В Аду мне уготован Трон (СИ), стр. 11

- А теперь двигайся.

- Я не могу.

- Я сказал, двигайся.

- Мне больно.

- Больнее, чем когда ты отрезал себе руку?

- Боль исчезает, когда тебе за это платят деньги. Хочешь, и ты мне заплати, и тогда я буду стонать под тобой, как течная сука. Хотя, судя по твоему скудному счету в банке, на течных сук у тебя есть деньги только в твоих мечтах. Впрочем, мне это было даже на руку, - прошептал он, целуя скулы Рихтера. – А то бы пришлось всех этих сук переубивать. Я, знаешь ли, ревнивый. И не люблю делиться тем, что по праву принадлежит мне.

- Странно слышать это от человека, которого насилуют.

- Это только тебе так кажется. Для меня насилие – неотъемлемая часть эволюции.

- Посмотрим, как ты эволюционируешь, когда я разорву тебя, - раздраженно прорычал Рихтер, толкая парня на левый бок, закидывая его правую ногу себе на плечо и начиная с удвоенным усердием трахать его в задницу. Парень стонал, извивался, царапал единственной рукой покрытый порошком пол, обливался слезами, но… наслаждался процессом, о чем недвусмысленно намекал его собственный стояк. Он даже начал, пусть и еле заметно, но подмахивать Рихтеру, будто бы стараясь насадиться на его член как можно больнее.

Вторая волна экстаза приблизилась куда позже первой. В последнее мгновение детектив вышел из парня и кончил ему на живот и лицо, знаменуя этим завершение процесса, который в теории должен был стать самым унизительным моментом в жизни Кёнига.

Вот только…

Почему он улыбается?

Эта была последняя мысль, которая пришла в голову Рихтеру, прежде чем он потерял сознание.

****

- Хэй, секс машина, пора просыпаться! – до омерзения знакомый голос заставил детектива вздрогнуть и разлепить глаза. В горле у него пересохло, голова гудела, организм требовал кофе и кокаина, но… Он и не помнил, когда в последний раз так хорошо высыпался. Правда, радость его длилась недолго. Всего лишь мгновение до того, пока он не осознал, кто же его разбудил.

- Доброе утречко, - широко улыбаясь, поприветствовал Рихтера Корнблум, сидя перед ним на корточках и облаченный в омерзительную синюю шубу.

- Чтоб ты… Ты накачал меня!

- Разве? – парень изобразил удивление. – Не помню такого.

- Ах ты… - Рихтер попытался ударить Вольфганга, но запоздало понял, что не может до него дотянуться, потому что руки его приковали к ножкам тяжелого круглого стола, на котором накануне он трахал Кёнига. Кроме того, Рихтер сделал еще одно неприятное наблюдение. Он был абсолютно голый. Его вещи, сложенные в аккуратную стопочку, покоились в руках Корнблума.

- Что ты задумал?

- А ты как думаешь?

- Думаешь, я так просто оставлю это?

- О да, именно так я и думаю, - улыбнулся парень, вертя в руках предмет, похожий на монетку. – Скажу больше, теперь ты мой с потрохами, - заверил он детектива, кладя плоский предмет себе на ладонь и нажимая на него. Через мгновение перед глазами Рихтера раскрылась голограмма, которая в ярких красках демонстрировала, как Рихтер трахает Корнблума.

- Как думаешь, что с тобой будет, если это попадет в руки твоим коллегам?

- Ты… ты все это спланировал.

- И тебя это удивляет? Ты охотился за мной семь лет, но все это время считал меня идиотом, который вот так просто подставится? Ади, котик, откуда же столько наивности в голове тридцатилетнего мужика?

- Пошел ты… Я найду доказательства того, что ты меня накачал. И тогда это видео не будет иметь силы.

- Нельзя найти то, чего не было, - возразил Кениг, перебирая пальцами красные бусы, что висели у него на шее.

- Ты это значит?

Корнблум в ответ оторвал одну из бусин с импровизированного ожерелья, закинул ее в рот и начал активно жевать. – Это конфеты. А все, что так красиво рассыпано вокруг нас – мука, аспирин, валерьянка. Ничего криминального. В этой комнате нет ни грамма наркоты, исключая дозу кокаина в кармане твоего плаща. Так что, мой дорогой Рихтер, трахал ты меня с таким упоением по своему собственному желанию. Тебе лишь хотелось верить, что дело в наркотиках. Как и большинству людей нашего города, которые сперва воплощают свои самые грязные и темные желания в реальность, а затем всё сваливают на порошки. Глупо с их стороны.

- А что же ты сам?

- Я давно чист.

- Не может этого быть. Ты был деликатесом, никакая «белизна» не помогла бы тебе полностью вывести из организма то, что стало его частью.

- Вывести нельзя, - не стал спорить Корнблум. – Но можно перенести, - проговорив это, он обнажил культю. – Например, сконцентрировать все в руке. А потом отрезать ее.

- Сука.

- Я тоже тебя люблю, мой горячий детектив.

- Я убью тебя.

- Так же как пытался убить прошлой ночью? Пожалуй, я не откажусь от периодических покушений на свою жизнь в подобной манере.

- Я выпущу в твою наглую рожу всю обойму.

- Не обманывай себя. Без меня ты ничто, и ты сам прекрасно знаешь это. Вся твоя жизнь вертится вокруг меня. Семь лет, дорогой Ади, целых семь лет ты ловил меня. Не ел, не пил, баб домой не водил, только фотографии мои копил, как чертов фанатик. И это мне в тебе нравится больше всего. Ты больной. Такой же, как я.

- Гори в аду, чертов ублюдок.

- В Аду? – встрепенулся Корнблум. – Мой милый Рихтер, в Аду мне уготован трон. А твое местечко прямо рядом со мной. На цепи, - с этими словами парень подбросил монетку, проецирующую картину бурной ночи, таким образом отключая ее. – Теперь ты будешь делать то, что я тебе скажу. Будешь приходить, когда я захочу, и исполнять всё, что я пожелаю.

- Не дождешься!

- А, и еще. Когда ты вчера спросил меня, был ли я с мужчиной, я в ответ соврал. Не хотел, знаешь ли, портить твоего торжества надо мной. А сейчас сделать это самое время. У меня было много мужчин, вот только позицию я предпочитаю иную. Но будь я сверху на этом видео, и его могли бы оспорить. Обвинили бы меня в изнасиловании или и того хуже. Уж я-то знаю вас – изворотливых полицейских. И на что только не пойдешь, чтобы найти материал для шантажа человека, который тебе интересен! Пришлось жертвовать задницей. И не сказал бы, что это было так уж плохо. Теперь же, я надеюсь, как можно скорее продемонстрировать тебе, как надо трахать людей на самом деле, мой дорогой глупый детектив. Но это будет, конечно же, уже после того, как ты выберешься из этого здания голышом. Жду не дождусь данного зрелища, - вздохнул парень, с усилием поднимаясь на ноги. – Боже, - простонал он. – Зад болит просто адски. Ты ведь понимаешь, что тебе придется сполна расплатиться за это?

- Пошел на хуй.

- Уже бывал. Понравилось, но не впечатлило. Сходи и ты разок, как время освободится. Ах да, я и забыл, что пока у меня в руках эта замечательная запись, для меня ты всегда уделишь минутку-другую.

- Лучше сдохну.

- Ну-ну, зачем же так торопиться. Жить тебе придется долго. Если ты не наскучил мне за семь лет, вряд ли наскучишь вовсе. А значит, придется тебе жить до тех пор, пока жив я.

- О, я постараюсь исправить это в ближайшее время.

- Как я уже сказал, жду не дождусь.

- Я убью тебя.

- Да-да, котик. Я тоже тебя люблю, сказал же уже. Не заставляй меня повторять вновь и вновь столь смущающие вещи, - усмехнулся Корнблум, выглядя каким угодно, но не смущающимся.

- Я УБЬЮ ТЕБЯ! – проревел Рихтер в бешенстве в спину удаляющейся фигуре. - Я УБЬЮ ТЕБЯ, МАТЬ ТВОЮ!

- В таком случае я буду ждать. Только не задерживайся. Еще семь лет я не выдержу.