Периметр-2020. Неоновая угроза (СИ), стр. 19

Он сердито сдвинул брови и предупредил:

– Теперь они тебя дожмут…

На Стаса от его слов будто могильной сыростью повеяло. В принципе он уже знал, как это будет. На него снова нападут. Их будет целая кодла. Так что придётся отбросить в сторону все понятия о том, что допустимо, а что нет, и действовать так же, как и нынешние его враги.

Устало прикрыв глаза, Легат ясно всё увидел:

– Чмо, бля, за-мо-очу!!! – неслось из перекошенного рта «неандертальца», который первым снова решится поглумиться над ним. Урка так истошно будет голосить потому что фраер, казавшийся почти сломленным, вдруг быстро нагнётся к нему и чем-то очень больно обожгёт. Ещё с полминуты умирающий бандит будет пытаться побороть внезапно охватившую его тело страшную слабость, чтобы вновь броситься на обидчика. Бедняга, – он так и не поймёт, что раскалённое прикосновение было вовсе не ожогом, а смертельным тычком тускло блеснувшей в полумраке обыкновенной ложки, остро заточенной о перекладину кроватной спинки. Этим нехитрым оружием Стасу надо обзавестись как можно скорее. Как профессионал, прошедший отличную школу убийств, он умел делать оружие из любого подручного материала. Как профессионал, он почти точно нанесёт единственный смертельный удар. Длинное тонкое жало лишь слегка царапнет ребро и пронзит сердце, на синей майке сокамерника расплывётся вишнёвого цвета пятно.

Других соседей по камере убивать возможно и не придётся, – те поймут, что их ждёт и инстинкт самосохранения возьмёт в них верх над мстительной злобой. Их самый борзой дружок на виду у всей камеры будет корчится от боли, но, несмотря на это, вероятно, найдёт в себе силы попытаться ударить присевшего перед ним на корточках легавого. Стас отстранится от немощного кулака и грустно улыбнётся: вот она – цена его гнилому интеллигентному гуманизму. Даже умирая, этот человек пытается его лягнуть.

– Ты сука – с усилием произнесут посиневшие губы вора. – Я тебя кончу… когда…

Стас тяжело вздохнул и до боли сцепил зубы, так что свело скулы. Этот человек в его видении – оставлять его в живых будет крайне легкомысленным поступком. Надо добить врага, чтобы его дружки видели, что мент безжалостен и готов пойти до конца. Легат ясно ощутил в своей руке стальное лезвие, с его помощью он сможет легко исправить допущенную ошибку. Он немного поколебался, но даже в воображении так и не смог добить беспомощного врага…

– Посмотрим, – взглянув в глаза оперу, произнес Стас.

Поздно вечером «Монаху» внезапно стало плохо с сердцем и его перевели в лазарет. После ухода «смотрящего» в камере начались загадочные перемещения, урки словно готовились к чему-то. Проходивший мимо Легата «Счастливчик» незаметно сунул что-то ему под матрас. Улучив момент, когда в его сторону никто не смотрел, Стас нащупал заточку. Самодельный нож был завёрнул в записку. Недавнее видение оказалось в руку. Что ж, значит это судьба. В маляве «Счастливчик» предупреждал, что дед неспроста покинул камеру, теперь случись что в его отсутствие, «Монах» будет считаться как бы не при делах. «Отмазать тебя может только „Гарик Маленький“, – писал „Счастливчик“. – Раз Гарик подпустил тебя к себе, значит „пробил“ тебя и имеет к тебе какой-то интерес».

Стас был благодарен «Счастливчику» за пёрышко и за совет, однако ещё предстояло как-то пережить эту ночь. Для «мокрых» дел лучшего времени не придумаешь. Заключённые предоставлены сами себе: сонные надзиратели ходят редко (амбразура на двери почти не открывается). Старший дежурный офицер по этажу вполне может, запершись у себя в каморке, глушить горькую.

О сне, естественно, речи быть не могло, он только делал вид, что глубоко спит. Вскоре Стас услышал поблизости тихую настораживающую возню. По проходу к нему крались сразу несколько человек. Сердце капитана бешено заколотилось. Он нащупал изуродованной старым ранением левой рукой нож под матрасом, осторожно потянул его к себе. Имея в руках оружие, сразу почувствовал себя увереннее. Однако пороть горячку не следовало, надо подпустить их поближе.

А теперь пора! Стиснув зубы, он сам бросился на убийц. Первого, ближайшего, оглушил ударом кулака, вырвав у него из рук удавку в виде скрученного петлёй длинного махрового полотенца, другого – отшвырнул от себя ударом ноги в живот, а двоих оставшихся сшиб с ног самбистками подсечками…

– Всем стоять!!! Порешу каждого кто приблизится!!!

Угроза была нешуточной – бывший спецназовец обращался с ножом так же уверенно, как опытный хирург со скальпелем, и не сдерживай он себя, на полу бы уже корчились в предсмертных судорогах с полдюжины тел. Правда в темноте и суматохе ближнего боя чья-то рука с заточкой всё же сумела полоснуть его самого, разрезав футболку и отставив кровавую борозду на груди. И всё же на этот раз он вышел победителем из схватки! Отчаянной атакой ему удалось сбить кураж с атакующих и вырвать у судьбы еще несколько часов жизни. Теперь Стас готов был драться за каждую секунду бытия.

Глава 16

Рана на груди Легата всё больше наливалась болью. Одновременно каждой клеточкой своего тела он ощущал жизнь. К близости смерти нельзя привыкнуть, зато ты начинаешь ценить каждую секунду. После ночной схватки соседи по камере на время присмирели. Но Стас не испытывал иллюзий. Это был всего лишь тайм-аут. Следующая смертельная стычка не за горами и его враги обязательно сделают все необходимые выводы из своего поражения и подготовят более скоординированное нападение.

Днём по пути из камеры к прогулочному дворику рядом с ним вновь ненадолго оказался «Счастливчик»:

– Я же предупреждал, – удручённо напомнил он, – не лезть на рожон! Если бы ты послушал меня… Гарик Маленький – твой последний шанс. Попробуй заручиться его поддержкой.

«Счастливчик» также намекнул, что за стенами тюрьмы что-то не так. Не случайно Кум перевёл всех охранников и прочих сотрудников на казарменное положение: домой после службы никто из служащих тюрьмы не уходит; семьи персонала привезли и разместили в административном корпусе и в примыкающем к тюрьме здании следственного управления.

– Скоро всё тут может измениться, – подмигнул вор. – Надеюсь, тогда замолвишь за меня словечко?

Перед тем как уйти «Счастливчик» неожиданно вернул Стасу выигранное им в карты обручальное кольцо.

К моменту появления Легата на тюремном дворе, там уже вальяжно прогуливался Гарик Маленький. Снова в кроссовках Серёги-рэпера, в окружении своих быков – мордастых детин с огромными кулачищами. Они с равнодушным видом поглядывали вокруг. Им было все едино, что исполнять в следующую минуту – изувечить кого им прикажет хозяин или проявить почтение к его собеседнику. Поодаль кучковались еще с десяток зэков, – вероятно, пехота «Гарика маленького».

Увидев Стаса, молодой авторитет приветливо окликнул его:

– Как сам? Как спалось? Бессонница не мучила? – весело поинтересовался Гарик. Он уже знал о том, что произошло этой ночью – лагерный «телеграф» работал исправно.

Люди Гарика подвели к ним одного из сокамерников Легата. С помощь этого опущенника сокамерники пытались в первый же день организовать подставу менту, чтобы самого превратить его в петушка.

– Этот пидор тебя хотел запомоить?! – глянул Гарик на парня, который стал белее мела.

Стас промолчал, хотя вряд ли стоило проявлять жалость к провокатору. Ведь, по диким тюремным законам, к «запомоенным» причислялся каждый, кто хоть однажды сел с ним за один стол, выпил с ним из одной чашки или просто поздоровался за руку. Поэтому прежде чем подойти к любому новичку, тюремный прокажённый обязан объявить о своей «птичьей» принадлежности. В противном случае виновный приговаривается к смерти. Таков жестокий воровской закон.

– Разберись с ним сам! – решил проявить садистское великодушие Гарик.

Опущенный покорно ожидал своей участи. Вид его был жалок. Кажется, его звали Рудиком. Хотя считается, что у петухов не может быть человеческих имён – только презренные погоняла. «Вибратор» – кажется так его звали зеки.