В тишине (СИ), стр. 15

Ждешь издевки. Какой-нибудь провокационной фразочки вроде: «О, серьезно не понимаешь? Да я почти открытым текстом говорю!». Но Мудила вместо этого перегибается через стойку, хватает тебя за галстук, резко притягивает к себе и целует в губы. Ощущаешь легкое покалывание в пальцах и резко учащенный пульс. Правила игры обозначены.

Запускаешь пальцы в его волосы, сжимаешь их, желая, чтобы он оказался к тебе еще ближе. Мудила прерывает поцелуй, поднимается на руках и усаживается на стойку перед тобой. Стакан с остатками коньяка и недопитая банка пива летят на пол. Слышится звон. Но всё твоё внимание сконцентрировано на Мудиле. Ни битое стекло, ни разлитое по полу дорогое пойло сейчас не имеют значения. Мудила вновь ловит твой галстук, накручивает на руку, теперь притягивая тебя к себе медленно, дразня. Еще один поцелуй. Не такой скомканный, как первый. Не такой резкий, зато с каким напором. Мудила беззастенчиво проводит языком по твоим губам, а затем дарит тебе удушающий глубокий поцелуй. Ты безропотно ему подчиняешься, опуская руки ему на бедра и желая сдернуть его со стойки к себе на колени. Но он упирается одной ногой в стул прямо между твоих ног, не позволяя тебе проделать задуманного. Градус поцелуев стремительно возрастает до состояния, когда одних лишь их становится невыносимо мало. Мудила, видимо, тоже это ощущает, так как отстраняется и хрипит: «Где, говоришь, у тебя спальня?»

Ты поднимаешься со стула. Сгребаешь парня в охапку в намеренье дотащить его до пункта назначения, но он увиливает, оббегает тебя и исчезает за дверью первым.

Продолжает играть даже сейчас.

Преследуешь его, по дороге скидывая пиджак, стягивая галстук и расстегивая пуговицы на манжетах рубашки. Заходишь в комнату. Мудила до кровати не добрался, остановился перед телевизором.

— У тебя есть игровая приставка? — восклицает он с таким детским восторгом, что ты начинаешь смеяться.

— Почему тебя это удивляет?

— Ну-у-у ты типа весь из себя взрослый.

— И это значит, что мне не интересны консольные игры?

— Я думал, что твоя любимая игра — это спать.

— Хочешь узнать любимую? Давай покажу, — толкаешь парня на кровать и нависаешь над ним.

— Я не собираюсь быть снизу, — заявляет он категорично.

— А я не собираюсь быть сверху, — пожимаешь ты плечами, получая неописуемое удовольствие от его реакции.

— Че, серьезно? — глядит он на тебя недоверчиво.

— Серьезно.

— Ты не похож на пассива.

— Да что заладил? И в игры-то я не играю, и снизу быть не могу? С чего вдруг? Как, по-твоему, должен выглядеть пассив?

— Да хер вас знает. В стразах.

— В стразах? — ты откатываешься на кровать, чувствуя, что сейчас захлебнешься от смеха. Что за непосредственность? Ты будто совращаешь первоклашку. — Нахера ж ты тогда пошел ко мне, если считал, что я актив, и сам при этом снизу быть не собирался?

— Не знаю, — хмурится он обидчиво. — Думал, на месте разберемся.

— На месте? В камень-ножницы-бумага сыграем? Или будем тянуть жребий?

— Бесишь, — выдает он, морщась. — Если уж роли мы распределили, тебе пора соответствовать своей, — заявляет он, оказываясь на тебе.

— Да что ты говоришь, — язвишь ты, замечая азарт в его взгляде. — И как же мне соответствовать?

— Быть более кротким.

— Заказывать, кем ты хочешь видеть партнера в постели, можешь у проституток — это, в конце концов, их работа. А я как-нибудь сам разберусь.

Бесится. Впивается в твои губы, прикусывает нижнюю губу и оттягивает ее. Не то чтобы сильно, но легкий привкус боли присутствует. Ты в ответ цепляешься за край его футболки и тянешь на себя, пытаясь стащить ее с парня. Мудила прерывается лишь на миг, чтобы избавиться от мешающего предмета одежды, а затем возвращается к исследованию твоих губ. Одна его рука оказывается на твоей шее, второй он касается уха и натыкается на слуховой аппарат.

— Оу, его, наверное, стоит снять? — спрашивает Мудила. — А то вдруг сломаем.

— Если снимем, я не буду тебя слышать.

— А я не любитель поболтать во время секса, если честно, — усмехается парень, после чего снимает бежевую каплю с твоего уха и не слишком аккуратно бросает ее на прикроватную тумбочку. Ты погружаешься в омут непроницаемой тишины. Закрываешь глаза и тебе кажется, что вся твоя жизнь нереальна. Наваждение, придуманное усталым сознанием. А темнота — это единственное, что окружает тебя на самом деле. Губы Мудилы на шее убеждают в обратном, стремительно возвращая в реальность. На коже еще не рассосались засосы с прошлого поцелуйного рейда, а она уже подвергается новым атакам. Парень облизывает твою шею с таким упоением, будто ему данное действие доставляет даже больше удовольствия, чем тебе самому. Касаешься его затылка и слегка надавливаешь, требуя, чтобы он делал это сильнее. Ощутимее. Больнее. И он без промедлений исполняет твоё желание. Жаркие влажные поцелуи начинают перемежаться с острыми укусами, пронзающими шею локальными болевыми вспышками, на фоне которых удовольствие ощущается куда резче. Свободной дрожащей рукой пытаешься расстегнуть рубашку, но пальцы не слушаются. Мудила, замечая твою манипуляцию, хватает тебя за ворот и дергает на себя со всей дури. Все пуговицы как одна погибают смертью храбрых, разлетаясь во все стороны, будто пуговичное конфетти.

«Ты хоть представляешь, сколько стоит эта рубашка?» — слабо возмущаешься ты.

«Ты хоть представляешь, насколько мне насрать?» — читаешь по влажным, блестящим губам Мудилы. Боишься, что у тебя столько фантазии не найдется, чтобы оценить масштабы того, о чем он говорит. Спорить о рубашке Мудила не намерен. Он ловко стягивает ее с тебя и так же сноровисто избавляет от штанов вас обоих, а затем поудобнее располагается между твоих ног. Носки твои не трогает и тебя это раздражает. Приходится изгибаться, чтобы дотянуться и снять их, в то время как Мудила переходит от шеи к твоей груди. Проводит пару раз языком по соску, но заметив твой скептический взгляд, ползет ниже. Если кто-то и может похвастаться чувствительностью в этих местах, то точно не ты. А вот поцелуи живота действуют, как дикий афродизиак. Мокрые едва ощутимые касания мягких губ отдаются в паху тягучим нетерпением. Мудила проводит языком от едва проступающего пресса до пупка. Хватает зубами часть кожи и оставляет на твоем теле очередной синяк, засасывая с такой силой, что ты издаешь первый, но далеко не последний стон в этот вечер. Пальцами парень сжимает резинку твоих трусов, но стягивать нижнее белье не торопится. Твой стояк упирается Мудиле во впадину между ключицами. Тонкая ткань пропиталась смазкой насквозь. Но парня это нисколько не смущает. На минет ты не рассчитываешь. Он к нему совершенно точно не готов. Потому протягиваешь руку к тумбочке, прилагаешь неимоверные усилия, чтобы открыть верхний ящик (неимоверные, потому что Мудила продолжает покрывать твой живот поцелуями и ты периодически выпадаешь из реальности, так как разум топнет в головокружительных ощущениях). Пытаешься нашарить смазку, но первое, что попадается под руку — это вибратор. Так, вот этого Мудила точно видеть не должен. Со второй попытки находишь тюбик и кидаешь его на кровать.

«А вот презиков у меня нет…» — с сожалением выдыхаешь ты, надеясь, что парня это не отпугнет.

Отпугнет?

Как же…

Мудила отрывается от твоего живота, взглядом ищет свои джинсы, находит их на полу и шарит по карманам. Через пару секунд в его руках пачка. Посмотрите-ка какой предусмотрительный. Выуживает серебристый квадратик, цепляется зубами за плотную обертку и разрывает ее одним резким движением головы, при этом выглядя до одури сексуально. Тебя начинает потряхивать. В глазах мутнеет. Пока ты находишься в слегка обалдевшем от стремительности происходящего состоянии, твое нижнее белье летит к брюкам. От своих трусов Мудила тоже поспешно избавляется и парой выверенных движений натягивает презерватив на член. Если бы об опыте парня можно было судить по тому, как он управляется со средством контрацепции, Мудила бы сейчас попал в топ лучших.