Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 19

Мальчик Ньют повзрослел, когда его предали.

Мальчик Ньют сломался. Казалось, что навсегда. Мир рухнул. Солнце исчезло. Эта боль до сих пор сидит внутри него. Внутри Моррисона. Звериная любовь превратилась в звериную ненависть, которая поглотила блондина так сильно, что остановить себя от прыжка в бездну Ньют уже не смог.

Проклятые воспоминания. Почему они всплывают именно сейчас? Не люби, потому что это больно, не доверяй, потому что тебе плюнут в душу, не привязывайся, потому что тебя бросят.

Ньют ненавидит всех, потому что так проще, потому что так никто не сможет снова сделать ему больно, но зато, он делает больно другим. потому что хочет, чтобы все были утоплены в этой боли так же, как и он когда-то.

Быть хорошим — не его фетиш, потому что хороших предают.

И его жизненная цель: сделать Томасу так больно, чтобы тот дышать перестал, потому что он хочет этого. Он хочет уничтожить душу Томаса, вырвать ему сердце. Может, тогда его самого отпустит.

Он хочет сделать Томасу так же больно, как когда-то сделали ему.

***

Томас проводит за учебниками почти каждую минуту свободного времени, потому что никакой Моррисон не должен повлиять на его оценки, да это неделя уже слишком тяжелая. Эдисон хочет поскорее вернуться к лучшему другу. Он сидит в кафе, неподалеку от отеля и пьет кофе, читая свою любимую книгу. Его мозгу всё-таки нужна разгрузка. Он старается меньше времени проводить в отеле, потому что там на каждом шагу чертов Моррисон, которого Томас категорически не хочет видеть. Никогда. Всё-таки, этот парень так сильно выворачивает его наизнанку. Он уже сидит в этом кафе добрые два часа и гоняет во рту свой любимый капучино. Божественный вкус. Томас любит кофе и шоколад так же сильно, как Минхо любит яблоки.

Улыбается. Минхо бы тут, несомненно, понравилось. Всё таки, его так сильно не хватает Томасу прямо сейчас. Минхо бы поддержал, Минхо бы понял, Минхо бы не позволил Эдисону раскисать. Хотя, Томас и не раскисает. Просто внутри какая-то странная пустота, которую он сам не способен заполнить. Минхо был для Томаса своеобразной жилеткой, которой он бы мог рассказать любую проблему, выплакаться, так сказать, когда это действительно нужно. И Минхо бы придумал, как поднять Томасу его паршивое настроение.

Но Минхо тут нет. Томас одинок прямо в эту минуту своей жизни.

И будто прочитав его мысли, рядом с его столиком, возникла симпатичная девушка — официантка. На её бейджике было написано «Тереза» Томас приветливо улыбнулся и получил ответную скромную улыбку красивых, аккуратных губ с ровным рядом белых зубов. Она была брюнеткой, а по возрасту, кажется, ровесница Эдисона, может чуть старше.

— Слушай, ты сидишь тут уже два часа и пьёшь только один кофе, — скромно сказала девушка, понимая, что с этим человеком можно говорить на ты, потому что он слишком молод. Скорее всего, одного возраста с ней. — Может, тебе что-нибудь принести? — продолжила она.

Томасу она понравилась. Например, если Ньют его отталкивал, то Тереза, казалось, притягивала. Хороших людей Томас чувствует сразу. Его шестое чувство, отвечающее за положительность людей тут же завопило о том, что Тереза — хорошая. Хотя Томас совершенно не знал её.

Так что он просто улыбнулся и кивнул.

— Может, клубнично-шоколадный торт? — спросил Томас. — Я просто люблю клубнику и шоколад, — смущенно продолжил парень, — я видел, что в меню есть что-то такое, кажется.

Тереза тут же кивнула, улыбаясь. Этот парень ей симпатизировал. Он был чертовски красивым, по её мнению, поэтому уже через час они оба мило беседовали, расположившись в парке, потому что рабочая смена Терезы закончилась, и Томас предложил девушке прогуляться. Она показывала парню красивые места, и Томас впервые почувствовал себя спокойным, в полной безопасности. Он даже забыл о существовании Ньюта и его тараканов. Рядом с Терезой ему было комфортно: у них было много общего, поэтому пара просто наслаждалась временем, проведенным вместе.

Всё было даже лучше, чем просто хорошо.

Вдох-выдох.

Томас ощутил себя намного лучше, чем было до этого.

— Томас, а ты надолго у нас в городе? — поинтересовалась девушка.

— На неделю, а что? — улыбнулся Эдисон.

— Да, нет, ничего. Мне просто интересно, — ответила Тереза. — Ты хороший.

— Ты поняла это за три часа нашего общения? — удивленно спросил брюнет.

Тереза рассмеялась. Совершенно, нет. Просто она тоже чувствует хороших людей своим сердцем, и сейчас её радар мимимишности рядом с Томасом просто зашкаливал. Она бы хотела, чтобы у неё был такой друг. И возможно, что даже больше, чем просто друг, потому что Томас понравился ей.

— Хороших людей я чувствую сердцем, — улыбнулась брюнетка, — и ты, несомненно, хороший.

Кажется, что Томас начинает влюбляться.

Это хорошо или плохо?

***

Что делает Моррисон? Конечно, он курит. Курит, когда напряжен, курит, когда хочет расслабиться, но только прямо сейчас это не помогает. Ньюту нужно выпустить на ком-нибудь пар, который накопился в душе, а его личной бойцовской груши сейчас нет рядом. Томаса, действительно, не было видно в отеле. Может, прячется? Хотя, от Моррисона спрятаться практически невозможно.

Запах клубники и шоколада до сих пор не выветрился из его головы. Блять, он до сих пор весь пропитан Эдисоном. Никакой душ не помогает смыть этот запах. Ньют нервничает, обжигает пальцы об сигарету и тихо матерится, пытаясь не думать об Эдисоне, но нихрена не выходит почему-то. Сегодня он так и не видел его. Парень будто сквозь землю провалился. К Моррисону подходит Бен, присаживаясь рядом с ним на асфальт. Блондин протягивает другу сигарету, и тот тоже закуривает.

— Что с тобой происходит? — напрямую спрашивает парень.

— А что со мной происходит? — спрашивает Моррисон.

Белобрысый рядом с ним немного хмурится, но тут же серьёзно смотрит на блондина.

— Ты вчера подрался с ребятами, почему? — спрашивает Бен. — Гейла вообще избил. Что за зверство, Ньют?

— Потому что я не люблю, когда трогают моё, — чеканит Моррисон, — понимаешь? Моё принадлежит мне, и тем более, что я предупреждал их о возможных последствиях. Они такие тупые, что не поняли этого, да?

Бен непонимающе смотрит на Ньюта.

— Мы не трогали Эдисона, — говорит он, — мы просто хотели прикольнуться.

— Прикольнулись? — прорычал Моррисон. — В следующий раз я сломаю Гейлу не только челюсть, ясно? Эдисон мой, и только я могу его трогать, понятно? Я уже говорил, что своей шлюхой я делиться не стану.

Ньют считал, что Томас принадлежит только ему, а то, что принадлежит Моррисону он никогда не отдаст. Он чертов эгоист и собственник. Но эгоист больше, чем собственник. Хотя, это было абсолютно не важно. Важно лишь то, что Ньют перегрызет глотку любому, кто тронет его личную маленькую сучку. Да, он не считал Эдисона чем-то большим, чем просто игрушкой, но делиться ею он не собирался. Никогда. Даже дышать в его сторону для кого-то было слишком опасно для жизни. Его дружки позарились на то, что принадлежит Ньюту, и за это они уже получили своё. У Моррисона срывает крышу, когда ему не подчиняются. Слишком эгоистичный ублюдок, но ему абсолютно плевать. Эдисон принадлежит ему. Весь — от макушки до пяток. Захочет — приласкает, захочет — изобьет. Эта сучка только в его власти, и никто не может прикасаться к ней, кроме Ньюта.

Никто и никогда.

— А ты знал, что твоя шлюха тебе изменяет? — спрашивает Бен. — Я только что видел Эдисона в компании какой-то брюнетки.

Ньюта перекосило, но он не показал виду, безразлично уставившись на Бена.

— Что за брюнетка? — спросил он.

Захотелось сломать шею сначала ей, а потом и ему. Блять, серьёзно? Моррисон скипнул челюстью, представляя, как позвонки её шеи хрустят под его пальцами, и как Томас будет умолять его остановиться, но он не оставится и переломает ей каждую косточку на теле. Вот сука. Блять, сука Блять, сука. Кажется, что Моррисон в бешенстве. Конец Эдисону. Конец ей. Но ей в первую очередь.