Заместитель (ЛП), стр. 195

— Стефания, Гунтрам был передан под мою опеку его отцом. Я высоко оцениваю его. Если он и работает на меня, то только потому, что сам настоял. Относись к нему с той же вежливостью, что и к любому другому члену моей семьи, — сказал он строго.

Она бросила на меня злобный взгляд. Просто отлично — теперь она ненавидит меня за то, что ее так грубо одернули. Я снова сел, очень сконфуженный.

— Гуттенберги-Заксены происходят из Баварии?

— Да, оттуда. Добрые католики. Члены их семьи несколько раз женились и выходили замуж за Линторффов. Ты прав, Армин, Гунтрам — член семьи.

— Прошу прощения, герцог, я должен идти, подготовить ваших сыновей к мессе, — торопливо сказал я, желая побыстрее отсюда убраться. Линторфф кивнул в знак согласия.

После службы Отец Бруно решил отдельно поговорить с Линторффом в библиотеке. Думаю, священник не купился на аргумент герцога, что он не хочет жениться по церковному обряду потому, что Стефания разведена и не соблюдает католические ритуалы. Клаус и Карл были разочарованы — они жаждали вручить отцу подарок.

Фридрих сказал, что от меня ждут, что я буду сидеть с детьми за праздничным столом, и мне стало нехорошо. Мальчишки бросились к отцу с криками «папа!», когда тот вышел из библиотеки со священником на буксире. Линторфф подхватил малышей и поцеловал, они обняли его со словами «с днем рождения!» Я удалился из комнаты, не желая нарушать интимный момент.

— У Гунтрама твой подарок! — услышал я возбужденный голос Клауса. Да, бессмысленно надеяться, что эти двое будут хранить секреты. — Он нам помогал!

— Но он боится, что тебе не понравится, — добавил Карл.

— Ничего не могу сказать, пока не увижу. Но, уверен, подарок хорош, если вы все вместе его делали.

В гостиной уже сидели Стефания, ее менеджер и сияющий Армин, продолжающий доводить свою «тетушку». Надо поговорить с ним. Ему не стоит и дальше раздражать Линторффа — это может плохо закончиться. Я вошел и встал в углу. Чудо, что Линторфф отменил запрет на общение между мною и Армином два месяца назад.

В гостиную вбежали дети, забрали у меня подарок и вернулись к отцу. Он открыл его и минуту молчал, разглядывая содержимое.

— Очень красиво, спасибо, Карл, Клаус. Взгляни, Стефания, разве не чудесный рисунок?

Она, двигаясь, как кошка, подошла к нам и посмотрела на подарок.

— Да, твои дети рисуют очень хорошо для своего возраста. Это работа де Лиля?

— Разумеется, у него очень хорошая техника.

— Я начинаю испытывать искушение попросить его написать мой портрет.

— Спасибо, де Лиль, — сказал он каким-то деревянным голосом. Я поклонился в ответ. — Дорогая, этого будет тяжело добиться. Художники очень импульсивны. Он рисует, что ему в голову придет. Никакой дисциплины. Если я правильно помню, у него еще три незаконченных портрета для Риббентропов. Можешь попробовать, но будь готова к тому, что Гунтрам начнет его и бросит на середине, если ему что-то не понравится, — объяснял ей Линторфф, взяв ее за руку и очень ласково целуя в щеку.

Она хихикнула:

— Нарисуете меня, мистер де Лиль?

— Мадам может получить сотни портретов от гораздо более известных художников, чем я. — Не собираюсь тратить на нее ценные масляные краски, уголь, холст и карандаши! Я не мартышка! Разве моделям не положено любить фото-сессии? — Вам будет скучно позировать. Придется очень долго сидеть неподвижно.

Ведьма надула губы и посмотрела на Линторффа. Не смей его вмешивать, шлюха! Сражайся сама!

— Было бы мило, если бы мой портрет висел в галерее твоих предков, дорогой.

Я еще могу от нее отделаться

— Мадам, портрет Элизабет фон Линторфф был написан Рубенсом, портрет Кристины Марии — Рембрандтом. Как вы сами видите, вам надо искать более знаменитого художника. Может быть, фото от Энни Лейбовиц? Или Люсьен Фройд, он на их уровне, или Джейми Уайет, — предложил я.

— Ботеро — тоже вариант. Цены на него последние годы взлетели до небес, — заметил Армин, изображая глубокую задумчивость. Парень, тебе пора придумывать последнее желание — твоя фамилия не спасет тебя от гнева ублюдка. Она уже смотрит на тебя убийственным взглядом, да и он тоже. Я должен поговорить с Армином, потому что бывшая топ-модель вряд ли довольна сравнением себя с пухлыми девушками Ботеро. (6)

— Да, дорогая, моя коллекция прекрасна, но, думаю, что мы должны дать шанс начинающему художнику. Пусть де Лиль попытает удачи, а потом мы наймем настоящего профессионала, — сказал Линторфф, пресекая мою попытку выкрутиться. Чтоб его!

Не будь тут двух детей, я бы высказал всё, что думаю, о его надменных манерах.

— Гунтрам рисует только хороших людей. Он нам говорил, — безапелляционно заявил Карл. Считается, что только святые и дети говорят правду. Мой гнев растаял за секунду, я едва смог сдержать смех. Армину это не удалось.

— Он рисует только нас. Мы — клёвые, — гордо сообщил нам Клаус и тем спас ситуацию.

Стефании пришлось рассмеяться, чтобы сохранить лицо. Спасу-ка я этих двоих, пока она не отправила их в постель без ужина.

— Если мадам готова рискнуть, я напишу ее портрет, но ничего гарантировать не могу.

25 ноября

Мисс Барберини переезжает сюда завтра. Ей отвели комнаты прежней герцогини на втором этаже, напротив детской. Очень хорошие, обставленные элегантной мебелью. Я думаю, она получит несколько картин из хранилища, вроде Моне и Писарро. Также в ее распоряжении будет кабинет, поскольку она продолжит свое шоу на ТВ, посвященное моде, и будет летать в Рим раз в неделю, записывать очередной выпуск.

После выходных, которые она провела здесь, Армин довел меня до сумасшествия. Каждое утро, за завтраком, он ныл, что я обязан «уладить проблемы» с его дядей.

— Гунтрам, ты должен прекратить это безобразие. Он все это затеял только чтобы заставить тебя ревновать! Ей от него нужны лишь деньги!

— У ее отца солидное состояние. Она зарабатывает на ТВ и раньше была моделью. Она не нищая, это точно.

— Она — нищая, если сравнить ее счет со счетом моего дяди. Она заберет всё! Подумай, что будет с финансовым положением детей, если они поженятся и с дядей что-то случится! Она получит все, а они — ничего! Она как жена Бэкхема!

— Твой дядя достаточно взрослый, чтобы знать, что делает, — сухо ответил я. Если честно, разговор меня раздражал.

— НЕТ. Мой дядя — полный идиот, когда дело касается тебя! Он хочет, чтобы ты сходил с ума от ревности! — Армин почти орал.

— Больше доверяй своему дяде. Он взрослый человек, а не тинэйджер, как ты.

— Дерьмово, Гунтрам. Если она переедет сюда, я свалю на следующий же день. Терпеть его требовательность в банке — одно дело, но терпеть его плохое настроение — совсем другое. Помяни мои слова, она доведет его до бешенства! Она хороша для траха, но не для брака.

— Если ты не заметил, последние два года мы с ним жили далеко не в «любви и согласии». Я рад, что он начал заново устраивать свою жизнь. Конечно, им придется пойти на некоторые корректировки своего поведения, чтобы их отношения заработали.

Дерьмо! Я повторяю его слова? Те самые, что он мне сказал, когда я стал с ним жить в 2002 году? Ненавижу, когда вдруг всплывают такие воспоминания, особенно когда вижу его рядом с ней, изображающего влюбленного щенка.

— Гунтрам, ты мирный парень, познавший дзен, или что-то вроде этого. Когда ты рядом, герцог спокоен, вот что сказал мне отец, и это очень важно для всех нас. Он меньше орет, не увольняет людей и не мстит за любую глупую мелочь. Если рядом с ним будет она, мы получим назад прежнего Конрада фон Линторффа, который целый день напролет плетет интриги, может обвалить рынок целой страны, чтобы уничтожить пару врагов (мой отец до сих пор вздрагивает при воспоминании о мексиканском кризисе), делает жизнь своих подчиненных невыносимой — не человека, а бездушную машину по производству денег, в общем, того Линторффа, который хорошо знаком всем, но не нравится никому. Когда вы были вместе, он был вполне сносным, почти хорошим.