Бумеранг для Снежной Королевы (СИ), стр. 25

— Хорошо, извини. Так вот, мы Андрея Жданова специально бросили в самое жерло вулкана, на подготовку показа, да у него еще и сессия была. Сами-то втихаря запасной вариант прорабатывали.

— И чей лучше оказался?

— Вот, девочка, вот! И глазки загорелись. Извини, я просто обрадовался, больше не буду вслух думать.

— Так чей лучше?

— А мы после семнадцатого уже не вмешивались. Они как-то уговорили лучшую пиарщицу Москвы помочь им.

— Кто они?

— Андрей, его друг, Роман Малиновский и Кира, дочка моя. И такой показ организовали, с таким размахом, что нам с Павлом и не снилось. Уже вчера несколько договоров подписали. Представляешь?

— Так это же здорово!

— Еще бы не здорово. А потом, уже после показа, я всем сказал о тебе.

— Обо мне?

— Ну, да. Сказал, что через пару лет молодежная команда «Зималетто» пополнится еще одним, возможно, самым ценным игроком, а возможно, что и капитаном команды.

— Разозлились?

— Ну, что ты выдумываешь? Сашка очень обрадовался.

— А Кира с Кристиной?

— А… девчонки, что с них возьмешь? — посмотрел на меня и засмеялся. — Ты не такая девчонка, ты другая, ты умная. — помолчал немного. — Катюша, я хочу тебя со своей семьей познакомить. Ты как, не против?

— А они меня не ненавидят?

— Почему они тебя должны ненавидеть? Ты же видела, как Саша к тебе относится.

— Я у них забираю то, что они считают своим.

— А вот это тебя не касается. Так я могу прийти с ними?

— Давайте лучше потом, когда я из больницы выйду.

— Как скажешь, девочка, как скажешь.

========== Попугай из племени Папуасов ==========

POV Автор.

— А я сказал, что ты никуда не поедешь, пока мы все вместе не поговорим. Ясно? — Юрий Сергеевич Воропаев был в том пограничном состоянии, которого так боялись его близкие.

Происходило это нечасто, редко, можно сказать, происходило, всего трижды за всю их совместную жизнь и видела Надежда Мироновна супруга перешедшего границу. И это было страшно. Перейдя Рубикон, он уже не выбирал дороги и не оглядывался, пер, как танк, по пути уничтожая все, что мешало его цели.

Впервые это случилось, когда Наденька забеременела в третий раз и ни за какие коврижки рожать не собиралась. Вначале Юрий пообещал жене золотые горы, потом неделю подряд упрашивал оставить ребенка, затем умолял ее, а перед самым Рубиконом он чуть ли не со слезами на глазах рассказал, что мама и от него хотела избавиться. Ничего не помогало. Ничего! У Надежды уже и очередь на аборт назначена была.

— Надя, ты можешь мне сказать правду, почему ты не хочешь рожать этого ребенка? — почти спокойно спросил Юрий накануне похода к врачу.

— Я устала. Я очень устала от беспорядка. Понимаешь?

— От какого беспорядка, — искренне не понял муж.

— Сашке пяти нет, Кристине около четырех. Я только-только научила их убирать игрушки, не разбрасывать вещи, аккуратно есть, и сейчас все начнется по новой. Пеленки, соски, крики и бардак, бардак, бардак.

— Наденька, да я же всегда тебе помогал. И с уборкой, и с кухней, и с детьми. Ну, как ты можешь ставить на одну доску жизнь нашего ребенка и какой-то бардак?

— Я устала! Я еще хочу пожить для себя, а не быть вечной прачкой, уборщицей и поварихой.

— Надюша, а как же другие женщины, те которые еще и работают?

— Мне плевать на других! Я хочу покоя и порядка для себя.

И тогда он слетел с катушек, впервые за все время, что они были знакомы. Он бил посуду, рвал ее платья, которые сам же привозил из заграничных командировок. Вспарывал подушки и при этом дико орал, что теперь всегда только такой порядок будет в доме. Потом выдохся, успокоился и уже спокойно сказал: — Я подаю на развод. Не смогу жить с женщиной, для которой порядок важнее ребенка.

И Надежда Мироновна поняла, что он не шутит. И оставила мысли об аборте. И у них родилась девочка Кирочка — папина радость. Кто его знает, может потому он и любил свою младшенькую больше других детей, что уже и не надеялся на ее рождение.

Потом только дважды у Юрия были такие вспышки, и по очень серьезным поводам. И вот сегодня он снова подбирался к своему Рубикону. Прямо с утра. Кристина собралась улетать в Данию на очередную пластическую операцию, а Юрию Сергеевичу, видишь ли, приспичило поговорить в кругу семейном. Как будто нельзя было побеседовать через месяц. Крис так отцу и сказала. Но он уперся и ни в какую.

— А хочешь ехать, никто тебя держать насильно не собирается. Я просто аннулирую твою кредитку и живи, как хочешь, не маленькая, — сказал, как отрезал.

А вот это было уже серьезно. Лишиться папиных денег не улыбалось ни Кристине, ни Кирюше, и ни, что характерно, самой Надежде Мироновне. А Сашка, хоть и так от отца не зависел, но и сам хотел, чтобы этот разговор состоялся. Так что все семейство Воропаевых, полным составом, утром четвертого февраля двухтысячного года, аккурат перед тем, как Юрий с Сашкой собрались навестить Катюшу в больнице, расселось в гостиной и воззрилось на главу.

— Мне очень трудно начать этот разговор, но у меня нет выхода. Кирюша, вот ты вчера назвала Катю бедной родственницей…

— Папа, ну, а какая она? Богатая, что ли?

— Помолчи и не перебивай. Значит так, мои дорогие, — Юрий помолчал, покусал губу и решил начать с главного. — Когда-то я… — он опять замолчал, не в силах выговорить то, что уронит его сейчас в глазах его собственных детей.

— Папа, давай я расскажу, если тебе трудно, — вклинился Сашка.

— Если можешь, помоги. Мне и правда очень трудно.

— Девочки, — Катя такая же хозяйка «Зималетто», как папа или Пал Олегыч.

— Что? Что? Что за чушь? — в один голос заговорили женщины.

И тут Сашка понес такое, что у Юрия Сергеевича слезы выступили на глаза. Меньше всего он ожидал, что сын спасет его репутацию в глазах жены и дочерей.

— Все очень просто. Половина денег, вложенных папой в «Зималетто», принадлежала его брату, отцу Катюхи. Даже не половина, а чуть больше.

— Ты о начальном капитале? — спросила, сразу уловившая суть, Надежда.

— Да, о начальном капитале.

— Так надо отдать ей эту сумму. И все. Причем здесь «Зималетто»? Да за эти годы компания разрослась, оборот увеличился в десятки раз, почему сейчас мы должны отдавать на порядок больше, чем когда-то взяли? — Надя даже ногой топнула от возмущения. Обделять своих детей она никому не позволит!

— Мама, а ты не понимаешь?

— Не понимаю!

— Хорошо, я попытаюсь тебе объяснить, — спокойно начал Александр, — прежде всего потому, что деньги отцу Валерий Сергеевич дал в долг на таких условиях.

— На каких еще условиях? — вскричала Кира.

— Валерий дал мне деньги с условием, что когда его дочери исполнится восемнадцать лет, она входит в наш бизнес на правах компаньона.

— Да как ты мог согласиться на такие чудовищные условия? Юрик, ты понимаешь, что ты у наших детей отбираешь их законное наследство?

— Надюша, во-первых, мы еще живы и вопрос наследства пока не актуален. А во-вторых, — тут он начал заводиться и все, кроме Сашки притихли, — наши дети эти пятнадцать лет катались, как сыр в масле. Одна хренову тучу денег выбросила на операции, другая… А, что говорить. Кирочке важно только одно — шмотки и салоны красоты. Настоящей фетишисткой выросла. А Сашу и вовсе не интересует наш бизнес. А Катя за все годы не получила ни одного процента от прибыли по своим акциям. У девочки даже пальто приличного нет. Это тебе понятно, Надюша? Короче, скажите спасибо, что Валерий вошел в мое положение и согласился разделить мой пакет на тридцать и восемнадцать процентов. Восемнадцать Кате, остальное мое.