Сладкая грязная девочка (СИ), стр. 46

“Полина прилетела в Канаду, чтобы повидаться с Настей на выходных?”

Через пару минут Света отвечает: “Значит, ты уже знаешь. Очевидно, она решила сделать ей сюрприз, прилетев в одном пальто.”

Киваю, печатая ответ: “Это в стиле Полины. Как она прошла через службу охраны в аэропорту, не сняв его?”

Понятия не имею, - отвечает она.- Но им уж точно лучше не пытаться стащить у нас идею с переодеванием.

Кровь закипает в сладком предвкушении: “В котором часу ты будешь дома?”

“Застряла с Медузой Горгоной до 9.”

До девяти? Вздыхаю с огорчением, набирая ответ – “Окей”, прежде чем кинуть телефон в сумочку.

И тут – у меня возникает идея. Она хотела, чтобы я познакомила её с бессовестной девчонкой? Ну что-ж, время пришло.

***

Не так давно, Света начала писать мне по вечерам – пока находилась на работе, а я дома. Хоть эта традиция и продолжается всего пару дней, однако, так или иначе, я жду её смс около семи часов - во время вечернего перерыва.

Подготовившись, лежу в спальне, когда телефон вибрирует на прикроватной тумбе.

“Не забудь о моих пожеланиях. Поужинай. У нас впереди насыщенная ночь.”

Трясущимися руками, выбираю её имя из списка контактов и делаю дозвон…гудок, ещё один…

- Bonjour! – отвечает она и затем, исправляясь, переходит на русский, - Катя? У тебя всё хорошо?

- Светлана Сергеевна ? - громко, однако слегка нерешительно спрашиваю я. – Ничего, что я звоню в такое время? Знаю, вы уже не на работе…

Встречаю тишину на том конце провода и, задержав дыхание, жду. Через пару секунд она тихонько откашливается, произнося:

- На самом деле, Екатерина, - сейчас голос Светы звучит иначе – строгий, и с ноткой раздражения, что её оторвали от дел, - я немного занята. Что Вы хотели?

Моя рука скользит вниз вдоль груди, живота, и останавливается между распахнутых бёдер.

- У меня есть пару вопросов по вашему предмету, но я могу перезвонить позже, когда Вам будет удобно.

Мне нужно услышать её голос, потеряться в нём, чтобы найти смелость сделать то, о чем Света вовсе и не подозревает. Быть может, она не одна в кабинете. Я практически вижу, как нагнувшись вперёд, она прижимает телефон к уху, впитывая каждое сказанное мной слово.

- Нет, всё в порядке. Спрашивайте.

Двигаю ладошкой вверх и вниз, сжимая пальцами кожу, представляя, будто это её ладонь. Света сверху, наблюдает за сменой эмоций на моем лице, вытворяя непристойности.

- Сегодня на занятии, - начинаю я и, затаив дыхание, слышу, как она яростно втягивает воздух в легкие. Пытаюсь вспомнить элементарные юридические термины из курса юриспруденции, что слушала два года назад. – Когда вы упомянули о судебно-правовой политике?

- Да? – шепчет она, и я понимаю – должно быть, она одна в кабинете. Голос хриплый, возбуждённый, достаточно проникновенный и глубокий, что будь Света здесь, я бы представила, как солнце плавится при одном её взгляде – жестоком и расчётливом.

- Не припомню, чтобы раньше я так легко проглатывала информацию на занятии – зажимаю телефон между ухом и плечом, поглаживая грудь. Моя грудь… Света обожает её, как никто другой. Я никогда не испытывала дискомфорта, однако, под её прикосновениями, поняла, насколько отзывчивой и чувствительной она была. – И никогда не получала такого удовольствия, как от ваших лекций.

- Нет?

- И я не могу перестать размышлять над тем… - говорю я, сделав паузу для пущего эффекта, дабы услышать её дыхание и желая, чтобы мой голос звучал томно и глубоко. Чувствуя, как внутри, вместе с этой потребностью, разгорается что-то ещё, – что, если нам встретиться за пределами университета?

Несколько коротких, словно залпы орудий – один за другим, сердцебиений, прежде чем она отвечает:

- Вы знаете, что я не могу этого сделать, Екатерина.

- Потому что это против правил? Или же Вы просто не хотите? – пальчики двигаются быстрее, с легкостью скользя по коже, уже мокрой от звуков её голоса и дыхания в трубке. Могу представить, как сидя за столом, рукой она поглаживает себя через ткань брюк. Лишь одна мысль об этом, не даёт мне дышать.

- Из-за правил,– практически шепчет она. – Мне запрещено даже думать об этом. Вы – моя студентка.

Непроизвольно, с губ срывается тихий стон, потому что она призналась, что хочет этого. Хочет меня, несмотря на то, что завалена с головой работой в милях отсюда.

Так каково же это – быть одной из студенток Светы или одной из девушек в метро, которые наблюдают за ней, желая согреть её постель? Что, если бы она действительно была моей преподавательницей, и каждый божий день мне бы приходилось сидеть на лекциях, слушая этот сдержанный, глубокий голос, словно завороженной; ловить её взгляд на мне, представляя свои руки у неё на груди и в волосах?

- Екатерина, Вы же не позволяете там себе ничего…непристойного сейчас? – она снова строга со мной. Впервые я не вижу её лица во время наших игр, но узнав Свету достаточно хорошо, могу сказать, что это притворство. В её голосе нет раздражения, когда она говорит со мной, даже когда расстроена. Она всегда, абсолютно всегда спокойна.

Выгибаюсь лежа на кровати, пока внизу живота теплеет из-за появившегося возбуждения.

- Хотите услышать меня? - спрашиваю я. – Вам нравится мысль, что я занимаюсь этим на ваших простынях?

- Вы в моей кровати? – шипит она, звуча сердито. – Екатерина! Вы что касаетесь себя?

Возбуждение от игры закручивает меня в водоворот событий, одурманивая и доводя до грани. Я помню, как она смотрела на меня сегодня утром, с противоречивостью в глазах, с желанием позаботиться обо мне, прежде чем уйти на работу. Помню ощущение её рта на своей шее, когда она пробралась в кровать вчера вечером, притянула меня к своей груди, и оставалась в этой позе всю ночь, как и каждую до нее.

И затем, я едва шепчу:

- О, о, боже мой.

Слышу, как она сыплет ругательствами в телефонную трубку, и практически распадаюсь на части, используя свою руку, представляя, что это её рука, зная, какое удовольствие она доставит мне с её помощью позднее.

Да и Света может представить меня сейчас, потому что я уже вытворяла подобное перед ней прежде. Мои ноги трясутся и я хнычу в трубку, подхватываемая жаркой волной оргазма и влажного удовольствия, скользящего по коже. Я выкрикиваю её имя и ещё что-то, хотя не уверена, разобрала ли она слова, однако, уверенная, что она слушает и хотя это всё, что ей дозволено сейчас – никаких прикосновений или ощущений – её присутствие продлевает моё освобождение, до тех пор, пока я судорожно глотаю воздух. Скольжу рукой по бедру и опускаю её вниз, на покрывало, беря в руку телефон.

Улыбаюсь в трубку, сонная и удовлетворенная…теперь.

- Екатерина.

Моргаю, сглатываю и шепчу:

- О боже мой. Не могу поверить, что сделала это. Мне так жа – ..

- Только попробуй сдвинуться с места, - рычит она. – Я скоро буду дома, чтобы проследить за Вами, бесстыдница.

***

Я засыпаю в ожидании Светы, когда дверь распахивается настежь, а ручка с грохотом ударяется о штукатурку на противоположной стене. Испуганная, сажусь прямо, одёргивая юбку и тру глаза, когда она залетает в спальню.

- Что Вы, блять, здесь вытворяете? – орёт Света.

Отползаю к изголовью кровати, сбитая с толку, сердце стучит как заведённое, пока разум подхватывает волны адреналина, пуская его в кровь.

- Я…Вы сказали мне никуда не уходить.

Она идет на меня, останавливаясь у изножья кровати, развязывая галстук, и нетерпеливо срывает его с шеи.

- Вы вломились ко мне в дом…

- Дверь была откр - ..

- И пробрались ко мне в кровать.

- Я… - смотрю на неё, поражённая. Она выглядит по-настоящему расстроенной, а потом наклоняется, нежно касаясь большим пальцем моей верхней губы, словно напоминая, что всё это – игра.

- Екатерина, Вы нарушили около сотни правил и пару законов за один вечер. Я уже могла подать на Вас жалобу.

Поднимаюсь на колени, обвивая руками её шею.