Соцветие Лилии (СИ), стр. 73

Как уже стало понятно, наше семейство вновь оказалось в России. И теперь уже безвылазно, судя по всему. Я кропотливо изучала ночами законодательство, пыталась понять, возможно ли моё проживание в нашем Английском поместье без родителей. Как оказалось, пользуясь правами наследницы я вполне могла себе позволить такую роскошь. Главное — не компрометировать Род и поступать всегда считаясь с его интересами, а так с тринадцати я была сама себе хозяйкой, всё-таки матриархальное устройство Рода давало определённые плюшки. В тот же день на семейном совете было принято решение обосноваться в Родовом Гнезде насовсем.

— Я, естественно, ближе к осени уеду, — тут же обозначила я, не обращая внимание на расширившиеся глаза Наны. — Бросать обучение я не намерена, да вы бы и не заставили меня даже в Колдовстворец перевестись — всё-таки система образования в наших странах отличается радикально, я слишком долго буду привыкать и перестраиваться с одной методики на другую — а жить те же Рождественские каникулы я вполне себе могу и одна. Домовики будут готовить, Рождество я никогда особенно не любила, да и подруг можно будет позвать, так что скучать не буду… Нана… тебе нужно остаться у Источника, иначе…

Я замолчала, не желая произносить это вслух. Женщина всхлипнула и передёрнула плечами, отворачиваясь. По-моему, она так и не простила меня до конца, вплоть до своей кончины.

Стоит ли говорить, что это лето было не слишком уж и весёлым. Петунья уехала на эти летние каникулы в Англию, к родителям, Эммануэль стоически молчал и, казалось бы, полностью игнорировал моё существование, обидевшись на решение не вступать в Гильдию, а письма от друзей доходили с чудовищным отрывом. Единственной отрадой было общение с домовым и чтение книг. Однако, Мефодий был ворчлив и печален — он помнил Нану ещё девчонкой и теперь бесновался из-за её глупости, регулярно отчитывая женщину.

Впрочем, ей действительно стало легче. Теперь она несколько пополнена и перестала напоминать восковую фигуру, на щеках появился едва заметный румянец, а энергии значительно прибавилось. Всё свободное время женщина проводила со своими детьми, порой включая в этот список и меня. Но я как-то неосознанно начала избегать её компании — общество умирающей действовало на меня угнетающе.

В середине августа я не выдержала, собрала вещи за пару часов и известила родителей о том, что уезжаю. Нана, казалось бы, даже не обиделась. Обняла меня покрепче, поцеловала в лоб, словно благословляя, и попросила захватить шаль, которую она связала для меня.

— Будет греть тебя зимними вечерами, — устало улыбнулась женщина, заправляя мне выбившийся локон за ухо. — Мне говорили, в Хогвартсе зимами холодно.

— Спасибо, — искренне поблагодарила её я, обнимая; глаза щипало.

А вот Мефодий меня удивил. Потоптался на пороге, плюнул и сказал, чтобы звала, если что случится.

— Поехать с тобой не могу, сама понимаешь, — развёл руками он. — Но ты зови, ежели чего… и пирожков я тебе с собой положил, чаю попьёшь. Буду наведываться каждое воскресенье, пока в школу не уедешь — там решим, как приходить буду. И не глупи там, ты девчонка умная, всё сумеешь, но всё-таки…

И я была ему благодарна. За всё.

Комментарий к Глава 32

Действий тут было много, действительно много. Надеюсь, глава понравилась)

а ещё у автора непредвиденные трудности с деньгами. это пиздец, ребята. буду рада каждой копейке: https://money.yandex.ru/to/410016757263075

а теперь ссылочки.

Группа в ВК: https://vk.com/TheAcademyOfMiracles

картиночек на этот раз нет, но можете всё равно заглянуть.)

Инстаграм: https://www.instagram.com/sanaa_mulkvisti/

очень жду вас там, ибо автору хочется несколько увеличить свою аудиторию.)

господи, я умираю. у меня непрекращающиеся головные боли уже неделю, я не сплю сутками или сплю по двадцать пять часов кряду, руки трясутся, как у алкоголика, я постоянно плачу и феерично скрываю своё состояние от парня, семьи и друзей. вот я молодец, а.

а ещё меня кидает из настроения в настроение, так что простите, если разочаровываю какими-то своими поступками. в данный момент я тупая рыдающая сука.

весна началась, хули.

========== Глава 33 ==========

— руки не прячь. я помогу.

На вокзале он просто обнял меня, притянул к себе и шепнул куда-то в голову, что я дура. Пустоголовая инфантильная дура. А я просто расплакалась, прекрасно понимая, что он прав.

Певерелл вдруг показался слишком взрослым, слишком уверенным в себе, слишком… серьёзным. А я действительно почувствовала себя в какой-то момент просто маленькой девочкой, беззащитным ребёнком, за которого нужно решать всё на свете. И почему-то стало легче.

Он узнал всё раньше, чем кто бы то ни было, а я даже не смогла объяснить себе, почему. Просто в какой-то момент это показалось мне правильным, а я привыкла доверять себе. Привыкла ровно настолько же, насколько не привыкла сдерживать собственные порывы. Становилось как-то даже страшно за себя. Страшно и пусто.

— Почему не приехала?

Короткий, такой странный и такой нужный вопрос, он заставил испуганно сжаться и задуматься. А почему и правда не приехала?

— Так нужно.

Нужно, да. Вот только кому? Да и зачем? Наверное, мне самой. И моей гордости, естественно. Чтобы через пару лет сказать что-то вроде «я сделала это в одиночку» или «я не сломалась несмотря ни на что». Нужный вариант подчеркнуть, так скажем.

— Кому? — вторил моим мыслям Певерелл. — Тебе? Сомневаюсь.

В горле застрял комок, который просто не представлялось возможным проглотить. Глаза защипало от какого-то больного чувства саможалости и чего-то ещё, непонятного, странного, но такого же больного и неприятного. Бьющего под дых.

— Ну чего ты, — чутко угадал мой настрой Джеймс. — Пойдём-ка поедим, до прихода поезда ещё минут так двадцать точно.

Мы сидели в придорожном маггловском кафе, кинув на наши вещи чары отвлечения внимания. Я смотрела на своего друга уже намного более спокойно, с благодарностью улыбаясь, когда он поправлял мои волосы или рассказывал о чём-то отвлечённом, тактично не спрашивая о причинах того, почему я оказалась в поместье одна.

Не нужно думать, что я пускала нюни и расслаблялась, нет… скорее слишком сильно загружала себя работой, лишь бы не думать о том одиночестве, какое начала ощущать. Выходить не решалась — если со мной что-нибудь бы случилось, Нану бы это убило. Лишь в одни из выходных я всё же съездила к Эвансам. Меня приняли тепло, долго расспрашивали о моей жизни, о школе, о семье. Отпускали неохотно, с какой-то грустью, словно прощаясь насовсем. Миссис Эванс долго обнимала меня, причитая, как я выросла. В этот же день была сделана новая семейная фотография, где меня подписали как «Лилия Эванс», словно намекая, что я всегда останусь частью их семьи. Это было настолько тепло и мило, что хотелось плакать.

— Что с твоими родителями? — отвлёк меня от собственных мыслей Певерелл, задав, наконец, тот вопрос, что висел в воздухе с момента нашей встречи.

Я вздохнула. Неуверенно пожала плечами. Как-то нервно отпила из своей чашки глоток обжигающего горло шоколада. И рассказала. Накинув чары отвлечения внимания, поставив заглушки, но я рассказала. Поделилась тем, чем не делилась ещё ни с кем. Естественно, под условием, что никто об этом и не узнает.

— Ты же понимаешь, жалеть начнут, — усмехнулась я, уже возвращаясь к своему привычному состоянию. — А я этого терпеть не могу.

— Понимаю, — кивнул Певерелл и улыбнулся. — Какая же ты всё-таки дурочка.

— Что есть, то есть, — немного обиженно отозвалась я, пожимая плечами и смотря в окно. — Пойдём, поезд наверняка уже на платформе…

— Хочешь пораньше занять места? — с каким-то удовольствием спросил Джеймс, поднимаясь из-за стола и оставляя деньги на белоснежной скатерти; счёт мы попросили сразу же, чтобы не задерживаться при уходе.

Я искоса взглянула на него, накидывая чары на свой багаж. Что-то в наших отношениях — как и в самом Певерелле — неуловимо изменилось, а я всё никак не могла понять, что. Как и не могла понять, как к этим самым изменениям относиться. Единственное, что я могла сказать сейчас — особого дискомфорта они не доставляли. И это радовало. Слишком многое сейчас причиняло мне неудобства, так что любые отношения, не приносящие мне головной боли, ценились в эти дни вдвое дороже.