Поворот (ЛП), стр. 15

— Прошлым вечером я позвонил твоему офис—менеджеру. Сообщил ей, что ты сегодня не придешь.

Он сделал что? Я стою, таращась на него, пока он вытаскивает коробку хлопьев из моей маленькой угловой кладовой.

— Как ты узнал, к кому обращаться?

Пожав плечами, он насыпает хлопья в обе миски.

— Ты говорила о ней, и она единственная Диана в контактах.

Ох, ну ладно. В этом есть смысл. Хотя не уверена, что меня волнует то, что он брал мой телефон. Ведь я не скрываю от него пароль доступа.

Но это Джей. Он не стал бы шпионить... не так ли? Мне не нужно беспокоиться, что он нашел бы в истории поиска, статьи на тему: «как соблазнить вашего лучшего друга».

Я же права?

— Спасибо, — промямлила я, наблюдая за тем, как он достает из холодильника молоко, и заливает им хлопья.

— М-м-м, — его ответ.

Бабушка. Мне нужно выяснить, как она, так что я беру свой телефон из больничной сумки и быстро набираю смс, пока Джей достает пару ложек из посудного ящика и несет чашки к круглому столу.

— Садись, — командует он. — Поешь. Тогда ты сможешь принять гидрокодон, если есть необходимость.

Я качаю головой, потому что уверена, что не хочу больше этих пилюль. Молча сажусь напротив, а потом мы так же молча поглощаем завтрак. Жуем хлопья, и избегаем взглядов друг друга.

Это так странно. Полностью неизведанная территория. Он все еще сердится на меня за прошлые выходные? Трудно сказать. Его всегда было трудно понять.

Джей прекращает жевать и спрашивает.

— Так ты знала, что лекарства могут повлиять на тебя так, как прошлой ночью?

— Нет, — отвечаю я. — Никогда не принимала их раньше.

— Хорошо. — Он кладет еще одну ложку хлопьев в рот, жует и глотает. — Тебе, вероятно, следует в будущем просить ненаркотические обезболивающие препараты.

Что ж, будем надеяться, что у меня никогда не будет в этом необходимости, но я киваю и продолжаю есть. Он просто не может не помочь, так ведь?

Забота о людях — это не его выбор. Он просто делает это.

Мой телефон издает сигнал, и я беру его, чтобы посмотреть, что ответила бабушка. Она говорит, что все хорошо и готова покинуть больницу, как только ей позволят. Я быстро пишу, что надеюсь, она выйдет в ближайшее время, и что я ее люблю.

Джей заканчивает свой завтрак первым, и несет миску к раковине, чтобы помыть. Я следую за ним, он забирает у меня миску, моет, и помещает на стойку сушки. Я прислоняюсь к стойке и осматриваю пол.

Безупречно. Никакой крови. И тут я замечаю, что мое блюдо из-под лазаньи, тоже чистое.

— Ты навел порядок прошлым вечером? — Напряжение нарастает в моих глазах. Я отчаянно сглатываю, пытаясь избавится от комка в горле.

Прекрати это! Почему ты плачешь? Снова? Просто остановись. Прямо сейчас!

Джей опираясь об раковину, искоса смотрит на меня. Молча. Сегодня его глаза темно-серые, как тучи перед грозой.

— Я не заслуживаю тебя, — говорю я с самоуничижительным смехом, вытирая уголок глаза.

— Ой, да ладно, — в ответ он закатывает глаза.

— Ну, это правда. Я не знаю, что еще сказать.

— Спасибо будет вполне достаточно. — Он выпрямляется, потирая затылок.

Что-то взрывается внутри меня, и внезапно я не могу не прикоснуться к нему. В один шаг я сокращаю расстояние между нами и, встав на цыпочки, обвиваю руками его шею. Притягиваю к себе, прижимаясь щекой к его щеке, такой колючей от утренней щетины. Потому что он в моей квартире. Утром. После того, как провел здесь всю ночь. И у него нет принадлежностей для бритья.

— Спасибо, — шепчу я прямо ему в ухо, и чувствую, как он напрягается. Он не отвечает на мои объятия. Почему? Неужели, между нами, все так плохо? Мы ведь обнимались раньше. Это какая-то чушь!

Я начинаю отстраняться, но тут его руки обхватывают меня, тянут назад. Ему трудно сопротивляться. Его тело твердое и теплое, и он намного больше меня. Положив руку мне на затылок, он удерживает мое лицо рядом со своей шеей. Я могу почувствовать запах его кожи. Она пахнет по-особенному. Это запах Джея. Я хочу окружить себя этим ароматом.

Он очень долго держит меня в своих объятиях, и мне становится холодно и тоскливо, когда он отпускает меня.

Он отступает назад, серьезно смотрит на меня и, наконец, произносит:

— Нам нужно поговорить. Об этом уик—энде.

— Хорошо. — Я соглашусь почти со всем, что он скажет прямо сейчас.

— Нет, не хорошо. Ты не понимаешь, Миа. — Он прислоняется бедром к раковине, скрестив руки на груди. — Нам нужно все прояснить. Когда, между нами, все вот так... Это слишком сильно отвлекает.

Я прикусываю губу.

— Я понимаю. Да. Но нам надо обсуждать это вот прямо сейчас?

— А что? — Он хмурится на меня. — Что еще ты должна сделать прямо сейчас?

— Мне действительно нужно в душ. Я чувствую себя такой грязной. — На самом деле, не знаю, почему я его обняла. С рвотой на волосах. Так что, наверное, он почувствовал ее запах.

Фу!

Джей пожимает плечами.

— Отлично. Иди. Я подожду.

Я колеблюсь. Следующая мысль поражает меня, сбивает с ног. Мне придется попросить его.

Подняв больную руку, я машу ею перед его лицом,

— Мне нужна помощь.

Он смотрит на меня пустым, немигающим взглядом. Да, он не понимает. Полагаю, мне нужно выразиться более понятно.

— Мне нужна твоя помощь, — повторяю я. — Мне нужно, чтобы ты помог мне раздеться.

Глава 7

Джей

— Ты что, мать твою, разыгрываешь меня? — Это вырывается из меня. В моем мозгу, как будто мигает гигантский неоновый знак вопроса. Все остальное отключилось.

Губы Миа сжаты.

— Мне, честно, просто нужна помощь. Это не попытка соблазнить. Ради Бога.

Каждый мускул моего тела ощущается словно натянутая гитарная струна, готовая вот-вот лопнуть.

— Ты была здесь, когда минуту назад я сказал, что нам нужно поговорить? Я подумал, что тебе стало ясно, что именно я имел в виду. Мы должны выяснить, как мы можем продолжать оставаться просто друзьями.

— Ну, одно другому не мешает, не так ли? Тебе нужно всего лишь помочь мне с рубашкой и лифчиком. Почему для тебя это такая проблема?

Потому что я не доверяю себе, вот почему! Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. У меня голова сейчас взорвется. Мне нужно успокоиться.

— Ты не можешь быть настолько непонятливой, — я изо всех сил стараюсь говорить тихо и сдержанно.

Она широко открывает глаза, глядя на меня, и я не могу, вероятно, никогда не смогу этого доказать, но уверен, что ее невинность — это притворство.

— Ты можешь закрыть глаза, если это поможет.

Правильно, потому что тогда мне не захочется прикоснуться к ней, и это будет намного проще.

К черту! Я в последний раз помогу ей, а потом уйду отсюда. Нет смысла ждать, чтобы поговорить, попытаться расставить все по своим местам, мне и так многое ясно. Мне нужно сделать шаг назад и побыть вдали от нее, потому что прямо сейчас я просто не могу иметь дело со всем этим.

Я довольно хорошо могу абстрагироваться от личных чувств. Это полезный навык в моей работе. Так что я помогу ей раздеться, и это не должно вызывать у меня других чувств. Все равно, что помощь пациенту в такой же ситуации.

— Хорошо! — Я жестом указываю на ее спальню. — Пошли.

Она поворачивается, и идет в другую комнату. Подойдя к комоду, достает одежду из ящика. Потом следует в ванную.

Я иду за ней. Это незнакомое мне место, и я чувствую себя некомфортно среди ее личных вещей. Кремы и лосьоны, косметика, расчески, гребни и средства для волос, фен, и небольшая круглая, розовая коробка с противозачаточными. Она лежит прямо на столешнице между двумя раковинами.

Я делаю глубокий вдох и отвожу взгляд.

Она кладет свою сменную одежду — черные шорты, фиолетовую майку, простые белые трусики, и такой же простой бюстгальтер. Хорошо, так что это... неплохо. Если бы она выбрала какой-нибудь малюсенький кружевной комплект, я бы сразу понял, что она обманывала, когда говорила, что «это не попытка соблазнить», потому что ни одна цыпочка, которую я когда-либо знал, не надевает такое белье, если не собирается потрахаться.