Заместитель (ЛП), стр. 175

— Привет, соболь. Это для твоих детей? — полюбопытствовал Обломов, отбирая у меня лист бумаги. Где твои манеры?!

— Это для детской книги. Спящая красавица. Тот момент, когда все засыпают. Как-как вы меня назвали?

— Соболь. Подходит тебе больше, чем Dachs.(0) Соболи — аристократичные и редкие зверюшки с крутым нравом, и их трудно поймать. У меня в детстве одно время жил соболь. Кусался — жуть, — объяснил Обломов.

— Понятно. Константин, мы снова ищем проблемы? — спросил я.

Репин что-то сказал по-русски, и Обломов быстренько вымелся из библиотеки. Босс есть босс.

— Нет, почему… Я просто был в Цюрихе и решил нанести тебе визит, пока поблизости нет охраны, — пожимая плечами, невинно сказал Репин.

— Ты действительно думаешь, что это хорошая идея? Линторфф до сих пор злится из-за того, что ты «подкатывал» ко мне в Давосе. Я рад тебя видеть, но мне не нужны лишние проблемы, особенно сейчас.

— Не видел тебя на аукционе, — заметил он.

— Спасибо за покупку моей картины. Думаю, это самая удачная в этом году, — ответил я, поспешно меняя тему.

— И ты работаешь над книгой.

— Что такого странного в том, что я работаю?! Я — не мальчик на содержании!

— После этого будет логично спросить, все ли у тебя хорошо с Линторффом?

— Это не твое дело! — взвился я.

— Значит, это правда — что ты бросил его, но он заставляет тебя жить с ним ради детей.

— Бандиты тоже сплетничают, — холодно сказал я, начиная злиться.

— Как и все люди, но мы предпочитаем называть это «разведкой в тылу врага». Причина осталась неясной, но это явно что-то серьезное, если тебе пришлось обращаться в больницу в Монтрё. Слухи утверждают, что ты узнал об очередном приключении Линторффа, но я сомневаюсь.

— Константин, хватит. Это не твое дело. С тобой я не уеду. Я останусь с детьми.

— Как ты узнал про свою семью? Кто тебе сказал?

— ТЫ ЗНАЛ?! — воскликнул я.

— Разумеется. Имя твоего отца есть в списке людей, смещенных после антилинторффского мятежа 1989 года. В то время я был очень занят своими делами, но эта история дошла и до нас. Весьма впечатляюще, надо сказать. У Лёвенштайна и его друзей старая выучка. Наказание в назидание остальным. Я удивлялся, почему Роже де Лиля пожалели, пока пять лет назад не увидел его фотографию. Вы похожи, как кузены. Между ними что-то было?

— Мой дядя был его любовником почти семь лет, — признался я, чувствуя тошноту и стыд.

— Ясно. Я предполагал что-то в этом роде, но мне не верилось. Теперь понятно, почему Линторфф буквально накинулся на тебя в Венеции и сразу же посадил на короткий поводок. Кто тебе рассказал?

— Его мать. Она его ненавидит.

— Ну и семейка! — хмыкнул Репин. — Ты действительно хочешь остаться?

— У меня нет выбора. Я привязан к детям; кроме этого, я — член Ордена, покинуть который можно только вперед ногами, — угрюмо сказал я.

— Гунтрам, я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Нет, спасибо, Константин. Я не хочу провоцировать конфликт между вами. Это надо прекратить.

— Как пожелаешь, ангел. Что бы тебе ни понадобилось, звони мне. Но если он станет жесток, уходи от него. Он неадекватен, и ты не захочешь узнать, на что он способен, когда чувствует угрозу. Наших новичков мы пугаем не Бугименом, а Линторффом.

— Я думал, Павичевичем.

— Нет, с тем все в порядке. Линторфф же, когда имеет дело с русскими, следует традициям своих предков. Тевтонский орден всегда был ночным кошмаром для всех нас.

28 июня

Я больше не могу откладывать разговор с Фридрихом. Этим утром я получил письмо от самого кардинала с приглашением в Рим 7 июля, чтобы начать работать над портретом. Я не сказал “нет”, поэтому дело пошло своим чередом. Письмо с печатью Ватикана было сформулировано очень вежливо, но так, что не оставалась сомнений, что надо срочно тащить туда свою задницу.

9 июля, воскресенье

Я вернулся из Рима. Этот гребаный немец пригласил сам себя! Он не доверяет даже церковникам! Хочется его убить.

Двадцать девятого июня я собрался с духом и показал письмо Фридриху, который был в восторге, что я получил «заказ из самого Ватикана». Конечно же, он поговорит с Его Светлостью о том, чтобы разрешить мне лететь в Рим, начать писать картину. Это прекрасная возможность для меня, и мне не стоит ни о чем волноваться.

Идиот! Никогда не верь иезуиту, даже если он и не принимал духовный сан. Они все одинаковые.

Шестого июля Линторфф позвал меня в библиотеку. Был поздний вечер, и я уже потерял надежду, что поеду.

— Фридрих сообщил мне о запросе кардинала Риги Молинари. Я даю тебе разрешение, потому что это просьба Церкви. Однако я не позволю тебе брать деньги за работу. Это будет даром моей семьи Церкви.

— Сэр, вы не вправе требовать такого. Это моя работа. Могу я вам напомнить, что кардинал сам установил цену? Я принял все его условия без возражений, — ответил я, начиная раздражаться.

— Моя семьи никогда не брала денег у Церкви, тем более этого не будет делать Грифон. Орден был создан, чтобы защищать Церковь от врагов, а не извлекать из нее средства. Портрет станет подарком. Мне очень приятно, что они выбрали тебя. Значит, твое мастерство растет.

— Я не являюсь частью вашей семьи и не связан с Орденом, — рявкнул я. — Мастер Остерманн не согласится на это, после того как он договаривался о цене.

— Я уже отдал Остерманну его часть денег от продажи. Я выплачу твою часть, если тебе так нужны деньги, — презрительно сказал он.

— Вы не имели права вмешиваться. Я только уведомил вас, что буду отсутствовать в конце недели.

— Либо ты принимаешь мои условия, либо остаешься дома, де Лиль, — резко бросил он.

Пришлось согласиться на все это дерьмо, потому что мне хотелось хотя бы на пару дней вырваться из этой гребаной тюрьмы. Я согласен спать под мостом, лишь бы подальше от Цюриха.

— Для меня будет честью написать портрет Его Высокопреосвященства, — ответил я сквозь зубы.

— Хорошо. Свободен, — бесстрастно ответил он, возвращаясь к своим бумагам.

Армин сбежал, услышав слово «Ватикан».

— Ни за что не поеду! Ты сам нашел себе неприятности. У меня свидание с симпатичной малышкой, а ты хочешь, чтобы я целые выходные смотрел на то, как ты рисуешь чопорного старика? С ума сошел?!

На следующий день после обеда я попрощался с детьми, недовольными, что я куда-то ухожу и не поиграю с ними. Они еще не понимают, что такое время. Ратко уже подогнал машину. Он повез меня в банк.

— Мне нужно в аэропорт.

— Ты летишь с герцогом. Поторопись, парень, — сказал он, выпихивая меня из машины. Б***!

Мне не осталось ничего другого, как идти в офис к Монике. Великолепно! Дело не в ней, она всегда очень добра ко мне, но ее кабинет рядом с кабинетом ублюдка. Как обычно, она поздоровалась со мной и начала расспрашивать об университете и предстоящих выходных. Она уже знала, почему я еду в Рим.

— Здесь твое расписание. Завтра в 10.00 ты встретишься с Его Преосвященством и пообедаешь с ним. В Замок ты должен вернуться в 17.00 на чай с Каролиной фон Линторфф. Она сейчас в городе вместе со своей мачехой, поскольку они должны передать деньги, вырученные на аукционе, монсеньору Гандини. В 20.30 ты ужинаешь с ними, Его Светлостью и кардиналом. Герцог лично пригласил его.

— В «Замок»? Только не говорите мне, что вы поселили нас в один и тот же отель.

— Отель? Нет, милый, ты остановишься с герцогом в Сан Капистрано. Это семейная резиденция, построена около 1350 года, находится в Лацио, в тридцати минутах езды от Рима. Там десять спален, и у вас будут разные комнаты.

— Понятия не имел, что у него дом в Риме.

— У него их два. Еще маленькая вилла недалеко от виллы Боргезе, но герцог сказал, что если откроет ее, то на следующее утро туда будет стучаться половина римского общества. Он хочет побыть один. Так что едет в Сан Капистрано. Тебе там понравится. Сказочный замок, прекрасно сохранившийся. И ты должен увидеть тамошнюю коллекцию. Одно из лучших частных собраний. Некоторые полотна бесценны. Чимабуэ, Рафаэль, Бронзино, Дадди, Тициан и многие другие. В основном библейские сюжеты, поэтому кардинал и принял приглашение герцога с таким энтузиазмом.