Ржавчина и кровоподтеки (СИ), стр. 102

Минхо тут же подбегает к Терезе, смотря той прямо в глаза, и по взгляду становиться ясно, что она действительно не собирается ехать с ними, она прощается, смотря на Минхо слишком спокойным и уверенным взглядом, а у последнего сердце падает куда-то вниз, разбиваясь на тысячи маленьких кусочков.

— Я не оставлю тебя, — твердо заявляет Минхо. — Тереза, прошу тебя.

— Отпусти меня, Минхо, потому что так будет правильно, послушай меня, вы должны позаботиться о Ньюте, ему вы нужны гораздо сильнее, чем мне. Я обещаю, что все будет хорошо.

— Минхо, быстрее! — кричит Томас.

Райт обнимает девушку, и ему ничего не остается, как принять её выбор. Эти двое бы все равно не были вместе, потому что Тереза всегда будет выбирать семью, хотя от нее теперь тоже ничего не осталось.

— Береги их, хорошо? — просит Тереза. — Спасибо тебе за всё, Минхо.

Самое важное то, что всё закончилось. Барнс уходит, и её жизнь тоже обрывается в этот день, потому что она выбирает — быть рядом со своим братом, а последнее, что слышит Минхо — это ещё один выстрел.

***

— Нет! — кричит.

Когда Ньют просыпается его переполняет чувство дикого ужаса, а потом приходит осознание, что это всё было сном. Это всё было сном. Таким реальным, таким настоящим, таким ужасным, таким страшным. Сердце стучит так быстро, чувство страха давит на горло и Ньют буквально задыхается. Это всего лишь сон. Это всего лишь сон. Это всего лишь сон.

— Томас! — шепчет Моррисон и соскакивает с кровати, как ошпаренный, ищет телефон на тумбочке и матерится, потому что в суматохе не может его найти, на бегу набирает выученный наизусть номер, но трубку не берут. — Ну же, Томми, возьми трубку! Давай же!

«Это Томас. Оставьте сообщение»

Ньют одевается и продолжает набирать номер Эдисона, но телефон потом и вовсе оказывается отключен. Выбегает из квартиры. На улице ночь, но на это абсолютно плевать. Моррисону нужно увидеть Томаса. Прямо сейчас, либо он сойдет с ума и выпрыгнет из окна.

— Сука, — не сдерживается и несется по ступенькам вниз. Так быстро, что сердце забивается в бешеном ритме. Парень буквально пулей вылетает из подъезда, садится за руль своей машины и нажимает на газ.

Ему жизненно необходимо увидеть Томаса. Он наплевал на все правила дорожного движения и проносится на красный, чуть не попав в аварию и останавливается только тогда, когда понимает, что приехал к дому Эдисона. Свет в квартире Томаса не горит. Ньют идет быстро на нужный этаж и останавливается около квартиры, начиная тарабанить в неё, как сумасшедший.

Дверь открыл Минхо.

— Какого черта? — возмутился азиат. — Головой постучи еще, желательно об стену. Глядишь, мозги на место встанут. Ты время видел, Моррисон? Что тебе надо?

— Где Томас? Мне поговорить с ним надо! — сказал Ньют.

— Он спит, так что в другой раз! — ответил Минхо. — Но я не думаю, что он захочет с тобой разговаривать, ты ведь ясно дал ему понять, что у вас все кончено.

— Дай мне поговорить с Томасом! — закричал Ньют. — Это важно!

— Во-первых, не смей орать на меня, во-вторых, я сказал тебе, что он спит, в третьих. твоё «важно» может подождать до утра, а в четвертых, тебе лучше уйти, потому что я тебе не доверяю, а в пятых, всё-таки, хватит разбивать моему лучшему сердце, хорошо? Он этого не заслуживает, — ответил Минхо. — Уходи, Ньют, серьёзно! — азиат уже хотел захлопнуть дверь перед носом Моррисона, но тот не позволил, сверкая взбешенным взглядом.

— Я не уйду, пока не поговорю с Томасом! Отойди! — он отпихнул Минхо в сторону и прошел в квартиру, несмотря на все угрозы Райта, которые летели в его спину, он буквально залетел в комнату и остановился, как вкопанный в дверном проеме.

Томас действительно спал, а самое главное, что он был — жив. Самое главное, что с ним все было хорошо. Ньют смотрел на него и не мог поверить своему счастью. Страх отступил и появилось чувство болезненного облегчения. Всё было хорошо, и этот сон действительно не был настоящим. Молитвы Ньюта были услышаны свыше, а на смену ужасу пришла боль, которая, словно, ударом по голове, сокрушила Моррисона. Он не мог отвести от Эдисона своего взгляда, а в груди предательски защемило. Он был готов на всё ради того, чтобы самому стало легче. Он был готов отказаться от своей любви. Он был готов отказаться от Томаса и навсегда потерять его

— Пошел вон сейчас же! — тихо прорычал Минхо. — Совсем спятил? Он только недавно уснул!

Ньют посмотрел на Минхо.

— Пошли поговорим, — кивнул Моррисон. — Пожалуйста. Это важно.

Они оба вышли комнаты, тихо закрывая за собой дверь.

— Что тебе надо? — спросил Минхо, испепеляя Ньюта взглядом насквозь.

Моррисон вздохнул, прижимаясь головой к двери. Впервые в жизни он так сильно испугался, все внутренности сжались в комочек. Небо всё-таки было на его стороне, потому что его Томас был жив и здоров. Было паршиво от самого себя. Минхо вдруг заметил, что на Ньюте действительно не было лица, он тяжело дышал и было такое ощущение, что он сейчас заплачет. Минхо никогда не видел Моррисона таким взволнованным и стало понятно, что Ньют едва держится на ногах, поэтому он потащил Ньюта на кухню.

— Что случилось? — спросил азиат, внимательно посмотрев на поникшего парня напротив.

— Я сволочь, — проговорил Моррисон. — Господи, какая же я сволочь.

— Это не новость, — фыркнул Минхо. — Что случилось? Если честно, то вид у тебя такой, как будто ты человека убил, а потом расчленил его и закопал.

— Почти, — тихо проговорил парень.

Ньют ткнулся головой в стол и было дикое желание заплакать, будто внутри что-то лопнуло. Лопнуло с таким диким треском, что этот звук оглушил Ньюта, разом высвобождая все чувства и всю боль, которую он всегда прятал внутри себя, не позволяя ей вырваться наружу, но это была последняя капля. Ньют больше не мог держаться. Он больше не мог держать всё это в себе, он больше не мог с этим справляться. Нужно было позволить себе быть таким чертовски слабым, а Минхо понял, что это куда серьёзнее, чем он думал. Гораздо сильнее.

— Мне так плохо, — прошептал Ньют.

— Объясни мне, что случилось? — Минхо отчаянно добивался ответа на свой вопрос, но Моррисон будто находился в другом измерении и не слышал его. Ему было слишком больно.

Наверное, он никогда не чувствовал себя настолько паршиво. Невыносимо всё, что произошло. Хочется все забыть и верить, что у него ещё есть шанс начать все сначала, но воспоминания навсегда останутся с ним, как вечное напоминание, что правильные решения не всегда бывают правильными.

Было невыносимо тошно от себя самого. Сколько же ошибок он совершил? Его ошибкам давно потерян счет, он не спас свою сестру и не смог осчастливить человека, который всегда был рядом с ним, несмотря ни на что. Почему он так поздно это осознал? Он не смог спасти Соню, но возможно он сможет спасти свою любовь? Если Томас сам этого захочет после всего, что натворил Ньют, если сможет его простить

— Я не могу потерять Томаса, — сказал он. — Я не могу потерять его.

Вдох-выдох.

Это всегда помогало Томасу успокоиться. Теперь, это помогает Ньюту, потому что ему действительно было очень хреново, и Минхо это видел. Кажется, что теперь до Моррисона дошло, что Томас любит его сильнее, чем кого-либо в этой жизни

— Ты любишь его? — серьёзно спросил Райт.

— Да, я люблю его, — честно признался Ньют. — Томас самый дорогой для меня человек, я потерял Соню, я не смог её спасти, но я не могу потерять еще и его. Я слишком долго бегал от самого себя. Я устал. И я хочу быть с Томасом. Я совершено точно знаю, что сойду с ума без него или чего еще похуже. Я надеюсь, что он сможет меня простить за всё, что я сделал, хотя я знаю, что такое не забывается и не прощается. Томас — мой якорь, и только он держит меня на плаву. Как бы странно это не звучало, но это правда. Он нужен мне.

Раньше бы Ньют сказал всё, что угодно, соврал бы, но не сейчас. От его вранья всегда становилось только хуже. Смысла врать больше не было. Его мир станет абсолютно пустым без Томаса. Это очевидный факт, который Моррисон, к сожалению, смог осознать только сейчас, но лучше поздно, чем никогда, верно?