Красная - красная нить (СИ), стр. 134

- Мудак, – тихо выдохнул я.

- Нет, он прав, конечно. Я виноват. Никто не подговаривал меня и не заставлял прогуливать. Просто я то работал, то рисовал, то не мог встать. В общем, это целиком и полностью мой косяк. Просто я не думал, что посещаемость – это такой важный фактор. Я бы подтянул оценки и, собственно, надеялся на это.

- И что теперь? – я посмотрел на Джерарда. Он был вымотан, а под глазами мягко улеглись серовато-голубые тени. Словно он специально накрасился перед моим приходом.

- Месяц он держал меня в страхе, что я не закончу школу или пойду снова на второй год. Да пошёл бы он сам… – зло выплюнул Уэй. – А потом сделал «предложение, от которого я не смог отказаться».

Мои пальцы как-то нервно вцепились в горячие бока кружки, и ладони стремительно вспотели. Я не мог поднять глаз, выглядывая в чае какую-нибудь подсказку.

- Этот мудак обязал меня нарисовать полноценный комикс в честь учителей – от всего нашего выпуска. Этакий журнал, который они напечатают и который станет подарком для всех тех, кто возился с нами последние три года.

- Хм-м… – сказать, что я был удивлён – не сказать ничего. Блом поистине восхищал меня порой. Он так филигранно играл на самой границе мудака и добродетели, что я терялся от глубины его актёрского мастерства. Кукловод, и при этом нельзя было ненавидеть его за это. Я не ненавидел, но всё равно его приколы сильно меня напрягали порой. – Разве это не хороший вариант? Ты ведь любишь рисовать?

- Блять, Фрэнки, – Джерард устало вздохнул, проводя по лицу рукой, вымазанной в карандашном грифеле. – Ты можешь себе представить объём работ? От шестнадцати страниц помимо обложки, с продуманной мини-историей, нормально прорисованной. Ты можешь себе представить, насколько это дохера? Ты ведь даже не знаешь, как рисуется комикс… Ещё и по качеству у него серьёзные претензии, первые два варианта он уже запорол, а я на них по месяцу угробил! Я уже подумываю над тем, чтобы просто свалить куда-нибудь, сбежать, и пошла нахер эта школа, и Блом, и родители, и…

- Почему ты не рассказал мне? – как можно спокойнее произнёс я, тут же запивая горечь на языке чаем.

- А ещё буквально несколько дней назад он снова поймал меня в коридоре и сказал, что сроки подвинулись. Что ему нужно всё и как можно быстрее. Я чуть не съездил ему по лицу! Как же он меня выводит…

- Джи! – я немного повысил голос, потому что он никак не мог оторваться от жаления себя и услышать меня. А теперь он замолчал. – Почему ты ничего не сказал? Майклу, Рэю, мне? Почему?

Я искренне не понимал его. Я, блять, вообще его не понимал.

Он молчал ещё какое-то время. Смотрел на меня устало и безучастно. Он пытался ходить в школу, иногда работал в ночные смены. Согласился помочь нам в группе. И всё свободное время уже несколько месяцев как втайне ото всех ебался с этим комиксом по требованию Блома. Почему он такой… идиот?

- У вас что, своих проблем мало? – серо, непроглядно серо произнёс Джерард. – Я не люблю просить кого-то разгребать вместе со мной моё дерьмо. Вы тут не при чём.

- Я тебя сейчас ударю, – тихо и спокойно процедил я, разглядывая его. В моих руках до сих пор была не до конца опустошённая кружка, и это был весомый аргумент.

- Ох, Фрэнк, – его перекосило. – Только не говори, что ты пришёл ебать мне мозги? Мне и родителей хватает, мама даже по телефону умудряется достать до самых печёнок.

- Джи, знаешь что? – я осекся, а потом в несколько слитных глотков допил чай. – Ты тоже тот ещё мудак. Но почему-то у такого мудака есть вокруг люди, которым не всё равно. Которые любят тебя. Это… если ты вдруг забыл.

Я встал и, ступая прямо поверх измятых разбросанных листов, вышел из комнаты. Закрыл дверь. Спустился по лестнице. Первым моим желанием было уйти. Одеться, обуться и от всей души хлопнуть дверью. Пошёл он… Всё ленивое и тёплое настроение испарилось, было гадостно, хотя моей вины во всей этой истории не было.

Или была?..

Может, я не обращал внимания на какие-то знаки? Не заметил раньше, какой он – дёрганый, уставший, усыхающий? Может, он отчаянно посылал нам всем сигналы, а мы, так увлечённые собственными заботами, просто слали их нахер?

Остановившись, я упёрся лбом в косяк и несколько раз несильно приложился к нему. Не полегчало. Я был обижен и очень хотел уйти. Ещё год назад я бы так и сделал, наверное. Каждый должен сам уметь решать свои проблемы.

Но тогда вообще зачем нужны друзья? Что это такое – друзья? Может, некоторые люди просто никогда не смогут научиться хотя бы минимальному доверию в силу каких-то личных своих тараканов?

Я вздохнул и подошёл к телефону. Поднял трубку, набрал знакомый порядок цифр.

- Мам? Привет… Да, всё в порядке. А ты как? О, отличные планы. Нет, я у Уэев. С Майки. Я останусь у них ночевать? Тут по географии подогнали огромный проект, хорошо бы сделать до понедельника. Да, больше никого не будет. Спасибо, мам. Целую, до завтра.

Ложь плюс тысяча и ещё два. Кому какая разница? Не знаю, почему я не сказал правду. Не каждый родитель, даже такой невероятно лояльный, как моя мать, оценил бы «я останусь на ночь у брата друга и буду помогать ему рисовать комикс, потому что этот мудак полгода прогуливал школу». И хотя я чувствовал, что, несмотря на обиду, поступаю согласно своим представлениям о дружбе и чести… внутри всё равно было гадостно. И из-за Джерарда, и из-за очередной лжи.

Я сел на кухне и уставился в гарнитур. Кажется, на некоторое время я выпал из реальности, очнувшись, только когда на плечи легла знакомая тяжесть его рук, а в волосы сверху зарылся его нос с чёртовой родинкой.

- Я думал, ты ушёл.

Молчу. Думать много вредно.

- Я… – слова были глухими, словно путались в моих волосах. – Слушай, я и правда не хотел вас напрягать. Не потому, что не ценю, Фрэнк. Я просто на самом деле не привык к подобному. Прости…

Я немного подумал над этим и развернулся на стуле к нему лицом.

- Ты такой придурок иногда, – сказал я. Руки сами потянулись к его футболке, притягивая ближе, между разведённых в стороны коленей. Сейчас ему даже близко не было законных восемнадцати. И эти метаморфозы волновали. Но я злился и совершенно не хотел его сейчас. Укусить, возможно, даже ударить. Так, не сильно, но чтобы обидно было. Он нервно покусывал губы. У Джерарда отлично получалось притворяться, загоняя корни проблемы так глубоко в себя, что и найти потом невозможно. А затем, когда они всё-таки прорастали, он за секунду терял весь свой грозный и крутой вид, превращаясь в испуганного, потерянного подростка.

Глаза бегали, и он снова положил руки на мои плечи. Пальцы робко забрались выше, в волосы на затылке.

- Я знаю, – тихо ответил он. А потом наклонился и, прикрыв глаза, коснулся моих губ своими.

Я всё же укусил его. Потому что так было правильно. Но он даже не ругался – только вздрогнул всем телом. Мне показалось, что ему даже понравилось.

- Ты в душ собирался? От тебя воняет, – сказал я чуть позже.

- Угу, – насупился он, шаря по холодильнику голодным взглядом и жадными руками.

- Иди давай, – я отстранил его локтем, наклоняясь в ту же позу перед светящимся белым нутром. – Пока ты моешься, я что-нибудь придумаю поесть. А потом будем рисовать твой комикс…

- Ты ведь не умеешь рисовать? – он так вскинул бровь, что мне осталось только закатить глаза.

- Зато я могу обводить грифельные контуры тушью. Могу подписывать текст. Я вообще много чего могу, если ты не заметил, – сказал я, заводясь всё сильнее.

Он поднял руки, сдаваясь, и молча отправился наверх.

Не знаю, сколько прошло времени. Кажется это была вечность. Вечность линий, которые надо обвести, и вечность пустых облачков, незаполненных ещё текстом. Сначала я просто просмотрел его комикс. Идея была отличной, и воплощение не подкачало. Я вообще не думал, что Джерард способен на нечто подобное. Если честно, он не был первым увиденным мной человеком, не расстающимся на уроках со скетчбуком. В Бельвилле я знал нескольких ребят и думал про них – «не от мира сего». Но этот комикс – это было на самом деле нечто стоящее. О чём я и не помедлил Джерарду сказать. Он вяло отбрехался, но я почувствовал – его распирает. Гордость, удовлетворение. Комикс нравился ему не меньше.