Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 90

Скорее всего, он винил в этом себя. Не Ньюта, который в последний момент понял свои ошибки, а именно себя. Чертовски паршиво от самого себя, но всё же Эдисон нашел в себе силы простить Моррисона, поэтому он абсолютно ни в чем не винил Ньюта. Он обещал блондину, что уедет, и он сдержит это обещание.

— Минхо, — начинает Томас, — не нужно принимать это всё близко к сердцу, правда.

— Прости, что я слишком сентиментален, — фыркает Райт.

— Я вернусь, — обещает Томас. — Ну, или ты приедешь ко мне в Бостон, — подмигивает Эдисон.

— Конечно, тебе от меня не избавиться, — шутит Минхо. — Но я всё равно буду переживать.

— Я прекрасно понимаю тебя и прошу прощения за это, но это мой выбор. Я действительно больше не могу оставаться здесь. Не хочу оставаться. Во мне всегда жил дух приключений, дружище, ты же знаешь меня, как никто другой. И я еду исполнять свои мечты, но это правда не значит, что я забуду о тебе. Ты навсегда останешься моим лучшим другом, — сказал Эдисон. — Я обещаю, что всё будет хорошо. Я вернусь, когда всё осмыслю, когда сам приду в себя после всего, что происходит. Ты же понимаешь? Мне тоже нелегко. Я не думал, что всё обернется именно так, но это решение уже принято. Я обещал Ньюту…

Он дал слишком много обещаний Моррисону и так боялся, что не сдержит их. Но он должен попытаться, чтобы сам Ньют стал счастливее. Возможно, они будут вместе, только не сейчас. Всему своё время и место.

— Ну да, ты же обещал Ньюту стать счастливее, несмотря на то, что любишь только его, — сказал Минхо. — Очень логично, Томас, — фырчит Райт без злости.

Тут, скорее всего, было сочувствие по отношению к Эдисону, потому что он так и не смог разобраться до конца в своих чувствах. Томасу до сих пор было больно из-за того, что их история заканчивается именно так: без счастливого финала. Это было видно по печальным глазам, но Эдисон принял это как неизбежное стечение обстоятельств, которое уже нельзя исправить. Они с Ньютом действительно не смогут быть вместе, а Томас больше не может бороться ради такой обреченной любви. Действительно стоило подумать о себе, о своей жизни и лишь надеяться, что время сможет залечить его раны. Томас больше не держится за Ньюта, а тот его отпускает.

— Это его выбор, — качает головой Томас. — Это его выбор и моё обещание. Так действительно будет лучше для всех нас. Ты ведь понимаешь меня, дружище?

— Как я могу не понять своего лучшего друга? — улыбается Минхо, обнимая Эдисона по-братски. — Но я действительно буду по тебе скучать. Кто же, кроме тебя, будет заставлять меня вести здоровый образ жизни? — шутит Минхо. — Сопьюсь без тебя к чертям.

Томас рассмеялся.

— Кое-кто не позволит тебе этого сделать, — сказал Томас, переводя взгляд на Терезу, которая стояла в стороне и боялась даже подойти к Эдисону поближе. Чувство вины перед ним грызло её изнутри слишком безжалостно. Она была уверена, что Томас тоже не верит в её лучшие намерения, как и Ньют. Ей было слишком мерзко от самой себя, но, когда девушка увидела добрую улыбку Томаса, адресованную себе, то в душе мгновенно что-то расцвело. — Справишься с моим лучшим другом? Я доверяю тебе своё самое главное сокровище, — шутит Эдисон. — Не подведи меня и береги его, хорошо?

Тереза несмело подошла ближе и осторожно улыбнулась. Она всё равно немного боялась Эдисона. Боялась увидеть в его глазах искреннюю ненависть, но её там не было, потому что Томас абсолютно другой: он лучше во всем.

— Я обещаю, — кивает девушка. — Спасибо.

Томас улыбается и переводит взгляд на лучшего друга, прежде чем сесть в такси, которое уже подъехало.

— Я одобряю твой выбор, дружище, — напоследок говорит Эдисон, снова посмотрев на Терезу. Девушка не сдерживается и подходит к Томасу, чтобы обнять его, и парень отвечает взаимностью. Их с Ньютом отличие в том, что Эдисон умеет прощать чужие ошибки, он не живет с ненавистью и злобой внутри своего сердца. Он отпускает это всё и даже целует Терезу в щеку на прощание и снова улыбается.

— Прости меня, пожалуйста, — всхлипывает девушка, — прости, Томас, если сможешь.

— Каждый имеет право на второй шанс, — кивает Томас. — Всё будет хорошо. Береги Минхо ради меня, ладно? И знаешь, я уверен, что он тоже простит тебя, просто ему нужно время. Ньют не такой плохой, каким хочет казаться на самом деле.

— Я знаю, — улыбается Барнс. — Он гораздо лучше. Спасибо тебе, Томас.

Эдисон улыбается и кивает, смотря на Минхо и Терезу.

— Ещё увидимся, ребята, — обещает он и садится в такси на пути к новой жизни.

Минхо обнимает Терезу.

— Я уверен, что он со всем справится, — говорит Райт. — Он сильный, он со всем разберется.

— Несомненно, — улыбается Тереза. — Я теперь поняла, почему вы лучшие друзья.

Парень рассмеялся.

— Мы всегда ими будем, — кивает он.

***

Порой, жизнь бывает очень непредсказуема. Вчера ты, завернутый в плед, читал книжки, а сегодня уже совершенно не понимаешь, выживешь ты или нет. Никогда не говори «никогда», жизнь очень этого не любит.

Темнота плотным вязким коконом обхватывает со всех сторон. Дрожь волнами пробегает по телу, вызывая отвращение к самому себе. Дрожь волнения и страха. Словно кто-то запихнул в закрытую гробовую коробку, наглухо закрывая её от людских глаз.

Томас не сразу понял, что происходит — его глаза были завязаны непроницаемой черной тканью, попытался пошевелить руками — тоже не вышло. Они были крепко прицеплены к батарее наручниками, причиняя тем самым неприятную боль. Парень поморщился.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох

Эдисон попытался преодолеть паническую атаку. Неизвестность действительно пугала всегда сдержанного и уравновешенного парня, в голове которого билось только одно единственное имя — Ньют. Даже сейчас, находясь в таком положении, Томас думал о Ньюте. Не о себе. Не о своей жизни, которая теперь в опасности, а о Моррисоне. Едва ли, это можно было назвать нормальной реакцией на происходящее, но Томас знал все свои страхи наперед, и самый главный из них — никогда больше не увидеть Ньюта.

Едва ли это можно было назвать любовью. Скорее всего, это была одержимость, но Томас уже принял это как неизбежность. Теперь нужно было научиться жить с ней в одном теле, когда ты совершенно точно знаешь, что вы никогда не будете вместе, даже! если желаете этого всем сердцем. Одной веры было мало, а любить за двоих — бессмысленно.

Попытка освободиться тоже была обречена на провал. Кто-то очень хорошенько постарался, чтобы Томасу действительно было очень больно. Эдисон ощущал холод и боль.

Было ясно, что в таком положении он просидел достаточно долго, поэтому его тело протестовало ноющей болью. Голова болела. Видимо, его вырубили чем-то тяжелым, а потом привезли сюда. Томас реагировал на каждый шорох и звук.

Самый первый вопрос, который волновал Эдисона — где он находится? Неизвестность давила со всех сторон, заставляя парня нервничать, но при этом контролировать себя. Это действительно было важно. Томас слишком хорошо знал, что всё, что он может чувствовать, способно разодрать его в клочья.

Эдисон не помнил, что случилось по дороге в аэропорт. Кажется, что-то страшное. Было такое ощущение, что кто-то вырезал нужный отрезок времени из его головы. Возможно, его могли вырубить ударом по голове, либо могли вколоть что-то, от чего Томас мгновенно потерял сознание.

Парень больше склонялся ко второму варианту. Головную боль могла вызвать как раз реакция на этот препарат. Томас был очень чувствителен к таким вещам, поэтому то, что он очнулся — уже было хорошо.

Эдисон всем своим нутром чувствовал присутствие чужака, который сейчас находился совсем близко, рядом с Томасом. Если всё было плохо, то Эдисон еще не понимал, насколько сильно. Неизвестность действительно была непредсказуемой.

Бешено колотящееся сердце подсказывало, что он попал в клетку, из которой уже никогда не выбраться. Это нагоняло волну страха на парня еще больше, но он старался держаться, понимая, что только сам себя закопает, если позволит эмоциям взять над собой верх.