Бумеранг для Снежной Королевы (СИ), стр. 68

— Кстати, а что за охранник у нас внизу? И где Потапкин?

— А Потапкин, Жорик, косвенно оказался замешан в истории с предательством. Он сейчас на Петровке, дает показания. А охранник внизу — это мой человек, преданный лично мне, — сказал папа, входя в конференц-зал.

— А почему меня никто не удосужился поставить в известность? — взвизгнул Урядов. — Вы, Валерий Сергеевич, всего лишь бухгалтер, хоть и брат одного из ведущих акционеров, а я начальник отдела кадров! Кадрами заведую я!

— Ну, извини, друг, так уж…

Двери открылись и в конференц-зал без стука вошла Мария Тропинкина. В одной руке она держала поднос с какими-то пузырьками и пластинками таблеток, в другой… ярко-оранжевый пластиковый горшок в виде черепашки с зелеными колесиками внизу и с зеленой же надписью «Wellcome», идущей по боку горшка.

— Машенька, что это? — Маргарита даже головой потрясла.

— Капли, я еще и валокордин с корвалолом прихватила, таблетки и горшок. Все, как просил Роман Дмитриевич. А что? Не надо было?

Да, мы все были в трауре, да, нам всем было не до смеха, и да, потом мы все почувствовали себя неловко, но в этот момент конференц-зал сотрясся от такого хохота, что Маша даже подпрыгнула на месте.

— Где ты горшок-то взяла? — спросил Павел Олегович, утирая слезы.

— Я Федьку в магазин послала, — растерянно сказа Маша, — а что не так-то?

— Wellcome, — хохотал Милко, согнувшись пополам, и пальцем показывал на горшок, — Wellcome!

— Тихо! — рявкнул отец. — Дело сделано. Машенька, спасибо за помощь, можете идти.

— Урядов? — ахнула Маша, глядя на папу.

— Спасибо, Маша, идите. И никуда с рабочего места. Ни на шаг!

Мария вышла за двери, и мы все повернули головы к папе, который железной хваткой держал за руку Георгия Юрьевича. Урядов стоял согнувшись, пытаясь другой рукой дотянуться до мобильного, лежащего на полу. Но папа не дал ему этой возможности, носком ботинка отшвырнув аппарат подальше от владельца.

— Что вы себе позволяете? Это произвол! — визжал Георгий Юрьевич.

— Павел Олегович, уже можно приглашать ребят, — глаза у отца горели такой яростью, но сам он при этом казался так спокоен, что будь я на месте Урядова, я постаралась бы даже не шевелиться.

— Маша, приглашайте гостей.

— Двоих?

— Двоих.

В конференц-зал вошли двое парней и подошли к отцу, а уже через минуту Урядов, слегка подтолкнутый одним из парней сидел в кресле, рядом со вторым парнем. Правая рука Георгия была накрепко пристегнута к левой руке его персонального охранника наручником. Второй служивый поднял с пола мобильный, передал его отцу, потом подошел еще раз к Урядову и провел по нему вверх-вниз какой-то штуковиной.

— Чисто, но на всякий случай я подежурю у двери.

— Павел, как мы и думали, — сказал папа, глядя на аппарат. — Держи, я пошел на командный пункт.

Жданов брезгливо взял мобильный, тоже что-то посмотрел на дисплее и устало опустился в кресло. И даже лицо руками закрыл. А в конференц-зале наступила такая тишина, что было слышно, как в президентской приемной кто-то печатает.

— Игра окончена. Нам было очень важно взять всех участников на горячем. Без вас, Георгий Юрьевич, ничего бы у нас не получилось. Скорее всего Ху­до­нов­ский, после прочтения сегодняшних газет, на захват «Зималетто» не решился бы, а попытался бы по-тихому раствориться за границей нашей Родины. Нам нужен был этот штурм, и благодаря вам мы его получим.

— Паша, да объясни же ты все толком. Сил больше нет находиться в неизвестности, — попросила Маргарита Рудольфовна.

— Хорошо, пока мы ждем захвата, я могу все подробно вам рассказать.

— Мы ждем зАхвата? Но я не хОчу! Я боюсь.

— Милко, ты под защитой гарных военных хлопцев. Не бойся, враг не пройдет на наш этаж. — снова начал хохмить Ромка.

— Я прошу тишины. Итак… Милко и Ярослав Борисович, я приношу вам свои извинения, что нам пришлось втянуть вас в свою игру. Без вашего участия Совет не выглядел бы правдоподобным, да и ты Милко, сам того не желая, прекрасно нам подыграл. А теперь послушайте внимательно. Все из вас обратили внимание на стопку газет, которую я бросил на стол, но никто не был заинтересован их содержанием так, как Урядов. Мы специально задержали Совет, чтобы он начал нервничать, и чтобы хоть одним глазком глянул в прессу. Катя, расскажи, пожалуйста, кратко, содержание статьи.

— Там задокументированные данные о деятельности Ху­до­нов­ско­го Вик­то­ра Гри­горь­еви­ча. О том, как он в августе девяносто восьмого года слил за огромные суммы информацию о дефолте, а потом шантажировал тех, кому эту информацию слил, требуя все больше и больше денег со своих жертв. Там данные о его помощнике, Буркове, там данные о двух его шестерках один из которых работал начальником отдела кадров, отправляющем иногородних красивых молоденьких девочек вместо пошивочного цеха, к другому станку, в бордель его хозяина, Ху­до­нов­ско­го Вик­то­ра Гри­горь­еви­ча, предварительно самолично сняв пробу.

Я не помню, что произошло потом, правда, не помню. Я вдруг ясно увидела трубку, тянущуюся от аппарата к мозгу Андрея… Дядю Юру, которого больше нет и никогда не будет. Дядю Юру, подарившего мне больше, чем жизнь, подарившего мне меня… Молоденьких девочек, стоящих голыми перед Урядовым и его сальные глазки… И больше я ничего не помню.

***

POV Роман Малиновский

Катя рассказывала о том, что было напечатано в газетах. Рассказывала как-то очень спокойно и беспристрастно. И вдруг замолчала. Взгляд ее словно остекленел. Я такое у нее уже видел в больнице, перед тем, как она потеряла сознание, поэтому очень испугался и подбежал к ней.

— Кать. Катя! Катя! Ты меня слышишь? — тронул я ее за плечо. И тут случилось такое, что даже когда помирать буду не смогу забыть, что женщин доводить до точки кипения никогда нельзя.

— Тварь, — дико закричала Катюша и рванула к Урядову. — Девочек тебе захотелось, мразь?

Первый удар ее ноги пришелся сидящему Урядову по лицу, куда-то под подбородок, а когда он машинально вскинул голову, то ударом кулака Катя в кровь разбила ему нос. Он вскочил, забыв, что пристегнут к охраннику, наручник резко потянул его вниз и он упал. Казалось, Катюха только этого и ждала, удары ногой один за другим последовали Жорику в пах. Он, может, и сумел бы прикрыть свое причинное место, но одна его рука устремилась вверх, к охраняющему его парню, раскрыв его для ударов разъяренной тигрицы.

— За дядю Юру, — удар, — за Андрея, — удар, — за девочек, которым ты испортил жизнь, мразь, — орала Катюха и удар за ударом превращала Урядова в евнуха.

Орать Жорик перестал где-то после пятого удара. Это становилось опасным. Еще не хватало, чтобы Катька села за это дерьмо.

— Сашка, помоги, — крикнул я, потому что у меня не хватило сил оттащить Катю от Урядова. Да что там у меня, охранник от двери вместе с Сашкой бросились мне на помощь, так мы втроем едва смогли удержать ее.

— Катя, Катенька, Катюша, — кричали с разных сторон. Она ничего не слышала. Тогда Сашка плеснул ей в лицо воду из бутылки. Она вздрогнула, посмотрела на Сашку уже более осмысленно и начала оседать на пол, пробормотав: «Андрюша». Сашка подхватил ее на руки и бережно усадил в кресло.

— Маша! Нашатырь и врача сюда, срочно — опомнился Павел Олегович.

— Сейчас, а что случилось?

— Маша! — рыкнул он.

— Поняла.