Меценат и бродяга (СИ), стр. 40

— Я долго думал о том, каким надо быть мудаком, чтобы растоптать кость пальца на руке пианиста, — продолжал Санни, обращаясь ко всем присутствующим, — и ответ пришёл ко мне внезапно. В тот вечер, когда я заметил краешек этого айфона во внутреннем кармане твоей куртки, Кот. Ты доставал для меня сигаретку, помнишь? Я тогда ещё удивился, помню. Ведь я знал, что ты не любишь айфоны. Я помнил об этом. Ах, старушка память – моё самое страшное проклятие. А, когда днём позже, я увидел твои прекрасные ботинки, которыми ты топтал руки Андрею, у меня уже не осталось никаких сомнений в том, что это был ты.

— Заткнись, заткнись! — повторял Костя, глядя на него с презрением, — ты какой дрянью накачался, обкурок?

— Что вы его слушаете!? — взвизгнул Костян, обращаясь к музыкантам.

— Я не спал ночь, — продолжал Санни, — пытаясь мысленно воссоздать предполагаемый сценарий событий той ночи. Ты хочешь, я расскажу тебе, что ты делал в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое декабря? Впрочем, мне глубоко похуям, хочешь ты этого или нет. Потому что я всё равно расскажу.

— Да захлопни ты уже свою варежку, — нервно смеясь отвечал Костян, — кому нужны твои сумасшедшие истории, наркоман ебаный.

— После репетиции, — невозмутимо отвечал Санни, пропустив его необоснованные оскорбления мимо ушей, — после репетиции, Костян, ты отвёз ребят и инструменты в бар. После этого ты привёз всех обратно к театру и оставил их там. Ты дождался, пока ребята разойдутся в разные стороны, после чего ты, на машине, направился за Андреем. Потому что ты хорошо знал его маршрут к дому. Выбрав переулок потемнее, а мы все знаем, какой именно из них, там он всего один такой, ты сбил Андрея. Ты знал, что там идёт ремонт внешнего фасада зданий, ты знал, что Андрей свернёт на проезжую часть рано или поздно, чтобы обойти металлоконструкции. Я был там недавно, Костян. И я пробовал воссоздать маршрут Андрея в ту ночь. И знаешь, я тоже свернул на проезжую часть.

Музыканты, находясь в полнейшем шоке от происходящего, слушали эту речь, не в силах вымолвить и слово. Гитарист наигранно расхохотался, окидывая напряженным взглядом всю компанию.

— И когда я позвонил тебе утром, ты так задёргался, помнишь? — с опасной улыбкой продолжал Санни, — но у тебя было настолько прекрасное алиби, что ты даже подвёз Андрея в мастерскую, несмотря на то, что было раннее утро, и при других обстоятельствах ты бы его просто послал. Что двигало тобой в тот момент? Желание отвести от себя подозрения или... Чувство вины? А когда ты топтал ему руку ботинками, что ты чувствовал? Когда кость хрустнула, у тебя какие ощущения были?.. Как она хрустнула: тихо или громко? Или ты не услышал?

— Да заткнись ты уже, Макконахи** ебаный! — заорал на него гитарист, — ты реально больной ублюдок! Послушай со стороны свой бред! Тебе никто не поверит!

— Айфон-то у тебя в кармане был, — глухо отозвался кто-то, — это вещдок, уже не отмажешься...

— Я его купил! — из последних сил попытался возразить гитарист, — это мой! Что вы уши развесили! Как будто не знаете его наркоманских историй! Он же псих! Кого вы слушаете! У него с башкой непорядок! Он вообще ненормальный! Оно!

— Ты что о себе возомнила!? — продолжал истошным голосом гитарист, обращаясь к Санни, — ты думаешь, если сиськи себе отрезала, то мужиком после этого стала, сука?! Ты думаешь, что это сделает тебя полноценным мужиком, уёбище ты тупорылое! Ты ещё извиняться тут передо мной будешь за свои обвинения! И логика у тебя кривая, тварь ты подзаборная!

После этой невероятно насыщенной ненавистью речи, все в один голос ахнули и громко что-то запротестовали в ответ, но Санни, расплываясь в улыбке, подошёл ближе к Косте, со словами:

— Что-то у меня сегодня со слухом плохо... Наверное уши не помыл. Что ты там говорил, Костян? Ну-ка повтори...

— Ты – ебаная баба, вот что! — в сердцах выкрикнул ему Костян, — тупая и сумасшедшая баба! У тебя мужика нормального не было, от того наверное крыша и поехала!

В следующую же секунду Санни зарядил в глаз Костяну с такой силой, что тот откинулся на диван, но тут же вскочил, отталкивая от себя озверевшего Санни, который лупил его кулаками по чём зря.

— Санни! — в один голос воскликнули Макс с Андреем.

Максим было ринулся на помощь, но Аня, крепко зажав его руку в своей дрожащей и мокрой руке, прошептала:

— Максим, пожалуйста, не нужно, это вопрос чести. Санни потом тебе не простит, если ты сейчас вмешаешься.

— Отпусти меня, — шептал Максим нервно, — он же здоровый урод, он убьёт Санни...

— Эй-эй, Костян полегче, — крикнул кто-то, когда Костя швырнул вцепившегося в него скульптора об стену.

Началась ужасная неразбериха, их попытались разнять, но это было бесполезно. Сделав лёгкую подсечку ногой, Санни свалил Костяна на пол, вцепляясь пальцами в его горло. Со стороны это выглядело будто Давид оседлал огромного Голиафа, молотя его кулаками и в то же время получая глухие удары по лицу от гитариста. С разбитым в кровь носом Санни яростно душил его, приговаривая:

— Удивлён, сука? Ты забыл, что я – резчик по металлу, и мои руки видали некоторое дерьмо. Я тебя удушу сейчас ими, хочешь, мужик? Настоящий мужик ты, Костян. И тебя сейчас удушит «баба»...

Ошеломлённо глядя на эту схватку, музыканты чудом оторвали от задыхавшегося Костяна побитого Санни и окружили его, стараясь успокоить. Костян поднялся на ноги, но не решался напасть на окружённого друзьями Санни, который всё же вырвался от них и сказал:

— Тихо все! Я спокоен! Я не хотел начинать этот разговор сегодня! При таких обстоятельствах, когда у вас концерт. Но он меня вынудил.

Он значительно посмотрел на гитариста, растирая сочащуюся из носа кровь.

— Ты сам спалился, лох, — продолжал Санни, обращаясь к нему, — нужно было избавиться от телефона в первый же день, а лучше вообще не прикасаться к нему. Что тобой двигало тогда, мы никогда не узнаем. Жадность это была, или какой-то одному тебе понятный фетишизм... Но теперь тебе хоть так, хоть так крышка. Полная комната свидетелей и вещдок. Пришли тебе пиздарики, если не сказать грубее.

Гитарист молчал, исподлобья поглядывая на окружающих.

— Костя... — наконец послышался голос Андрея из ниоткуда.

Обстановка накалилась до предела, все взоры теперь были обращены к Андрею, который поднялся со своего места и подошёл к гитаристу. Он молча смотрел в его глаза, отчего у Костяна на скулах заиграли желваки. Он был подобен взведённой до упора пружине, готовой взорваться в любую секунду.

— Ты мог бы просто попросить меня покинуть бэнд, — тихо продолжил Андрей, — я ушёл бы в этот же день.

— Пусть сам съебывает! — крикнул кто-то, не сдержавшись.

— Тихо, тихо... — прошептал ему другой голос, — пусть сами разберутся...

— Если ты хотел устроить сюда твою сестру, — сказал Андрей серьёзно, — то тебе достаточно было меня об этом попросить. Я бы с радостью уступил ей место. Но то, что ты сделал... Теперь ведь тебя ждёт наказание за это... Ты хоть понимаешь?..

— Да пошёл ты, — тихо сказал Костян, — педик слащавый. Прямо видеть не могу твою омерзительную рожу. Проститутка ебаная! И я ни секунды не жалею о том, что я сделал.

— Понятно вам всем!? — крикнул он в сторону музыкантов, — я и сам уйду! Заебали вы меня все, твари! Играйте сами своё тупое допотопное говно! И пошли вы все нахуй!

Максим уже не мог устоять на месте от всего услышанного и дернулся было к этому товарищу, но Миша с Виталиком загородили ему путь.

— Не марай руки, — шепнул ему скрипач, — с него станется.

— Я ему сейчас ебало разорву, — прошипел Макс, вырываясь.

— Тихо, друг, стой ровно, — удержал его Виталик, — не трогай эту мразь. Ему всё равно теперь не укрыться от правосудия. Не опускайся на его уровень...

Макс, сгорая от негодования, послушался их, но мысленно уже разрабатывал планы кровавой расправы над ублюдком.

Несколько минут все молча наблюдали, как гитарист собирает свои вещи и надевает куртку. Одарив их презрительным взглядом, он произнёс напоследок: