Мы (ЛП), стр. 20

Она права. Мы с Весом знаем друг друга с самого детства, и у нас были проблемы с общением всего один раз, когда после того случая в лагере Вес на три года исчез. Но я простил его. Я понял, почему он от меня отдалился. Он чувствовал себя виноватым за то, что, возможно, воспользовался мной, плюс не до конца разобрался со своей собственной ориентацией. И этот сумбур ему было необходимо разгрести одному.

Но то, что происходит сейчас… этот разлад мы должны преодолеть вместе, и, делая вид, что все хорошо, этого не достичь. Джесс абсолютно права – обычно мы с Весом не уклоняемся от проблем. Но сейчас мы занимаемся именно этим, отчего все становится только сложней.

– Мне надо поговорить с ним, – вздохнув, говорю я.

– Шерлок, да ладно? А теперь скажи «спасибо» за мою бесконечную мудрость и спроси, как дела у меня.

Я, не выдержав, фыркаю.

– Спасибо, о мудрейшая. И как у тебя дела?

– И хорошо, и плохо. Кажется, мой ювелирный бизнес идет ко дну.

Меня тянет тоже сказать: «Шерлок, да ладно?», но я прикусываю язык. У Джесс комплекс из-за карьеры. Точнее, из-за отсутствия таковой. Моя сестра, благослови ее бог, самый нерешительный человек на земле. В свои двадцать пять она сменила столько работ, что я сбился со счета. Еще она несколько раз поступала в разные колледжи – и бросала их – и завела с дюжину магазинов на Etsy, которые тоже обернулись ничем.

– Разве мама с папой не одолжили тебе денег на материалы? – спрашиваю я осторожно.

– Одолжили, – угрюмо отвечает она. – Только не говори им пока, хорошо? Мама и так переживает из-за родов Тэмми, и я не хочу еще больше ее волновать.

Я весь напрягаюсь.

– Почему она переживает за Тэмми? Врач сказал, что нам следует волноваться? – Наша старшая сестра снова беременна и через месяц родит. Ее первые роды были без осложнений, и я почему-то решил, что и в этот раз все пройдет хорошо.

– Нет, думаю, это обычные нервы, – говорит Джесс. – Ребенок намного крупнее, чем Тай. Наверное, мама боится, что дело закончится кесаревым. Но по большому счету беспокоиться не о чем. У Тэмми все замечательно. Она большая, как дом, но светится счастьем и все в таком духе. Ладно. Мой провал с ювелиркой был плохой новостью. Хочешь услышать хорошую?

– Конечно. Давай.

Она делает театральную паузу, а потом объявляет:

– Я собираюсь стать организатором праздников!

Ну, разумеется. Я вздыхаю.

– Прикольно.

– Мог бы порадоваться за меня, – говорит она обиженным тоном. – Я наконец-то поняла, чем хочу заниматься!

Как раньше – когда она поняла, что хочет быть поваром. И оператором в банке. И дизайнером ювелирных изделий. Но я оставляю свое мнение при себе, потому что мы, Каннинги, поддерживаем друг друга несмотря ни на что.

– Тогда я очень рад за тебя, – искренне говорю я.

Джесс болтает о своих новых планах всю дорогу до дома, но перед спуском в подземный паркинг нам приходится попрощаться, потому что внизу связи нет. Мы договариваемся созвониться на выходных, после чего я поднимаюсь в квартиру, снимаю с себя все слои зимней одежды и принимаю душ.

Пока есть время до игры Веса, я готовлю себе еду, а потом с тарелкой ризотто с цыпленком усаживаю себя на диван. Я проведу вечер, болея за своего мужчину. А когда он сегодня вернется домой, воспользуюсь советом сестры и поговорю с ним о своих чувствах.

Главное – твердый настрой.

Насколько твердый? – интересуется мой вероломный мозг. И я, улыбнувшись, принимаюсь за ужин.

Глава 12

Вес

Сегодня происходит нечто необъяснимое. Все мои переживания из-за разлада с Джейми словно выплескиваются на лед и превращают меня в агрессивную, целеустремленную, непобедимую машину-убийцу. Я забиваю хет-трик. Блядский хет-трик, и фанаты «Торонто» срывают горло от радости, когда третий период заканчивается, и наша команда побеждает «Нью-Йорк» на их родной домашней арене.

Раздевалка бурлит возбуждением. Практически все, кто был в заявке, подходят ко мне, чтобы похлопать меня по спине или, в случае Эриксона, подхватить на руки и закружить, как малыша.

– Пацан, охренеть! – восклицает он. – В жизни не видел такого охуительного хоккея!

Я ухмыляюсь.

– Три гола ерунда. В следующий раз я забью еще больше.

Он гогочет.

– Блядь, Весли, я тебя обожаю. Клянусь.

Тренер, заглянув в раздевалку, по-быстрому двигает речь на тему того, какие мы молодцы, но нас и без нее распирает от счастья. После игры к нам, как всегда, допускается спортивная пресса, и это в своей работе я люблю меньше всего. Рано или поздно все интервью становятся утомительными. Однако сегодня девушке-журналисту удается припереть меня к стенке. Бекки какая-то-там – она у нас частый гость.

– Сегодня у нас в эфире новая рубрика, – с широченной улыбкой объясняет она. – Мы назвали ее Быстрой Пятеркой. Это пять забавных вопросов, которые позволят фанатам узнать настоящего Райана Весли.

Поверь, от настоящего меня они вряд ли будут в восторге.

– Ну что, ты согласен? – напирает она.

Как будто я могу отказаться. Общение с прессой прописано в наших контрактах отдельной строкой.

– Давайте, – говорю я.

Она делает знак оператору. В следующую секунду перед моим лицом оказывается микрофон, и меня представляют зрителям как «сенсационного новичка Райана Весли».

– Итак, поехали! – В ее голосе столько воодушевления, словно ничего веселее придумать нельзя. – Чай или кофе?

– Кофе. – Надеюсь, все вопросы будут такими простыми.

– Рок или танцевальная музыка?

– Рок. Без вариантов. Я сейчас подсел на Black Keys.

– Здорово! – сияет она. – Пляж или горы?

Как будто я помню. Каникулы придуманы для других.

– Пляж, – отвечаю, потому что Джейми нравится океан, и я хотел бы сходить с ним на пляж. Да, я хочу много недостижимых вещей.

– Кошки или собаки?

– Хм… никто? У меня никогда не было домашних животных.

– Ого, – выдыхает она, словно я признался в чем-то скандальном. Детка, если б только ты знала. – И последний вопрос. Ты предпочитаешь белокурых голубоглазых простушек, или тебе нравятся роковые брюнетки?

– Карие глаза и светлые волосы, – отвечаю я быстро, радуясь, что наконец-то избавился от нее.

Она важно кивает, словно услышала нечто невероятное.

– Интересное сочетание. Таких женщин немного.

– Что ж, Бекки, вероятно, поэтому я до сих пор холостяк.

Она хихикает, и интервью наконец-то заканчивается.

Но когда она отворачивается, я замечаю, что на меня, приподняв бровь, смотрит Блейк. И я поступаю, как любой другой тайный гей – прокручиваю в голове все ответы, проверяя, не выдал ли на себя компромат. А потом даю себе мысленного пинка за то, что сказал на весь мир, что люблю кареглазых блондинов.

Хотя вряд ли Блейк смог провести параллель. Он, наверное, стоит там и думает, где у него больше шансов столкнуться с семнадцатифутовым велоцираптором – на пляже или в горах.

Наконец я ухожу в душ. Когда вся команда садится в автобус, чтобы выехать в аэропорт, наш менеджер выходит вперед и делает объявление.

– Парни, выдвигаемся в «Мариотт». Наш рейс отменен.

Я издаю стон, а Блейк одновременно со мной – радостный рев.

– Вечеринка у меня в номере! – Дотянувшись через проход, он шлепает меня по плечу. – Все равно ночные рейсы отстой. Закажем выпивку и еду. Будет круто.

Для меня, впрочем, ничего крутого здесь нет. Мне надо к Джейми. Наша размолвка невыносима, и нужно как можно скорее положить ей конец. Я думал, что замена кресла смерти на новое станет идеальным поводом к примирению, но дождался только сказанного сквозь зубы «спасибо». Тогда я смешно пошутил на тему того, что теперь в нашей квартире нет привидений – поскольку он верил, будто в нем кто-то умер, – однако Джейми едва улыбнулся в ответ.

На расстоянии пяти сотен миль мне тем более ничего не исправить.