Burning for your touch (ЛП), стр. 153

Его мозг слишком занят, пытаясь справиться со словами, что крутятся в его голове с прошлой недели, теми словами, что Эвен так бесстыдно и легко произнёс у двери Коллективета, неописуемые, сводящие с ума.

Он думает, не жалеет ли Эвен о том, что произнёс их, не хочет ли взять их назад. Наверное, Исак бы не возражал, если бы Эвен попросил об этом. Они были нелепыми. Меньшее, что может сделать Исак, — это помочь восстановить их партнёрство, существовавшее до сего момента, забыть об этом промахе Эвена. Исак мог бы сделать это для него. Правда мог бы.

— В общем, заканчивая эту длинную речь, хочу сказать, что в Прайде нет никакого смысла, если посмотреть на него сквозь призму социальной экономики. Всем этим огромным корпорациям и богатым компаниям плевать, что над каким-то среднестатистическим парнем из восточного Осло издевались в средней школе, потому что он гей. Они просто хотят твоих денег и…

Исак снова замолкает. Эвен улыбается, потому что считает его нелепым и наслаждается тем, как Исак путается в собственных словах? Эвен может читать его мысли? Он не целовал Исака с тех пор, как они «сосались» у синей двери Коллективета, после того как Эвен сказал, что будет его ждать. Эвен был чрезмерно восторженным всю эту неделю, но он не целовал Исака уже шесть дней три часа и семнадцать минут. И Исак больше не может терпеть. Ему просто необходимо перестать так много чувствовать. Ему просто нужно…

— Что?! — наконец сдаётся Исак. И он тяжело дышит, и его лицо наверняка пылает огнём. Но он просто не может сидеть здесь и притворяться, что всё нормально, когда Эвен смотрит на него так. Он не может. Он просто…

Эвен протягивает к нему руку, по-прежнему уткнувшись подбородком в другую. Время снова останавливается, пока Эвен скользит большим пальцем по щеке Исака.

Время замирает.

— Я тебя люблю, — говорит Эвен, будто это самая очевидная вещь в мире. И мозг Исака охватывает огнём. — Это правда.

Слышать это во второй раз ещё больнее.

Больнее, чем Исак предполагал. Не то чтобы он надеялся, что когда-нибудь услышит эти слова снова.

И тем не менее ему больно. Кажется, будто его внутренности превратились в бумагу, которую сминает та самая рука, что сейчас нежно ласкает его лицо.

Меня никто не любит. Никто никогда меня не любил.

Ему больно. Ему больно, потому что никто не говорил ему эти слова раньше и действительно так думал. Ему просто больно.

Должно быть, печаль и опустошение отражаются на лице Исака, потому Эвен встал со своего стула — вероятно, Исак вырубился на пару секунд, потому что никто не может двигаться так быстро — и теперь обхватывает его лицо обеими руками, нависая над ним через стол, разделяющий их тела.

— Действительно люблю, — торжественно говорит Эвен, прежде чем наклониться и прижаться губами к губам Исака. Прямо посреди Kaffebrenneriet неподалёку от Коллективета, словно это ничто, словно в этом нет ничего такого, словно они делают это постоянно — целуются в общественных местах.

Исак отвечает на поцелуй. Его тело теперь запрограммировано на это. Это просто поцелуй, всего лишь губы. Но даже он опустошает его. Исак сильно задирает голову, почти под углом в девяносто градусов, чтобы касаться губ Эвена, и его горло открыто и уязвимо. Это всего лишь поцелуй, но он всё равно опустошает его. Исак слишком долго его ждал, чтобы не ответить.

— Тебя любят, Исак, — шепчет ему Эвен, отстраняясь, с широчайшей улыбкой на лице. И Исак не может сдержать громкий писк, когда Эвен снова наклоняется к нему и прижимается губами к шее.

.

Всю дорогу домой Исак злится на Эвена за то, что «поддался действию гормонов» и устроил такой спектакль у всех на глазах, и пытается игнорировать чувство, грызущее его изнутри — невероятную грусть, глубокую печаль, в то время как Эвен следует за ним и смеётся, смеётся, смеётся.

Потом, когда Исак пытается заснуть, а Эвен работает над каким-то проектом в гостиной в несусветную рань, потому что он «слишком возбуждён, чтобы спать рядом с тобой сейчас», он понимает, что три новых слова будут одновременно преследовать и утешать его теперь.

«Тебя любят, Исак».

Враньё.

Это гормоны.

Меня никто не любит.

.

— Мы можем поговорить? — спрашивает Эскиль, постучавшись в дверь его комнаты, заставляя Исака вытаращить глаза и произнести следующие слова.

— Ты не хочешь, чтобы я приходил, да? Всё нормально, если это так. Я уважаю твои чувства. Я просто хочу прийти поддержать тебя, но я понимаю, если ты до сих пор злишься и не хочешь меня видеть в такой счастливый для тебя день. Я не хочу тебя расстраивать, так что, если ты не хочешь, я не пойду. Всё нормально. Я правда понимаю. Тебе необязательно…

— Исак, пожалуйста, замолчи, — Эскиль перебивает его нервное бормотание, мягко улыбнувшись. — Я не об этом хочу поговорить. Я хочу, чтобы ты пришёл. Мы уже говорили об этом, и ты извинился двадцать тысяч раз. Всё нормально.

Исак смущённо ёрзает на стуле.

— Окей, — бормочет он. — Прости. Ты начал с «Мы можем поговорить», так что я предположил, что это снова будет какой-то тяжёлый разговор.

Эскиль смеётся. — Ну, не могу обещать, что то, о чём я хочу поговорить, не покажется тебе тяжёлым.

— Хм. Окей?

— Это насчёт Эвена, — говорит Эскиль, и у Исака что-то сжимается в груди, а мысли начинают лихорадочно крутиться в голове.

— Что насчёт Эвена? — хмурится он.

— Сразу предупреждаю, это будет очень неловкий разговор. И я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неловко, но у меня такое чувство, что нам придётся поговорить об этом.

Исак широко распахивает глаза. — Хм, о чём именно ты говоришь?

— Я говорю о сексе.

— Какого чёрта? — недоумённо фыркает Исак. — Ты на что вообще намекаешь? Ты с ума сошёл?!

— Ты занимаешься сексом с Эвеном? — спокойно спрашивает Эскиль, игнорируя истерику Исака. — Или, может, ты думаешь о том, чтобы переспать с Эвеном? На какой вы с ним стадии?

— Эскиль! — практически кричит Исак. — Лишь потому, что ты однажды видел, как мы целовались внизу, не значит, что мы делаем это! Что за…

— Я сейчас прерву твои гневные крики, пока ты снова не сказал что-то невероятно обидное и не ранил мои чувства, потому что хочешь перевести стрелки от себя, — резонно замечает Эскиль.

— Я… я бы этого не сделал.

— Я просто хочу, чтобы ты был в порядке, ясно? Вы практически каждый день спите вместе, и я видел, как вы целовались, и, чтоб ты знал, это было больше, чем однажды.

— Это потому, что я не могу это делать ни с кем другим! Он просто мне помогает из-за моей болезни. Это ничего не значит! И если люди целуются время от времени, это не значит, что…

— Что они занимаются сексом. Да, я знаю, — перебивает его Эскиль. — Я просто хочу поговорить с тобой на случай, если ты думаешь о том, чтобы провести эксперимент, или как вы там называете то, что делаете. Я не знаю, занимались ли вы уже оральным сексом. Но я надеюсь, что вы осторожны. Что касается, хм, анального секса… Я надеюсь, вы не будете спешить. То есть я знаю, что не будете. По крайней мере если верить Эвену…

— Что?! — снова перебивает его Исак. — Ты говорил с Эвеном о… об этих вещах?!

— Нет. Мне не пришлось. Я воспользовался ноутбуком Эвена, чтобы погуглить адрес вечеринки, на которую собирался, и вкладка, которая была открыта, позволила мне сделать кое-какие открытия. Я не шпионил, ничего такого. И мне стыдно, что я сую нос в чужие дела. Но я просто должен присматривать за тобой. За вами обоими.

Google — История запросов

Больно ли заниматься анальным сексом в первый раз

Приятен ли анальный секс для «пассива»

Как растянуть себя для анала в первый раз

Как подготовиться к аналу

Альтернатива анальному сексу для геев

Как геям почувствовать эмоциональную близость, не занимаясь аналом

У Исака сводит желудок, когда он читает историю запросов Эвена, глаза практически вылезают на лоб. Он не хотел на это смотреть, но Эскиль буквально заставил его, сунув телефон со сделанной фотографией. Он ёжится от картинок, возникающих у него в голове.