Хороший мальчик (СИ), стр. 4

Мерзко ли это? Безусловно. Но мы хотим выжить. Мы подростки без образования, которых даже не берут на работу. Какой у нас еще есть выбор?

Вероника очень красивая, и я думаю, она могла бы стать актрисой или моделью, родись она в другом месте. Я люблю ее как сестру, но никогда не позволял себе лишнего в ее отношении. Она, впрочем, тоже.

Что же касается меня, я потерял девственность в двенадцать. Это было настолько ужасно и отвратительно, что я неделю пытался прийти в себя и отмыться от этого. ​ Той девчонке тоже не понравилось. Мы с ней после неудачного опыта даже больше не виделись, и слава Богу. Потом со временем я, конечно, втянулся. Сначала это были мои одноклассницы – такие же девочки из неблагополучных семей, без отцов, без любви матерей, которые хотели почувствовать себя хоть кому-то нужными.

Потом я познакомился с Глорией. Я совершенно случайно столкнулся​ с ней на парковке, когда пытался незаметно вскрыть машину, чтобы украсть оттуда оставленную кем-то сумку.

По счастливой случайности, эта машина принадлежала Глории. Она не стала вызвать полицию, а просто пожалела меня. Ее явно смутил мой нищенский вид и голодный взгляд – в тот год, когда мы с ней только познакомились, я переживал самые неблагоприятные дни – денег не было даже на еду, а воровать всегда было трудно. Я же все-таки не Алладин какой-то, а попасться в тюрьму для меня было даже страшнее, чем умереть с голода.

Глория успокоила меня, привезла к себе домой, накормила и разрешила пожить у нее, сказала, что ее муж уехал в другой город по работе, а ей так одиноко…

Я думаю, Вероника права, считая Глорию ненормальной – ну какая нормальная тридцатилетняя женщина, имея весьма симпатичного и умного мужа (ее муж был профессор в университете), станет заниматься сексом с четырнадцатилетним худым мальчишкой, который иногда падает в обморок от голода и курит самые дешевые сигареты?

Однако Глория стала. Ее муж часто уезжал читать лекции в других городах, и тогда я мог нормально поесть, сходить в нормальную ванную, поспать на нормальной кровати.

С какой-то стороны, я тоже платил Глории за ее доброту – своим телом, как и Вероника, но я оправдывал это тем, что мы, типа, встречаемся. Несерьезно, конечно, но последние полгода я уже не спал ни с кем, кроме Глории.

И не потому что я хранил ей верность – порой у меня банально не было на это сил.

Глория всегда просит меня предохраняться – ее муж бесплоден, поэтому если бы Глория забеременела – беды было бы не миновать нам всем. Я был не против – не хватало мне только заразиться какой-нибудь половой болячкой.

Не могу сказать, что я обожаю секс с ней или в целом. У меня было несколько девчонок, но я все равно не понимаю всей этой шумихи вокруг секса. Сколько нужно подготовки! Душ сначала, душ после, под одеялом жарко, без – холодно, в одной позе затекают руки, в другой – устает спина. Волосы лезут в рот, разные нелепые звуки… А сколько всяких желаний всегда у Глории!.. То она одевается в разные костюмы, то меня ззаставляет надевать какие-то странные вещи (один раз это был костюм Санта-Клауса, блин!), то просит придушить ее или назвать ее всякими грязными словами. Она всегда спрашивает, хорошо ли мне, и я утвердительно киваю. В конечном итоге, я все же получаю удовольствие, но сразу после этого спешу в ванную и долго-долго стою под струями воды, пытаясь смыть с себя эти липкие, клейкие прикосновения Глориии. Вероятно, так она старается доказать себе, что она еще молодая – раз ее трахает такой молодой мальчишка, как я. Как по мне, она и так выглядит неплохо, да и зачем стараться быть тем, кем ты не являешься? Это как если бы я пытался доказать кому-то, что я богатый и титулованный наследник короля!

Но Глория всегда добра ко мне. Она относится ко мне лучше, чем моя собственная мать. И если я могу ее хоть чем-то отблагодарить – что ж, я не против.

Кроме связи с Глории и еще парой девчонок, у меня никогда не было серьезных отношений. Ни одна девчонка никогда не нравилась мне так сильно, чтобы я мог впустить ее в свою пустоту в душе, показать ей все шрамы и раны. Даже Вероника. Для​ меня она – сестра, друг, товарищ по нашим махинациям, но я бы никогда не позволил ей меня любить.

***

Когда возвращается мисс Вустер и отдает мне тощий пакет с продуктами (немного колбасы, хлеб, молоко, маленькая часть сыра и несколько сосисок – все, на что хватило денег), мне неловко смотреть ей в глаза. Я знаю, мисс Вустер купила бы мне весь магазин – она очень добрая и часто помогает всем своим ученикам, - но я бы просто не позволил. Я не позволяю ей и подвезти меня до самого дома – район у нас небезопасный, не хочу, чтобы какие-нибудь местные алкаши потом порезали ей шины.

- Тогда до завтра, Ричи, - говорит мисс Вустер, - я позвоню завтра мистеру Денбро и попрошу перечислить небольшую сумму денег тебе уже завтра, чтобы ты смог подобрать себе некоторые вещи. Форму тебе выдадут по приезде, но ты не можешь все равно поехать в школу в этом.

​ Я понимаю, о чем она. Из всей одежды, что у меня есть – школьная форма, из которой я давно вырос, а рубашка после сегодняшнего происшествия снова вся в крови, темно-зеленый свитер, весь растянутый и потертый на локтях, который я ношу уже около пяти лет, пара джинсов, тоже все вытертые и зашитые миллион раз, и одна единственная куртка на все сезоны года. Негусто, понимаю. А еще ведь, наверное, мне понадобятся какие-нибудь учебники и все прочее…

И очки.

Я говорю об этом мисс Вустер. Я как-то настолько уже привык к своему плохому зрению, оно было у меня таким, сколько я себя помню. Мисс Вустер кивает, закусывает губу.

- Встречаемся завтра после последнего урока. Жди меня возле моего кабинета.

Я киваю. Смотрю на календарь на телефоне. Двадцать седьмое августа.

Скоро я отправлюсь в страну мажоров, где меня либо сожрут, либо мне снова придется биться за свое место.

Как же я от этого устал.

Я машу на прощание мисс Вустер рукой, и поднимаюсь на третий этаж ветхого дома, который стоит на самом отшибе.

Помимо нас в доме есть еще 3 квартиры. Над нами та самая старуха, мисс Шеннон, на втором этаже – малолетняя мать, девчонка, лет шестнадцати, у которой уже трое детей, и чей парень порой избивает ее до полусмерти, а мы слышим ее крики, и делаем вид, что нас это не касается. Один раз я вступился за нее, и ее парень сломал мне нос, а она потом сказала мне, чтобы я не лез туда, куда меня не просят. На первом этаже живет вдова с выводком кошек, которые постоянно орут.

Я захожу в квартиру и чувствую настоящую тошноту.

В нашей квартире – две комнаты, которые не отапливаются даже зимой. Я научился подкручивать показания счетчиков, чтобы у нас хотя бы была горячая вода и свет, а вот с отоплением дела обстоят гораздо хуже.

На кухне из всей мебели – стол, три стула и плита, вся загаженная еще несколько лет назад. Я пытался ее как-то очистить, но ни одно средство не берет въевшуюся за годы грязь. Продукты, когда они бывают, мы храним на маленьком балконе, хотя у нас никогда не бывает запаса еды на неделю или хотя бы на пару дней вперед.