Занятия литературой (СИ), стр. 30

Сомнений не было, но Азирафаэль был не из тех, кто с разбегу бросается в чёрное озеро, не зная, что скрывается в его тёмных опасных глубинах. Поэтому когда ладони Змия почти незаметно скользнули на ягодицы и сжали их сквозь ткань домашних штанов, репетитор вздрогнул, панически пытаясь отстраниться. Испуг смешался с желанием, спустившимся в пах тугим узлом, и он взглянул в обжигающе медовые глаза, тяжело дыша.

- Кроули, я не думаю, что… - пролепетал мужчина, хотя каждый сантиметр его взволнованного тела умолял его самого заткнуться. Кроули, кажется, разделял это полностью. Его глаза опасно полыхнули.

- Ну что такое? - прошипел он, но слишком раздражённо, как оказалось. Азирафаэль опустил глаза, и его вид тут же стал виноватым.

Кроули мысленно сломал самому себе нос.

Ладоней с мягких округлостей он убирать не спешил; слишком идеально они легли в его руки, и Змий стал аккуратно их поглаживать, чтобы не напугать возлюбленного ещё больше. Сердце словно раздвоилось, и теперь не только грудь, но и горло глухо вздрагивали в такт.

- Понимаешь, - начал Азирафаэль, переместив руки на плечи Кроули. Он растерянно стал перебирать пальцами лацканы его пиджака и воротник рубашки, уставившись куда-то в район ключиц, лишь бы не смотреть в горящие глаза напротив. Тогда все мысли тут же теряли связность. - Я… Стесняюсь. И мне немного страшно.

Выпалив это на одном дыхании, честно и открыто, репетитор всё же вскинул взгляд. Змий мгновенно понял, что нужно делать, и пьяное предвкушение ударило в голову, как пузырьки шампанского.

- Бояться нечего, ангел, - искушающе прошептал он, ласково целуя его в лоб. Азирафаэль невольно улыбнулся, чувствуя, как начинает расслабляться, и Кроули, пользуясь моментом, притянул его ближе, так, что они соприкасались носами. - Ты прекрасен, и я люблю тебя. Больше ничего знать не нужно.

Глядя на то, как небесно засияли глаза преподавателя, Змий на несколько секунд даже забыл о своём возбуждении. Любовь переполняла его, перекрывая доступ воздуха, и неприятное ощущение того, что он развращает и соблазняет, испарилось тут же, стоило Азирафаэлю чуть нажать на рыжий затылок, чтобы притянуть его к себе и смело коснуться губами его рта. Мысли тут уже значения не имели, в самом-то деле, не до них было. В груди Кроули взбаломошно стучало горячее любящее сердце, штаны болезненно удерживали напряжённый член, и он окончательно забил на всё.

- Я тебя тоже, - счастливо выдохнул Азирафаэль, когда Змий наконец отстранился от него. Смотреть дальше на ямочки на пухлых щеках и заалевшие от поцелуев и покусываний губы было невозможно. Кроули никогда не отличался терпением и был уверен, что продержался достойно.

По его скромному мнению, за выдержку перед таким дьявольским соблазном с белыми кудряшками и солнечными глазами ему нужно было выдать награду. Впрочем, до неё было недалеко.

Кроули чуть присел, крепко обхватывая бёдра Азирафаэля, и в его глазах блеснули весёлые смешинки.

- Запрыгивай.

Глаза преподавателя неверяще расширились, и он отрицательно качнул головой.

- Нет! Ты спятил? Я слишком тяжёлый.

С губ Кроули раздался низкий недовольный рык, и Азирафаэль, и сам ёрзавший на месте от нетерпения и возбуждения, решил подчиниться. Он обхватил руками шею Змия и, зажмурившись от страха, подпрыгнул, так же крепко обвивая полными бёдрами его талию. Кроули резко выдохнул, и лицо его сверкнуло возбуждённой довольной ухмылкой. Покорность Азирафаэля любого могла свести с ума.

- Видишь? - прошипел он. - Ничего страшного, ангел.

И, пресекая любые возражения, поцеловал его снова - сразу горячо и глубоко, прижимая теснее. Иногда им приходилось отрываться друг от друга, чтобы не врезаться в стену или дверной косяк, но чаще всего они притягивались горящими от удовольствия губами, как магнитом. Кроули, не выдержав, втиснул репетитора спиной в стену в коридоре, притёрся каменно напряжённым пахом, вызывая у стеснительного мужчины сдавленный стон. Возбуждение самого Азирафаэля возрастало, так быстро и мощно, что он непременно перепугался бы и захотел всё прекратить, пока не зашло слишком далеко. Но сильные руки Кроули заботливо придерживали его, пока его горячие губы выцеловывали его шею, и приятный озноб пробирал преподавателя, заставляя его приглушённо постанывать, запрокидывая голову, и как можно осторожнее хвататься за рыжие взлохмаченные пряди волос.

В спальню они буквально ввалились; ждать не хотелось, но Кроули сдерживал себя из последних сил, чувствуя, как ответственность буквально душит его крепким ошейником. Когда они вместе упали на постель, продолжая жарко целоваться с совершенно неприличными звуками, Змию захотелось отвесить самому себе пощёчину; его ангел был действительно тяжеловат, но он никому в этом не признается. И ему стоило, чёрт бы его побрал, притормозить. Поэтому он, тяжело переводя дыхание, скинул с себя пиджак и стал расстёгивать рубашку, отстранившись, давая время преподавателю прийти в себя.

Будь аккуратным, раздражённо шипел он, злясь на самого себя. Медленнее. Не спеши.

Думать, конечно, очень мешал внушительный бугорок, натягивающий ткань узких чёрных джинсов, но Кроули к самому себе был непреклонен.

Глядя на него, Азирафаэль тоже поспешно сел в постели, стянул через голову футболку, страшно смущаясь и пряча взгляд. Глаза Змия завороженно приклеились к пухлому животику, и репетитор, заметив это, на секунду попытался прикрыться, но его остановило злое шипение.

- Не смей, - выдохнул Кроули, рывком скидывая с плеч рубашку. От восхищённого и совершенно доверчивого взгляда возлюбленного по его обнажённой спине побежали мурашки, и он снова подался вперёд, с нежным упоением целуя его. Азирафаэль отвечал гораздо увереннее, млея от сильных рук на пухлых боках.

Сейчас и не время было об этом говорить, но болезненно неприятное любопытство буквально заставило Змия. Снова взглянув в чистые светлые глаза, он почти прошептал:

- Как далеко ты заходил раньше?

Они сидели друг перед другом полуобнажёнными, и их штаны совершенно не скрывали возбуждение; они уже неделю спали в одной постели и Кроули пару минут назад успел вдоволь его полапать. Несмотря на всё это, Азирафаэль стыдливо вспыхнул, улыбаясь потрясающе скромно.

- Не очень далеко, - шепнул он, неуверенно оттягивая край штанов. - Не дальше… Ласк.

- Мы не будем торопиться, ангел, - тут же сказал Кроули, и, получив быстрый благодарный взгляд, продолжил. - Всё, как ты захочешь. Скажи, когда мне надо будет остановиться.

В ответ Азирафаэль лишь улыбнулся - так нежно, что в груди Змия взорвалась сверхновая - и первым поцеловал его, осторожно раздвигая чужие тонкие губы горячим языком. Прерывисто выдохнув, Кроули ответил, тут же перехватывая инициативу, и опустил обжигающие ладони на талию, сминая гладкую мягкость. Он с замиранием сердца услышал тихий сладкий стон репетитора, который тот тут же попытался заглушить.

- Такой мягкий, - зачарованно прошептал Кроули, аккуратно сжимая его талию и поглаживая обжигающими ладонями округлый живот. Азирафаэль совершенно непристойно всхлипнул, побуждая Змия впиться пальцами крепче, и от этого преподаватель и вовсе глухо простонал в кулак. - Восхитительно. Ты восхитителен.

Кажется, он бормотал что-то ещё, когда Азирафаэль опустился спиной на смятую постель, фарфорово-бледный на тёмном. Кроули беспорядочно водил ладонями по пухлому желанному телу, пока возбуждение путало все мысли и разжигало внутри пылающий костёр. Он почти хищно водил влажным языком по шее преподавателя, наслаждаясь его скулежом до острых искр в паху, и, не удержавшись, запустил руки под его бёдра, сильным рывком стягивая с него штаны. Азирафаэль сдавленно охнул, но в его глазах не мелькнуло ни капли испуга.

- Ты очень… Настойчив, - прошептал он как-то игриво, и его взгляд любопытно засверкал. Змий понял, что сойдёт с ума раньше, чем это сладкое безумие подойдёт к концу.

Его руки крепче сжали мягкие ягодицы, и щёчки репетитора вспыхнули с новой силой.