне на слово, до «на цыпочках» тут ещё как до звезды небесной.

О точной дате своей выписки семимильными шагами поправляющийся VIP-пациент «травмы» молчал, как партизан на допросе. Однако хитроумный Динь даже не пробовал его пытать на этот счёт: существовали способы понадёжнее. Так что одним чудесным тёплым и солнечным апрельским днём он втихую ушёл с работы, попросив верную Людочку прикрыть его на пару-тройку часов, за двадцать минут долетел до больницы и припарковал «мерседес» напротив центрального входа.

Как и ожидалось, Рой показался на крыльце в без пяти минут два. Динь позволил ему медленно спуститься по ступенькам и только тогда вышел из машины.

— Рой!

Тот обернулся на оклик, нахмурился: — Дымов? Ты здесь откуда?

— Да вот подумал, что неплохо было бы подкинуть тебя до дому. Или ты уже такси вызвал?

— Никого я не вызывал, и подвозить меня не нужно. У тебя середина рабочего дня, а ты тратишь деньги работодателя на собственные хотелки.

— Я как-нибудь улажу этот вопрос, — Динь не собирался вестись на откровенно хамские провокации. — Поехали?

— Доберусь пешком.

— Чтобы через три квартала вернуться обратно в больничку? Я как-то привык считать тебя более разумным человеком.

— Дымов…

— Рой. Мне казалось, ещё в прошлый раз стало понятно: я чертовски упрям. Поехали, даю слово, что не буду разгоняться быстрее шестидесяти.