Улыбка темноты (СИ), стр. 5

Он перевернулся на другой бок, чтобы еще доспать, и тут же уткнулся носом в чье-то чужое обнаженное плечо. Мужское обнаженное плечо. Черт! Мерлин! Воспоминания обрушились ледяным водопадом.

«Я должен видеть! Я должен знать…»

Чтобы видеть, нужны очки.

Гарри отлично помнил, как вчера, осознав полную неизбывность темноты и невозможность колдовать, спрятал очки в карман мантии. Во всяком случае, они не давили на переносицу во время поцелуя у стены, да и после не спадывали, когда он… когда его… На той же мантии. Черт! Интересно, какой был шанс у очков выжить в этом абсолютном сумасшествии?

«Когда он проснется, мне придется посмотреть ему в глаза».

Где-то здесь должна находиться дверь. Раз уж воскресшая Выручай-комната расщедрилась на кровать, камин… и на ковер на полу. Каменные плиты больше не холодили босых ступней, а мантия обнаружилась аккуратно сложенной на стуле. И очки в кармане остались абсолютно целыми. Магия… Передвигаться по комнате приходилось, скрипя всеми суставами и поминутно чертыхаясь от прошивающей многострадальную задницу боли. В голове мелькнула неожиданно-веселая мысль: «Кажется, отныне выражение: «Искать проблемы на свою задницу» — приобретет для меня совершенно особый смысл». Почему-то сразу стало чуточку легче. В конце концов, он был жив и даже относительно цел, темнота исчезла, а из казавшейся безвыходной ситуации обнаружился выход – в виде самой обыкновенной двери. Дверь как дверь – именно там, где всегда находились двери в хогвартских спальнях. Только вот Гарри мог бы побиться об заклад, что вчера ее не было. Равно как и камина, кровати и прочих радостей жизни. Кстати, о радостях жизни! На противоположной стене располагалась еще одна дверь — в уборную. Гарри не отказал себе в удовольствии приобщиться к благам цивилизации и только после этого вернулся в постель. Трусливое желание еще потянуть время, принимая душ, он в себе подавил. В конце концов, все, что могло с ним произойти странного и страшного – уже произошло.

Нет, не все. Гарри понял это, как только заглянул в лицо мужчине, все еще мирно спавшему на их общей кровати. Носа, кстати, было бы вполне достаточно для опознания. Длинного, тонкого, чуть крючковатого носа, похожего на клюв. А еще имелись в наличии разметавшиеся по подушке грязные черные волосы, узкая линия поджатых даже во сне губ, тень неопрятной двухдневной щетины и совсем свежие уродливые шрамы, сбегающие по шее на плечо. Не мудрено, что голос изменился до неузнаваемости! Как он вообще выжил?

Гарри присел на край кровати, поморщился и решил лучше лечь: похоже, какое-то время с сидением придется завязывать – не его стезя. Лежать рядом с Северусом Снейпом было до невозможности странно, но, пожалуй, не более странно, чем все, произошедшее с ними накануне: воскрешение умершего у него на глазах Снейпа в черных недрах сгоревшей Выручай-комнаты и… То, что дальше. Гарри не знал, как ему реагировать на это. Смерть – ладно. Не привыкать. После беседы с профессором Дамблдором на призрачном вокзале Кингс-Кросс и собственного загадочного возвращения, после убийства Волдеморта простеньким школьным заклинанием можно было поверить во что угодно. Но не в то, что Гарри Поттер станет вот так запросто трахаться… заниматься любовью?.. с человеком, которого ненавидел без малого семь лет своей не слишком-то длинной жизни. А еще убедить себя, что именно этот человек выдыхал тревожно и нежно: «Тихо, мой хороший… тихо…» И улыбался, все время улыбался – даже во время поцелуя. Воспоминания накатывали золотыми волнами. Это, выходит, Снейпа Гарри там, во тьме, ощущал своим личным солнцем? Он пристально всматривался в спокойное лицо спящего и не находил. Ничего не находил. Слишком уж там все было наощупь, через дыхание, касания, слова. Вернувшееся умение видеть категорически мешало. Закрыв глаза, Гарри осторожно провел ладонью по обнаженному плечу спящего, вниз – к локтю, потом – к кисти, расслабленно лежащей на одеяле. Руки Снейпа: узкие кисти, длинные пальцы, гладкие пластины ногтей, бьющийся ровно и мерно чужой пульс над выпирающей косточкой запястья.

— Что вы делаете, Поттер? – Гарри вздрогнул. И открыл глаза.

На самом деле – вопрос вопросов. «Пытаюсь вспомнить?» Профессор вроде бы уже вспомнил. Во всяком случае, «Поттера» вспомнил точно. Хотя… Он ведь и не забывал. Только себя.

— Доброе утро, профессор. Похоже, вы не умерли.

Все вернулось как бы само собой. Привычное обращение, знакомые интонации. В темноте они были просто два человека, два тела, два дыхания.

— Похоже, вы тоже, Поттер.

— Долгая история. А у вас?

— А у меня короткая.

Больше всего Гарри боялся, что сейчас Снейп спросит: «Что вы делаете, Поттер, в таком непотребном виде в моей постели?» Снейп не спрашивал. Видимо, и это помнил.

— Расскажите.

Гарри откинулся на подушку и прикрыл глаза. Если глаза закрыты, можно представить, что они все еще вдвоем в той непролазной тьме, что они по-прежнему… Что? Вместе? Поттер, ты оптимист.

— Нечего особенно рассказывать. Когда любопытные дети ушли, выпил противоядие. Потом – заживляющее. Потом… Активировал порт-ключ индивидуальной настройки.

— Не слышал о таком.

— Еще бы! – в хриплом голосе послышался отзвук той, когда-то звучавшей усмешки. – Личный подарок Альбуса перед смертью. Активируется ключевым словом.

— Вы сказали: «Выручай-комната»? – Гарри не удержался и хмыкнул. Все это выглядело… довольно абсурдно.

— Нет, — спокойно ответил Снейп. – Кажется, я сказал: «Домой».

— Значит, Хогвартс для вас и есть дом, — констатировал Гарри. – И вы все еще – его директор. Вот здешняя магия и взялась… приводить вас в порядок. И, кажется, справилась.

Он все-таки открыл глаза, чтобы взглянуть на Снейпа: тот сидел на кровати, сложив длинные ноги, точно какой-нибудь индийский йог, полностью погруженный в себя. Глаза его были закрыты, и на впалых бледных щеках лежала тень от черных ресниц. Тоже пытался вспомнить?

— А вот как здесь оказались вы, Поттер?

— Сбежал… От всего. Убил Волдеморта – и сбежал.

Излагать подробности совсем не хотелось. Найдется кто-нибудь поязыкастее Поттера, кто озвучит… потом. Сейчас хотелось говорить совсем о другом. И было слегка не по себе.

Разговор получался мирный, совсем спокойный, пожалуй. Первый спокойный разговор со Снейпом с самого начала их знакомства. И такой… холодный, как будто они снова стали друг для друга незнакомцами. Это должно было утешать и радовать: вражда закончилась. Те странные отношения, что уложили их в одну постель – тоже. Требовалось просто одеться и разойтись.

Тем более что Гарри, скорее всего, ищут. Теперь он и вправду стал самой настоящей «школьной знаменитостью». Будет забавно наблюдать за Снейпом, когда ему сообщат, что стараниями Поттера он теперь тоже вроде бы местный герой. Воплей Гарри о том, что Снейп всю жизнь любил Лили Поттер, в тот день не слышал разве только что совсем глухой.

Всю жизнь? А как же тогда?

— Профессор! Вы и вправду всю жизнь любили мою маму?

— Поттер, вы дебил? – это прозвучало совсем как в старые добрые времена.

Раньше Гарри оскорбился бы, а сейчас просто пожал плечами и потянулся к своей одежде. Пора было заканчивать этот бессмысленный разговор. Когда после секса болит задница – это нормально. Гораздо хуже, когда неизвестно с чего начинает щемить сердце.

— Наверное, дебил. Ваши воспоминания выглядели довольно убедительно.

— Воспоминания! – фыркнул Снейп и тоже начал одеваться. Его одежда обнаружилась с другой стороны кровати на точно таком же, как у Поттера, стуле. Воскресшая Выручай-комната создавала им максимальный комфорт. – Воспоминания на заказ. Никогда не верьте специалистам в области ментальных практик, Поттер. И, кстати, двойным агентам тоже не верьте.

— Вы соврали профессору Дамблдору? – Гарри не поверил своим ушам. Одно дело обдурить наивного Поттера, подсунув ему фальшивые воспоминания. Совсем другое – запудрить мозги одному из величайших магов столетья.