Ступая по шёлку (СИ), стр. 34

— Значит, мальчикам тем не более семи цветов… — Айола улыбнулась. Рабыни, мальчики и старец — вот и все её собеседники… не считая мужа её, который уделял ей внимание только на прогулке и даже не целовал в губы младшую дочь Короля, не призывал её к себе и не приходил сам.

Дни шли за днями, рассвет сменял закат, Айола перечитала много книг в библиотеке, узнав много о мире вокруг, старец подсказывал, какие лучше всего читать истории, часто она ходила в сад, где собирались мальчики, и читала им сказки. Ещё не мужи и не воины, они по очереди устраивались на коленях младшей дочери Короля, сидя аккуратно, боясь пошевелиться. Старец отругал их за то, что один из мальчиков возился на её коленях, он сказал, что Царица слаба, и не следует прыгать ей в область живота. Мальчики заметили, что живот у Царицы и правда странный, но каждый мечтал посидеть на коленях у неё, ведь матери их приходили не часто, а младшая дочь Короля гладила каждого мальчика и, прежде чем начать читать, расспрашивала о делах малышей, вникая в детали их жизни и происшествий. Скоро она знала всех по именам, и чьими сыновьями они были, знала она и имена их матерей, сестёр и братьев.

Ночами же младшей дочери Короля спалось всё хуже и хуже, она ворочалась, и ей снились змеи в сердце её, они шипели и пускали яд прямо по крови Айолы, сковывая руки и ноги её, подобно цепям. Утром же она кричала на рабынь и запретила им разговаривать в своём присутствии. Айола была уверена, что если уши её услышат хоть одно имя наложницы, которую призывал к себе ночью муж её — змея пустит столь много яда в сердце её, что оно перестанет биться и разносить по венам кровь. Недавно она прочитала книгу, которую написал учёный муж, и в ней говорилось, что человеческие органы мало отличаются от органов животных. У человека есть сердце, что гонит кровь по венам, есть печень и почки, так же там было нарисовано чрево женщины, и Айола теперь имела представление о том, как выглядит наследник внутри неё. Младшая дочь Короля спросила старца, откуда учёный муж узнал это, ведь ребёнок скрыт кожей и одеждами матери, старец ей ответил, что многие войны прошёл тот муж, и видел много тел человеческих, как женских, так и мужских.

Её пугали предсказания Верховной Жрицы и предупреждения её, Айола не смела говорить мужу о своих сомнениях, да и возможно ли это? Младшая дочь Короля, Царица Дальних Земель, уже понесла наследника, и это будет мальчик, который вырастет могучим воином и справедливым правителем. Царь Дальних Земель более не обязан призывать её к себе… Такова её жизнь на ближайшие месяцы или годы, пока муж её или Главная Богиня не решит, что Царице следует понести ещё одного ребёнка.

— Ты бледна, Царица, — сказал Горотеон, когда уже вёз свою жену и юную Царицу во дворец в сопровождении своих всадников, — я вижу следы слёз на твоих щеках.

— Мне снится плохое, страшное, муж мой… Я почти не спала этой ночью, и предыдущей тоже, словно злой дух спускает напасти на моё ложе, сердце моё неспокойно.

— Ты можешь сказать рабыням, и они сделают тебе отвар, Айола.

— Они делали, у меня хорошие рабыни, муж мой, но от него только хуже. Разум мой не может проснуться, тогда как сердце терзают злые духи.

— Айола…

— В книге, которую я читала, написано, что жёны, в чьём чреве ребёнок, часто «подвержены панике». Думаю, сердце моё «подвержено панике», но ужасно, что «подвержено панике» приходит в образе шипящих гадов и пускает в кровь мою яд… Мне страшно, вдруг «подвержено панике» на самом деле умертвит меня или нашего ребёнка, или…

— «Подвержены панике» — это значит, что жёны, носящие младенца во чреве, излишне волнуются, вам не из-за чего волноваться, Царица. В сердце вашем нет змей, и они не пускаю яд по вашей крови.

— Пускают. Имена у них разные, муж мой, но яд одинаково болезнен для тела и духа моего…

— Царица?

— Вчера это была Галлия, а до этого Авсилианна, чьи волосы черны, как ночь, и ты прислал ей красные каменья поутру!

— Айола? — младшая дочь Короля почувствовала, как конь Горотеона набирает ход. — Царице не следует ревновать, в сердце твоём живёт ревность, и она пускает яд по крови твоей. Ты не наложница, чтобы хитрить, изворачиваться, лукавить и ревновать. Только рабыни и наложницы поступают так… Твоё положение и право на мужа и Царя выше наложницы.

— Уж лучше бы я была наложницей и проводила ночи с тобой, муж мой, чем в одиночестве своей опочивальни! Как Ирима, как все ваши Царицы мирились с этим? Я не могу справиться с обидой, Горотеон, пусть Главная Богиня покарает меня, если таков закон, но я не могу больше слышать все этим слухи, разговоры и сплетни! Я не могу… — она всхлипнула.

— Айола, я не могу пресечь слухи, этим живут наложницы и рабыни, сплетни — женский удел, они рождаются, подобно ветру, из ниоткуда, и так же внезапно заканчиваются, но никто не в силах им противостоять или остановить.

— Я знаю.

— Мне перестать призывать к себе наложниц, Айола? — он повернул заплаканное личико Царицы к себе. — Перестать?

— Тогда твоё войско решит, что ты слаб, а воинам нужен сильный Царь, Верховная Жрица говорила, да и ты, муж мой… В этом нет смысла, Горотеон, ты самый сильный муж, каких я встречала, я не видела людей выше тебя или статью сравнимых с тобой… отчего же именно наложницы так важны?

— Слабый духом муж живёт с одной женой, Царица.

— Похотливый простолюдин живёт со многими, и мой брат, когда опивается вином и проводит ночи со служанками, но это хотя бы не восхваляется!!!

— Так учили тебя?

— Так у нас принято, и я не могу по-другому, мой господин. Наверное, сердце моё изгрызено змеями, и яд проник в кровь, я лукавлю и ревную, как рабыня или наложница… меня ждёт наказание?

— Нет, Царица, никто не накажет тебя, и я не в силах гневаться на тебя, прошу лишь умерить свою ревность, от неё вода станет тебе отваром полыни, а сладкие яства — чёрствым хлебом, ты изведёшь сердце своё и моё, но никто не в силах изменить существующий порядок и обычаи Дальних Земель. Так повелось в давние времена и указано Главной Богиней. Никто, ни простолюдин, ни Царь, не может пренебрегать законом, особенно Царь. Ты сама это понимаешь, Айола, но устами твоими говорит обида и ревность… Подумай над этим, подумай.

Уже немолодой всадник ссадил на шёлк на ступенях дворца младшую дочь Короля, к которой тут же подбежали рабыни и оправили её платья. Айола не обернулась и не поклонилась своему Царю и господину, а, не глядя под ноги, молча ушла по дороге из шёлка, не видя долгий взгляд мужа своего, словно глаза его видели раненное животное, или он сам был добычей. Через мгновения лицо его изменилось, став каменным, подобно лику Главной Богини, и, подав знак всадникам, он двинулся впереди отряда. Люди, простолюдины и знать, расступались в поклонах и продолжали путь свой по делам, по которым спешили до этого.

Вечер Айола провела в тишине своих покоев, она запретила рабыням говорить и велела открыть витражи. Неожиданно сознание её погрузилось в сон, и там, во сне, она слышала знакомые имена и видела бескрайние поля цветущего льна.

— Хели, — услышала Айола ясно, так, словно кто-то громко и по слогам произнёс это имя, выдернув из царства сновидений, дарящих покой её разуму и сердцу. Уже очень давно младшая дочь Короля не испытывала такого сладостного сна, тёплого и лёгкого, как ветер на её родине.

— Что ты сказала? — хмурясь, обратилась к рабыне. — Разве я не велела тебе молчать?

— Да, моя госпожа, простите меня.

— Так что ты сказала?

— Хели… всадник из Линариума прибыл сегодня, ещё до заката солнца…

— Хели? Ты видела его?

— Нет, но рабыня в его покоях видела, когда застилала покрывала и готовила воду ему.

— Как он выглядит?

— Он высок, не так, как наш Царь и господин, но высок, его глаза темны, как и волосы, и это знатный всадник. Сам Царь Дальних Земель прошёл с ним в покои его и долго там говорил с ним… Потом всадник Хели обмылся с пути и уснул почти сразу, рабыня успела рассказать нам, что одежда его отличается от нашей, как и наречие, но вы, Царица, поймёте его, он ведь из краёв, где вы родились…