Вне эфира (СИ), стр. 58
Возможно, повторять бесконечно, чтобы он в конце концов понял. В глубине души я надеялся на другую реакцию, нуждался в его понимании. В тот день — помню его отлично от и до — я вернулся с работы раньше. Ким задержался, и когда он пришёл, я с порога заявил, что мы не подходим друг другу. Правильнее было бы сначала поужинать и вообще продумать разговор. Но я долгое время копил в себе это и случай на работе стал последней каплей. Нет, предпоследней.
Добило меня то, что он не стал это обсуждать.
Не извинился.
Он так и продолжал считать меня слабаком. А я нуждался в поддержке. За нами перестали охотиться дружки Химика, но репортёры все ещё называли нас улизнувшими от правосудия жуликами. Ким продолжил работать на телевидении, и его решение считали актом героизма. А у меня так не получалось.
После моего эмоционального заявления, он ничего не сказал, а меня словно прорвало. Я припоминал Киму всё плохое, что с нами произошло, говорил, что это он меня испортил, впутал в страшные вещи. Я презирал его за любопытство, за авантюризм; его стараниями мне пришлось пережить худшие дни в своей жизни, и больше терпеть подобное желания не было. Так я сказал и хлопнул дверями.
Вышел на мостовую и взял такси из Сохо до Бронкса. И с тех пор мы не говорили. Ким был прав: я узнавал информацию через Алекса.
Выкинуть его из своей жизни было выше моих сил.
— Ким, я хотел сказать, что многое из сказанного тогда было неправдой. Я все ещё считаю, что не могу быть с тобой вместе, но пока мы были вместе, я… Мне было хорошо.
— Мне тоже, — он скромно улыбнулся, и меня опять повело.
— Держи подарок, — я бросил Киму коробку — он едва успел поймать. — Нашёл одну удивительную мастерскую в Нижнем Ист-Сайде, там делают блокноты и артбуки по индивидуальным заказам. И поскольку ты неплохо рисуешь… — Ким медленно распечатывал мой подарок, а у меня уже вспотели ладони, — …и любишь блокноты, я решил, почему бы не совместить? Будешь рисовать, когда захочется, использовать в профессиональных целях, и… Вспоминать наше время.
Блокнот был непростым, да и с артбуком я здорово заморочился. На обложке красовался кот, как две капли воды похожий на Теслу. На первой странице Ким увидит тиснённое изображение своей любимой машины, а на пятой — разгаданный нами код Химика. Я по крупицам собрал воспоминания о нём и поместил их все сюда.
Таким я видел Кима и хотел, чтобы таким и он помнил себя.
— Энди, это очень круто… Боже, столько воспоминаний сразу, — восхищался он, перелистывая блокнот. Ким остановился на изображении бутылки вина. — Ты помнишь тот день?
— Конечно, нас пришла Уолш допрашивать.
— А потом?
— Потом мы говорили о Кристофере.
— Отлично всё помнишь, ну а дальше?
— Дальше ты встал передо мной на колени и расстегнул ремень, — я покраснел и опустил взгляд на свои руки. — Не стоит об этом говорить.
— Почему?
— Потому что это в прошлом.
— А может быть, нам нужно вернуться?
Я невольно уставился прямо Киму в глаза. Он жалел? В моём воображении Ким выпил виски больше обычного, хмыкнул и пошёл в ночной клуб кадрить девочек или мальчиков. Он относился ко мне несерьёзно, верно? Впрочем, и сейчас блеск в его глазах говорил о предложении перепихнуться по старой памяти, а не о чём-то серьёзном. Я сглотнул, почувствовав при этом, будто проглотил острое лезвие ещё свежей обиды.
— Я скучаю по тебе, — продолжал Ким, — мне не хватает тебя, наших разговоров, нашего секса… — он лукаво улыбнулся. — Ты вспылил, Энди, не обдумал всё как следует…
— Что? Нет-нет, я как раз таки всё обдумал.
Я собрался свалить прямо сейчас, пока мы не наделали рождественских глупостей. Все-таки, Ким мог бы приехать ко мне и заставить всё обдумать, не буду обманывать, я ждал, что он как-нибудь зайдёт.
— Разве ты не вспоминаешь, как нам было хорошо?
Ким встал, подошёл ко мне сзади и положил руки на плечи.
— Дело в том, что мы с Алексом… — выпалил я, прикрыв глаза.
Его ладони смяли ткань моей куртки.
— …Я работаю. Работаю с Алексом, он помогает мне найти жилье получше. Тот дом признали аварийным после взрыва, что-то там с несущими конструкциями. Да, и я опять в поисках работы. Плюс, хочу открыть собственный бизнес, придётся, наверное, брать кредит.
Ким молчал, мне стало неуютно.
— Подработка для операторов, так?
— Вроде того, — я расслабился: удалось увести Кима от опасной темы. — Я заметил, что многим компаниям и людям нужны видеооператоры для разовой подработки, было бы неплохо собрать такие предложения у нас и давать людям возможность зарабатывать. Алекс считает, что… — Я запнулся, когда Ким резко развернул моё кресло на себя.
Он положил руки на подлокотники и наклонился ко мне. Наши лица разделяло несколько дюймов, и я затаил дыхание. Он точно не собирался меня целовать.
— Что у тебя с моим братом?
— Ничего.
— Он, конечно, по девочкам, но, может быть, сделал для тебя исключение?
— Ты просто… невыносимый, — Ким толкнул меня в грудь, не дав подняться.
Я снова ощутил это: мы не понимали друг друга. Совершенно.
— Так вот из-за кого ты ушёл от меня?
— Я ушёл из-за тебя! — Эмоции, злость и негодование придали мне сил встать и наброситься на него с упрёками. Как тогда, в день расставания. Да как он смел? Ничего так и не дошло за это время! — Это всегда был ты, Ким! Причина всех наших проблем кроется в тебе. Меня никто не соблазнял, я ни в кого не влюблялся. Просто ты перестал меня уважать.
— Да что ты себе надумал?
— Ты нетерпеливый эгоцентричный засранец, который только требует от окружающих. А если окружающие не соответствуют твоим ожиданиям, то ты называешь их слабаками.
Он скривился, будто мои слова приносили физическую боль. Что же, мне тоже было неприятно. Я жалел, что наша встреча превратилась в ссору.
— Это всегда был ты, — повторил я уже без запала. — Мне пора, до встречи… Как-нибудь, — Наши взгляды встретились. Видимо, Ким тоже не знал, что сказать. Неловкость просто зашкаливала.
— Энди.
Ким окликнул меня у дверей.
— Он обожает модели кораблей. Пропавших или затонувших. Все эти странные случаи или трагические случаи… В Бронксе есть мастерская, ты ещё успеешь забежать.
Я стиснул ручку, которая уже нагрелась от моей ладони, и медленно повернулся к нему. Мне стало тоскливо при мысли, что я, возможно, вижу его в последний раз. Я по сей день был в него влюблён. Я не знал, что с собой поделать. Ощущение, что я поступил как последний дурак меня не покидало. К чему я пришел? А мог бы сегодня нежиться в его объятиях, распивать с ним одну бутылку вина, целоваться с ним.
— Счастливого рождества, Ким.
Он кивнул, словно отпускал меня.
Я проглотил второе лезвие. С привкусом болезненного, но несомненно правильного решения. Я не ушел бы от него тогда, если бы все было хорошо. И я не мог вернуться сейчас, когда все осталось по-прежнему. Улыбнувшись ему так искренне как только мог, я ответил:
— Счастливого рождества.
Я спустился на первый этаж и поблагодарил персонал за то, что пропустили. Словно в тумане перекинулся с ними парой фраз и вышел на улицу. На НьюЙорк наползал ранний вечер, шёл снег. Красиво, сказочно, самое время целоваться и греться в объятиях. Но я практически потерял надежду, что проникнусь рождественским настроением.
Мне не хватало Кима.
Я остановился около дороги и поднял голову к небу.
Синяя бесконечность бросала мне в лицо белые хлопья, и ничего прекраснее нельзя было представить. Хотя нет. Когда я нащупал в правом кармане упакованную модель корабля «Марии Целесты», а во втором кармане завибрировал телефон, жизнь стала чуточку лучше. Я посмотрел на сообщение и рассмеялся.
15:02 Алекс
Нужны поддержка, виски и салфетки после беседы с моим милым братом?