Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 13

Конечно, у Томаса разбежались глаза, когда он увидел, какое разнообразие еды ему тут предоставлено. Захотелось попробовать абсолютно всё. Он представил реакцию Минхо, если бы тот увидел столько еды - его бы пришлось откачивать, потому что от счастья он бы потерял сознание.

Первое, что он проверил - это нет ли здесь Ньюта. И, слава богу, его тут не было, а значит он в полной безопасности. Томас сел за самый отдаленный столик и начал медленно пережевывать пищу, запивая соком. От долгожданной еды его желудок радостно заурчал, даря ощущение расслабленности.

Вдох-выдох.

Всё было хорошо.

И Томасу искренне хотелось, чтобы ничего плохого не произошло, чтобы Ньют успокоился и оставил его в покое, но то, чего он хотел по-настоящему сильно никогда не случалось, потому что возвращаясь обратно в номер, Томас наткнулся на Ньюта. Блондин возник внезапно, заставляя брюнета слегка вскрикнуть от неожиданности. Ореховые глаза смотрели холодно, как обычно, но пламя огня во взгляде говорили о том, что Томаса не ждет ничего хорошего.

— Тебя ждет наказание! — спокойно проговорил Ньют, зная, что его мышка убежать не сможет. Глаза Томаса снова распахнулись в ужасе, и он почувствовал, как от вернувшейся паники задрожали губы.

Беги, Томас!

Беги так, как будто от этого зависит твоя жизнь, потому что так и есть.

И Эдисон побежал. Только это его не спасло. Эдисон со всего размаха впечатывается лицом в закрытую дверь своего номера, потому что блондин толкнул его. Они оба вваливаются в комнату и брюнет испуганно отшатывается от Ньюта, как от прокаженного, чуть ли не сваливаясь с ног, и ищет глазами выход, которого нет. Почти не дышит. Паника. Страх. Ньют близко. Слишком близко. Сжигает взглядом. Злится. От злости на его шее вздуваются вены. Взгляд, пронизывающий до самых костей. Адреналин зашкаливает в груди, сердце отчаянно пищит, а потом, кажется, и вовсе останавливается от осознания того, что он в ловушке. И Томас точно знает, что в этот раз Ньют не остановит себя, потому что его терпение лопнуло.

— Ты доигралась, маленькая сука.

И в следующее мгновение Томас снова оказывается прижат к твердой поверхности стены: зажмуривается, ощущая на губах тяжелое и даже бешеное дыхание врага. Каждое следующее прикосновение Ньюта отдается электрическими зарядами боли по всему телу. Томас беспомощно скулит в его руках, понимая, что вырваться и убежать не получится: Ньют всегда был сильнее него, он всегда доказывал Томасу его слабость перед своим врагом. Ньют доказывал всегда, что он в любой момент может взять своё. И сейчас он брал своё, контролируя каждый вдох и выдох этих губ, каждое движение. Сейчас Томас чувствовал себя беззащитной жертвой в руках Дьявола. И кажется, что именно сейчас Ньют бросит его в адский котёл, и он там просто сгорит.

— Стой… — испуганный вздох срывается с губ брюнета и тонет в ожесточённом, грубом поцелуе. Ньюту похоже срывает крышу, и Томас это прекрасно почувствовал. Либо блондин сейчас просто нахрен переломает руки Томасу, либо Эдисон задохнется от недостатка кислорода.

Ньют целует жадно, ненасытно, прокусывая мягкие губы до крови. Терпкий вкус чужой крови на языке сводит с ума, выпуская голодного зверя из клетки. Зверя, жаждущего сожрать Томаса прямо здесь и сейчас. Ньют не остановится. Он хочет доказать этому маленькому ублюдку, что он совершил самую ужасную ошибку в своей жизни, когда ударил его. Томасу казалось, что он потеряет сознание от всего, что сейчас происходит. Ему было больно, потому что Ньют не контролировал себя, вгрызаясь зубами в его губы и заставляя раскрыть рот. Плевать. Плевать. Абсолютно на всё, потому что тормоза отказывают. Томас беспомощно воет прямо в его губы, но это заводит еще больше, лишая рассудка. Его пальцы вцепляются в его затылок, отводя голову в сторону и открывая вид на изящную шею. Томас задыхается, вгрызаясь ногтями руки, пытаясь причинить боль, которую Ньют сейчас не чувствует. Совершенно. Прокусывает кожу на уровне ключиц и слышит болезненный стон своей жертвы. Ноги Эдисона подгибаются и он просто виснет на плечах своего врага чувствуя, как тот дышит ему в шею.

Ньют целует так, что здравый смысл покидает Томаса, и он не может ничего сделать, потому что Ньют не позволит. Каждое прикосновение врага посылает электрические разряды по всему телу. Томас горит в пламени Ньюта и кажется, что этот огонь исцеляет его душу и сердце. Больно. Неправильно. Неконтролируемо. Футболка Томаса оказывается бессовестно разорвана. Ньют слишком резко дернул её так, что та просто не выдержала такого напряжения и затрещала по швам, превращаясь в ненужный кусок ткани. Эдисон уже почти обессиленно пытается сделать расстояние между ним и Ньютом максимально большим, но это попытка снова безуспешна. В полутьме Томас видит, каким бешенным огнём горят глаза Ньюта и от этого сводит внутренности, мурашки от страха уже бегут снаружи внутрь.

— Стой, — голос срывается, не слушается, — остановись. Пожалуйста.

Но Ньют его не слышит, он слишком хочет наказать Томаса. Он жаждет его. Прямо сейчас, потому что от возбуждения срывает крышу, а бешенство кипит в венах, взрывая блондина изнутри.

Он хочет его. Ближе. Глубже.

Блять. Он не может остановиться.

Эта сука должна быть наказана.

Она это заслужила.

Она заслужила самое страшное наказание, потому что пошла против своего хозяина.

Его демоны хотят сожрать Томаса, и он позволяет этому случиться, смотря в испуганные глаза. Тело в его руках дрожит непонятно от чего: то ли от страха, то ли от желания. Хотя, тут скорее второе, чем первое. Голова взрывается от этой мысли, от холодных пальцев у себя на торсе Томас чуть ли не теряет сознание и сам ненавидит себя за это, потому что ему кажется нравится всё, что делает Ньют. Руки брюнета цепляются за его плечи, чтобы не потерять равновесие. Ньют снова целует так, что у Томаса, кажется, останавливается сердце.

Руки Ньюта сжимают стройные бедра так сильно, что завтра будут синяки, и Томас снова беспомощно выгибается в его руках от крышесносных ощущений чужого возбуждения. Ньют так сильно прижимается к нему, что от теплоты чужого тела Томас снова начинает задыхаться. Он, скорее, неосознанно, чем с пониманием, целует блондина в подбородок, пытаясь успокоиться, но ничего не получается: чужой стояк нагло упирается ему в бедро, и от осознания этого ужас снова расползается по всему телу. Он понимает, что остановить Ньюта у него уже не получится, и от этого по-настоящему страшно. Чужие зрачки расширены от возбуждения, чужие руки так сильно держат его, не позволяя отодвинуться ни на сантиметр.

Ньют подхватывает Томаса под ягодицы, предварительно избавив того от джинсов. Томас слабо сопротивляется, но обхватывает талию блондина ногами. Сейчас они слишком остро чувствуют друг-друга.

Так не должно быть. Это не должно произойти. Не здесь. Не с ним.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох

Вдох-выдох.

Томас захлебывается в своей истерике, впиваясь ногтями в плечи Ньюта и раздирая их до крови. Он входит одним резким толчком, без какой-либо растяжки и даже смазки, и Эдисон чуть ли не теряет сознание от неожиданной резкой боли. Парень хнычет, не сдерживаясь. Ньют замирает и загнанно дышит, чувствуя, как дыхание Томаса надрывается, а из глаз брызгают капельки слез. Томас не шевелиться и даже боится смотреть на Ньюта. Ему больно. И кажется, что очень, потому что он так сильно вцепляется руками в кожу на его плечах, что кажется, будто брюнет хочет содрать её, закусывает губу, пытаясь впихнуть предательские слезинки обратно в себя.

Блять.

Он же девственник. Это заставляет кровь в жилах мгновенно застыть. Ньют почти не слышит его дыхания, чувствуя, как внутри него туго. Слишком туго. Девственные мышцы так сильно сжимают его. Блять. Ньют натыкается на его жалобный взгляд и толкается, слыша тихий скулеж ему на ухо:

— Больно.

Блять.

Томас весь сжимается и не может побороть боль. Он и не думал, что это может быть так больно. Такой огромный, разрывающий его изнутри. Он ловит взгляд Моррисона и видит в нём пожирающий огонь, в котором тут же сгорает. Он снова толкается, срывая с этих губ позорный стон. Томас позволяет Ньюту трахать себя. Прямо здесь и прямо сейчас. Ньют вгрызается зубами в шею своей жертвы, желая оставить метку. Томас выпадает из реальности, позволяя губам Ньюта коснуться его уха, от его рычания лопаются внутренности.