Вечное сияние чистого зла (СИ), стр. 40

Келегорм лёг под пожирающим его жадным горящим взором, и неловко двумя пальцами вторгся в узкий задний проход, уговаривая расслабиться хотя бы сейчас, но мышцы невольно сжимались и разжимались, если он только намеренно не напрягал их, стараясь вместить в себя. Масло облегчало процесс, но не устраняло ни сопротивления, ни первой боли, какую он испытал, пытаясь себя подготовить. Моргот избегал пока касаться его там; его почерневшие руки с когтями не были приспособлены к подобным прикосновениям, но он опустил ладонь на пока вяло лежавший член эльфа и принялся стимулировать его. Их руки соприкасались, и Келегорм не смел ему препятствовать.

— Кажется, будто тебе не слишком приятно.

— Не надо там, — нолдо кивнул, высвобождаясь от его касаний.

— Ты боишься?

— Скорее не люблю прикосновения к этому месту.

— А если бы их касалась любимая тобой ним, а не грозный темный вала?

— Ей бы я тем более не позволил, — и Келегорм ощутил краску стыда, которая бросилась ему в лицо.

— Ого, — и темный вала, отведя его руки, продолжил свои ласки. Одну из рук Келегорма он перехватил за запястье, вжимая в постель, вторую отталкивал, изучая его причинное место. — Я бы мог понять, если бы ты стыдился уродств подобно моим, но стыдиться того, что сотворён прекрасным? У тебя все хорошо.

Келегорм наконец вывернулся, ложась на живот и будто приглашая этим действием к дальнейшим. Он даже сделал приглашающий жест, потянувшись к нему руками и заставляя Моргота податься бедрами вперёд. Темный вала не заставил себя ждать, с тихим рыком ложась на него сверху. Первое движение вызвало вскрик. Он сжал его руки, не давая выбраться. Их пальцы переплелись, и Келегорм до боли их стиснул, но скоро отпустил. Когда первое сопротивление было побеждено, он начал брать его чередой мелких толчков.

— Если желаешь, близость могла бы стать легче.

Келегорм попытался с недоумением обернуться через плечо.

— Если бы ты был приспособлен к тому природой, я имею в виду, — пояснил ему Моргот. — Я могу изменить твою природу. Ведь, предположим, женский пол предназначен к близости самой природой, и отдельная часть…

Но Келегорм шумно запротестовал, уворачиваясь, так что Морготу стоило труда победить его напор.

— Тише, тише. Я не сделаю дурного.

— Не надо, — эльф буквально умолял его, и Морготу показалось, что он на грани отчаяния.

— Хорошо, я не стану. Успокойся, не рвись.

Эльф замер, расслабляясь и впуская его в себя. В этот раз долгое движение окончилось глухим стоном, полным скрытого удовольствия. Он неосознанно терся и так возбужденным от прикосновений Моргота членом об ложе, пока не понял, что кончил.

========== Часть 20 ==========

Кажется, Келегорм получал удовольствие — Моргот догадался об этом по ответным движениям навстречу себе. Его рука, впервые за долгое время лишенная скрывавшей почерневшую плоть перчатки, потянулась причинному месту эльфа, лаская его в унисон своим движениям. Не сдерживаемый ничем и довольно шумный стон стал ответом. На недолгое время единение в чувствах захватило их, и нолдо страстно двигался вместе с ним; само собой, надолго его сил не хватило, и он кончил, позволяя себе расслабиться, а потом замер рядом с ним, лежа спокойно. Дыхание медленно выравнивалось. Моргот навис сверху, как он любил это, опираясь на руку и любуясь лицом, утонченным и исказившимся в недавнем сладком страдании. Он обладал им и был рад в той же мере, в какой душа его радовалась, отзываясь на свет сильмарилей. Кожа эльфа влажно блестела в слабом свете луны. Моргот поднёс ему темного вина, в ответ на просьбу отпить с собой коснулся потемневших губ, в этот раз не кусая, а притрагиваясь в мимолетном поцелуе, призванном дать ему ощутить вкус и запах выпитого.

Нолдо отпил, и когда Моргот отстранился, ответным долгим взглядом посмотрел на него. Он вглядывался в тёмный лик, но не находил и тени тех прежних чувств, что испытывал, глядя на него. Моринготто, говоря отстранённо, казался прекрасен, и ныне — даже более своего аманского воплощения во всей силе и славе. Ему казалось особенно дорогим то, что до него снизошёл сам вала, и это впервые наполнило смутным осознанием своего счастья. Ему впервые понравилось то, что Моргот выделил его единственного изо всех и так приблизил, и счастье стало ещё чуть сильнее. Долгая задумчивость охватила его.

— Да ты совсем спишь, — раздалось негромкое.

Сухие тонкие губы прижались к его лбу. Келегорм кивнул, смежив веки.

***

Ярким холодным светом посреди долгой ночи в Ангамандо сиял главный тронный зал, в котором его властитель принимал подчиненных. Но сегодня он спустился с трона на возвышении и вместе с остальными склонился над когда-то искусно прорисованной, а ныне совершенно безобразно исчерканной картой.

— В последние месяцы мы почти не получали донесений о беспорядках, что творятся на восточной границе.

— Это не значит, что там царит покой. Она одна отделяет нас от владений кочевников, не поклявшихся тебе в верности, и ныне, когда вдоль леса пролегает торговый путь, они могут задумать недоброе. Я полагаю, стоит отправиться туда с отрядом и посмотреть, где край стоит усилить новыми аванпостами.

Высказавший это эльф бросил на Моргота взгляд, ничем не похожий на прежние, полные ненависти или недоверия. Он просил, но просил прямо и уверенно, и всматривался в него, как подобает верному вассалу. И он больше не походил на несчастного пленника, а держал себя спокойно. Спина и взор его были прямыми, но они со всем вниманием ловили обращенные к нему речи и взгляды его владыки.

— Я бы не хотел отпускать тебя, и ты это знаешь.

— Я вернусь в срок, — заверил Келегорм.

Чело Мелькора казалось сумрачным; он размышлял, и лишь через некоторое время кивнул.

— Хорошо. Я отправлю с тобой большие силы. Нужно отыскать мастеров, которые умеют строить укрепления.

Он лелеял определенную надежду на то, что необходимость работать вместе с мастерами наугрим отвратит нолдо от поездки, но напрасно: тот хотел показать себя причастным и не чурающимся работы. Ему резко разонравилось быть лесным отшельником, хотя часть планов касалась также и возможности поохотиться в лесах Дориата.

— Я бы отыскал себе мастеров из эльдар, но если ты, владыка, желаешь… — он склонил светловолосую голову.

— Меньше всего я хочу видеть распри вместо строительства.

Нолдо спорил. Говорил, что наугрим не так сведущи в фортификации, если крепость нужно возвести посреди открытого поля, убеждал, что сможет скорее договориться, и Морготу оставалось тайно дивиться его горячности, а под конец — согласиться и одобрить план.

— Посмотри на меня, — попросил он Келегорма.

Нолдо, до этого склонявшийся в лёгком поклоне, поднял взор. Моргот смотрел сквозь его лицо и провидел мысли, и они были полны уверенного преклонения перед его, собственной, Мелькора, мудростью; эльф готов был служить и не помышлял о побеге. Он протянул ему длань — Келегорм склонился над ней в поцелуе, который был полон одновременно почтительности и достоинства, которые его облик в себе удивительным образом сочетал. Лицо его было холодно, но глаза горели.

— Но крепости не пригодятся, владыка, если ты хочешь дальше вести войны на той стороне.

— Я стягиваю туда силы лишь для обороны. Но нолдор и синдар покинули эти земли, а телэри ушли на восток и более не беспокоят меня.

Келегорм посмотрел немного недоверчиво. Моринготто всё-таки обрёл покой?

— В противном случае валар могут перестать смотреть сквозь пальцы на мои владения в Сирых землях. Я останусь здесь.

И нолдо кивнул, как бы говоря, что он тоже останется здесь — рядом с ним. Он бы не смог с точностью сказать, когда его отношение изменилось, но тот, кого он считал досадным препятствием на своём пути, обрел вдруг над ним власть — и нолдо радовался его над собой власти, поскольку она была мудрой и умелой, и мог сравнить её разве что с тем давним временем, когда он учился мастерству у Оромэ, вала-охотника. И тогда, и теперь он был беззаветно предан тому, кто его учил — только теперь он хотел быть ещё и благодарным. Он наконец осознал величие и мудрость Моринготто, и принял его всем сердцем.