Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 68

В такие моменты стержень внутри Томаса ломается, потому что в родном человеке он снова видит отражение чудовища. Томас видит и чувствует, потому что абсолютно всё, что совершает Моррисон, проходит рикошетом через него, и это убивает Эдисона. Безжалостно. Стремительно. Он не в состоянии вытащить Ньюта из этого состояния, потому что Ньют на самом деле не хочет, чтобы ему помогали. Он живет злобой и насилием, а Томас абсолютно не такой. Они разные. Воспоминания слишком отчетливые — Моррисон превращается в монстра, когда злится. Он безумен. Он болен. И Томас вместе с ним. Оправдания нет. Есть только ноющая боль и желание испариться. Томас Эдисон уверен, что это безумие внутри Ньюта совершенно скоро сожрет его, и самое страшное, что Томас позволяет этому случиться.

Томас разглядел уже все узоры на своих обоях, когда Минхо вернулся к нему, проводив Терезу. Оба молчали. Томас был опустошен, а Минхо напуган, потому что сегодня он увидел демонов, которые скрываются в Ньюте, а вот его лучший друг на первый взгляд был спокоен. Когда молчание стало слишком невыносимым, Эдисон всё-таки заговорил, посмотрев на Минхо.

— Она в порядке? — Томас говорит сдержанно, не позволяя эмоциям выплеснуться наружу, потому что истерика не лучший выход в данной ситуации. Пожалуй, сейчас он слишком спокоен. Может быть, потому что не удивлен? Может быть, разочарован, но не удивлен. Он ожидал от Моррисона чего-то подобного. Безумного. Бешеного. Несдержанного. Впервые ему трудно нормально говорить с лучшим другом, потому что тот ждет от него ответов, но ответов и сам Томас не знает.

Он не знает, о чём думает Ньют, совершая подобные вещи. Сожалеет ли он? Эдисон почти на двести процентов уверен, что нет. Он не понимает. Возможно, что никогда не поймет, а губа предательски дрожит. Томас почти справляется, но это «почти» рассыпается, когда он снова начинает пытаться оправдать Ньюта, но оправдания делают лишь хуже. Он похож на бомбу замедленного действия, и однажды она взорвется и убьёт всех. Томаса, несомненно, первым. И у Томаса сейчас абсолютно не возникает желания говорить с Моррисоном. Станет только хуже. Их отношения за гранью нормального. Они ненормальные. И Эдисон всё чаще начинает задумываться о том, чтобы отпустить Ньюта. Возможно, так будет лучше для него. Он не думает о том, что ему будет плохо. Он не думает. Он просто знает, что пытается привязать Ньюта к себе практически силой. После сегодняшнего Эдисон вдруг задумался: а может, всё-таки, Ньют — не его человек? Он устал биться головой о бетонные стены чужого разума. Моррисон, может, и любит его, но никогда не позволит быть частью своей жизни.

Минхо коротко кивает.

Тереза в порядке.

Всё хорошо. Всё нормально? Нет, но это не важно. С Терезой всё нормально, а с ним? Не важно.

Томас, действительно, рад этому.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох

Нужно успокоиться.

Успокоиться.

Но это слишком сложно.

Томас не может справиться со своим внутренним состоянием, но он всегда был сильным, значит и сейчас всё будет хорошо.

«Я не люблю его»

«Ты не нужен мне»

Он бы не смог пережить, если бы кто-то пострадал от рук Моррисона. С Терезой всё будет хорошо, а с Томасом? Сейчас его состояние не имеет значения. Он знает, что это пройдет, потому что не первый раз подобное случается. Ему не впервые переживать подобное. Пустота возвращается. Томас встречает её. Томас рад ей. Он старается не думать, потому что мысли убивают. Эдисон слишком сильный, чтобы тратить свои силы на бессмысленные истерики. Ньют посчитал нужным уйти, сбежать, оставить Томаса. И Томас достойно принимает это решение. Он действительно устал возвращать Ньюта, потому что тот всё равно уйдет. Они разные. Ньют никогда не откажется от монстра внутри себя, потому что он уже врос ему под кожу, а Томас совершенно бессилен. Ньюту хорошо и без него. Кажется, да. Он любит Томаса, но только эта любовь не делает его лучше, потому что такого человека, как Ньют, скорее всего, не исправишь.

Минхо молчит. Томас тоже. Эдисон не готов сейчас говорить о Моррисоне. Хочет забыть, вычеркнуть, но понимает, что это бессмысленно. Не думай. Не думай. Не думай. Потому что твои мысли тебя уничтожат. Спокойствие разрушается, а стержень внутри надламывается. Томас почти уверен, что слышит его треск внутри себя. Сжимает губы. Дышит. Помни, что обещал самому себе быть сильным, Томас. Не думай. Не позволяй. Не впускай. Не люби.

— Выглядишь паршиво, — признаётся Минхо.

— Я в порядке, — тут же отвечает Эдисон, будто ожидая подобной реплики от лучшего друга. Не смотрит в его сторону, потому что боится, что Минхо поймет, что это ложь. Ложь, которая уже привыкла крутиться на языке.

«Я в порядке» — а в голове рой мыслей, которым никогда не будет конца. Неужели, Томас действительно не способен существовать без Ньюта? Кажется, да. Потому что ему больно… Видеть Ньюта таким опустошенным и безжизненным.

Ньют закрывается ото всех. Он не может раскрыться даже ради Томаса. Больно. Когда Эдисон мечтал о любви, он не рассчитывал на почти обреченную любовь в одни ворота. «Почти», потому что Томас не может убить в себе надежду, что Ньют изменится, он мыслит только чувствами, а вот Минхо, кажется, понимает всё гораздо лучше, он понимает, что Томас страдает. И страдает из-за Ньюта. Постоянно.

— Я знаю, что ты в порядке, — кивает Минхо, — ты никогда не говоришь, что всё плохо, но я знаю тебя, Томас, поэтому я знаю, что ты врешь. У тебя всё на лице написано.

— Всё хорошо, — пытается говорить спокойно, — не надо.

— Что «не надо», Томас? Не надо говорить о Моррисоне? Не надо переживать из-за твоего состояния? Томас, ты должен…

— Что я, по твоему, должен? — Томас нетерпеливо посмотрел на лучшего друга. — Что я должен, Минхо?

Нервы у обоих были на пределе. У Томаса, потому что его снова бросили и чуть не совершили убийство в его квартире, а у Минхо из-за того, что его лучший друг постоянно страдает из-за Ньюта. Конечно, Минхо пытался делать вид, что всё нормально, и он одобряет выбор Эдисона, но Минхо будто знал, что Ньют погубит его. Для азиата это было слишком очевидно. Это ненормальная любовь. И ненормальная привязанность Томаса к Моррисону, который не ценит ничего.

— Всё, что ты хочешь сказать, я уже слышал, — говорит Эдисон. — Хватит, Минхо, пожалуйста. Хватит, потому что твои слова ничего не изменят. Пожалуйста, Минхо, ладно?

— Я переживаю за тебя, — отвечает Минхо. — Ты мой лучший друг и ты должен быть счастлив. Разве не понимаешь, что Моррисон не создан для любви?

— Я знаю это! — говорит Томас. — И я знаю, что он не идеален, я прямо сейчас злюсь, Минхо, понимаешь? Потому что он не видит моих чувств по-настоящему, я знаю это, Минхо, поверь мне. А еще я, кажется, понял, что даже ради любви ко мне он не хочет меняться…

— Ты ведь не в порядке…

— И что?

— Томас, я чертовски переживаю за тебя. Ты ведь любишь этого урода…

— Я знаю, прости, — извиняется Эдисон, — Но я буду в порядке через некоторое время, хорошо? А сейчас я хочу побыть один, ладно?

— Томас…

— Пожалуйста, Минхо. Я в порядке. Почти в порядке. Я не буду совершать глупостей, обещаю тебе. — ответил брюнет.

Когда дверь за Минхо захлопнулась, Томас остался в полном гнетущем одиночестве с мыслями о том, кто снова разбил ему сердце. Что же ты скрываешь, Ньют Моррисон? Томасу слишком сильно хотелось это узнать. И он сделает всё возможное, чтобы докопаться до правды. Томас не ошибается. Люди не бывают такими от рождения, они становятся такими под влиянием других людей. Это слова намертво въелись в его сознание.

Вдох-выдох.

Томас должен быть сильным. Ему всегда казалось, что он сильнее всего, что с ним происходит. Он всегда был пушистым маленьким мячиком, которого все пинали, но даже Ньюту он больше не позволит сбегать от самого себя, а он сбежал. Потому что так всегда легче. Томас любит и ненавидит, но любит всё же сильнее.