Академия времени, стр. 24

— Спорный вопрос, — усмехнулся инструктор.

Мужчина увел Саламандрика, а я растеряно стояла посреди комнаты и не знала, что делать. Где находится лазарет, я понятия не имела, а бегать по академии с окровавленным лицом желания не было. Но вот дверь отворилась, и в комнату вошла Кико в сопровождении своего отца.

— Что случилось? — воскликнула соседка, бросаясь ко мне.

— Долго рассказывать, — прогнусавила я, зажимая нос.

— Отведи подругу к лекарям, дочь. Я подожду здесь, — степенно проговорил кикимор.

— Пошли, горе ты мое, — проворчала Кико, приобняв меня за плечи и выводя из комнаты. — Как же тебя угораздило?

— О стену ударилась, — честно призналась я.

— Ты что, с разбегу в нее врезалась? — поинтересовалась кикимора, ведя меня по коридору.

— Да, — просто ответила я.

— Зря мы все это с зельем затеяли. У тебя совсем с головой плохо стало, если на стены бросаться начала, — проворчала Кико.

— А ты меня не видела полчаса назад? — на всякий случай спросила я, все еще не до конца веря в то, что я побывала в прошлом и вернулась за мгновение до того, как отправилась туда. Или фактически я так и не отправлялась в прошлое? Постичь все тонкости произошедшего мне пока было сложно.

— Нет. А ты что — не помнишь? — с подозрением посмотрела на меня соседка. — Ты только носом ударилась? Головой, случайно, не билась о стену?

— Нет. Забудь, — попросила я подругу.

Мы как раз подошли к двери, на которой были выгравированы кубок и обнимающий его крыльями чешуйчатый водный дракон.

— Ты главное не кричи и не делай резких движений, — наставляла меня Кико, пока мы ожидали отклика на стук в дверь. — Нара Болтиньяк бывает раздражительной в последнюю фазу луны.

— Так сейчас же вроде вторая, еще даже не полнолуние, — возразила я шепотом.

— Ты это ей объясни, — прошипела Кико и спряталась за дверь за секунду до того, как она отворилась.

— Что тут у нас? — вопросила милая на первый взгляд седовласая женщина, сдвигая на кончик носа довольно редко встречающиеся здесь благодаря магическому лечению очки.

— Здравствуйте, — произнесла я, убрав руки от носа.

Кровь уже не текла, но нос распух и онемел. Его словно распирало изнутри от скопившейся загустевшей крови.

— Любопытно, — протянула нара, приглашая меня войти в помещение лазарета. — Сегодня, насколько мне известно, в расписании нет практических занятий. Так где же вы, милочка, умудрились получить столь нежелательную для юной красавицы травму? Подрались с соперницей из-за кавалера?

Я отрицательно покачала головой, вновь зажав нос руками.

— Неужели кто-то из местных бравых наро руку поднял? — возмущенно вопросила нара Болтиньяк.

— Ну что вы. Конечно, нет. Это я в стену с разбега врезалась, — призналась я, смущенно отведя взгляд в сторону.

— Это еще более интересно, — усмехнулась нара академический лекарь. — Я здесь уже несколько десятков лет работаю, и столь нелепые случаи в стенах академии случаются крайне редко.

Женщина усадила меня на кушетку и принялась жаловаться на свою нелегкую долю, попутно обрабатывая и проверяя на целостность мое лицо.

— Как же меня утомили эти ожоги, обморожения и затерянные во времени конечности, — говорила она, ощупывая мою переносицу. — А эти истерики и срывы после сессий! — лекарь закатила глаза, после чего пощелкала пальцами перед моим лицом и заставила следить глазами за рукой, которой размахивала передо мной словно в такт медленной мелодии. — Ну вот, ничего страшного. Но я бы подержала тебя здесь пару часов. Вдруг появится головокружение и слабость, — похлопала меня по плечу нара Болтиньяк.

— Спасибо, но я, пожалуй, пойду. Нужно готовиться к аттестации, — вежливо отказалась я, вставая с кушетки.

— Не так быстро, дорогуша. Я тебя еще не отпускала. И запомни, я могу вообще отстранить тебя от занятий настолько, насколько посчитаю нужным, — строго произнесла женщина, указав мне на кушетку.

Нара сложила испачканные в крови бинты в таз и отставила его в сторону. Мне же пришлось вернуться на кушетку и терпеливо ждать, когда женщина скажет — чего же она от меня хочет.

— Ты вот что, милая, расскажи-ка мне о себе. Заскучала я здесь, обрюзгла совсем, — произнесла стройная, подтянутая, с печатью еще не увядшей красоты на лице нара Болтиньяк.

Мне пришлось уже не в первый за последние дни раз поведать короткую историю своего счастливого освобождения от рабства и поступления в академию Хроноса.

— И как тебе у нас? Не обижают? — поинтересовалась женщина, выслушав мой рассказ.

Из-за двери послышался какой-то шум. Это была приглушенная многоголосая речь.

— Ну что там опять эти охламоны натворили? — всплеснула руками лекарь и пошла проверять, что происходит в коридоре. Как только она открыла дверь, наступила полная тишина. Я подошла и выглянула из-за плеча нары Болтиньяк. Коридор был заполнен студентами. Около тридцати наро и нари стояли перед дверью, а как только увидели меня, тут же синхронно опустились на одно колено и склонили головы.

— Это еще что такое?! — воскликнула лекарь.

— Это инстинктивная реакция на запах крови вашей пациентки, — произнес Громиро. Он был единственным, кто остался стоять.

— Вы мне тут бросьте свои оборотнические повадки и марш на занятия! — прикрикнула нара Болтиньяк.

— Занятия уже закончились, — вновь заговорил Рэндом. — И они никуда не уйдут до тех пор, пока носитель крови не даст распоряжение.

— Вам, как я посмотрю, никакие распоряжения не нужны, студент Громиро, — вновь сдвигая очки на кончик носа и с подозрением глядя на Рэна, проговорила женщина.

— Я был освобожден от подобных реакций самим нараем, еще в детстве, когда отец получил назначение на пост министра обороны, — небрежно пожав плечами, ответил Рэндом.

— Так скомандуйте своей армии юнцов освободить коридор, — заявила лекарь и закрыла дверь, оттеснив меня обратно в помещение лазарета.

— Вот, значит, как. Бедная невольница, скромная да тихая, а копни глубже — полубогиня, нажитая нарая и вообще неизвестно на что способная девица, — улыбаясь, проговорила нара Болтиньяк.

И столько радости было в этих словах, словно женщина всю жизнь ждала встречи с кем-то, подобным мне.

— Как же я теперь в комнату вернусь? — спросила я у нары, не разделяя ее восторга.

— Об этом можешь не волноваться, я оставлю тебя на ночь в лазарете. Побудешь у меня под наблюдением, вдруг все же сотрясение, — заявила Болтиньяк.

— Но я прекрасно себя чувствую, — возразила я, не желая оставаться в царстве едких запахов и белых стен.

— А синяки под глазами уже проявляются, — словно невзначай произнесла нара, подавая мне настольное зеркальце.

Синяки действительно были, но скорее от утомления, нежели от удара. Нос припух, но совсем немного.

— Не переживай, к утру будешь румяной и отдохнувшей, я тебя подлечу, — заверила меня женщина, отбирая зеркало. — Сейчас мы с тобой поужинаем и займемся излюбленным женским, и не только, развлечением — будем сплетничать!

— Еще слишком рано для ужина, — обреченно проговорила я, поняв, что сбежать не получится.

— Самое время. Есть перед сном вредно. Я не раз говорила ректору, что ужин следует перенести на два часа. Но она уперлась: видите ли, большинство студентов — представители хищных рас, и у них к вечеру аппетит только просыпается. Еще бы занятия на ночь перенесла! — ворчала лекарь, возясь возле стола.

Но поужинать мы не успели. Дверь в лазарет с треском распахнулась, и в помещение ввалились двое мужчин. Лицо одного из которых было обожжено, а второй держал на руках Салимо. Парень был без сознания и очень бледен.

— Куда положить? — спросил тот, который принес студента.

— Вот сюда, сюда клади, — засуетилась нара лекарь. — Что случилось? От ребенка несет страхом и отчаянием! Кто довел его до такого состояния?

— Он выпрыгнул из окна кабинета ректора, — пояснил мужчина, освободившись от ноши.

— Не удосужившись предварительно открыть его, — морщась от боли, добавил второй, с обожженным лицом.