Охотники за плотью (СИ), стр. 87

Эм отвечал на его пристальный взгляд, не разрывая контакта. Словно заколдованные, они делали это лицом к лицу до ломоты мышц. В изнеможении запрокидывались головы. Скрип кровати подыгрывал ритму проникновения. Движения внутри текли как бальзам на рану, а раздраженное тело принимало их, возгораясь все сильнее.

Неправильно, но так сладко.

Данте сам поражался тому, насколько упрямый человек стал необходим ему. Он не мог остановиться, горячо дыша в его губы, продолжал движения, тогда как Эмбер под ним тихо скулил от ощущений, путешествующих по его венам. Данте снова посмотрел на его губы...

Какие же соблазнительные, раскрытые именно для того, чтобы впиться в них поцелуем. Ворлок хотел сдержаться и нажать на тормоза, он дал себе обещание больше никогда этого не повторять, и все же не смог. Чувствуя вкус прерванной невинности, дрожащее и теплое дыхание этого живого и горячего парня, он едва не задыхался и уже в который раз позволил себе слишком много вольностей.

Он прикоснулся губами к нижней губе Эма, заставив того изумленно распахнуть ресницы. Парень не ожидал такого, подаваясь вперед всем телом, он судорожно выдохнул глубоко в рот Данте. Его язык был вытянут наружу и тщательно обследован дюйм за дюймом.

Данте колотился от собственной слабости. Эм кусался, не трудился быть осторожнее, использовал и зубы, и губы, чтобы ответить на поцелуй.

Управление потерялось, а нервы безнадежно отказывали; следующие минуты Данте провел в суровой борьбе за свое дыхание. Эмбер налетал на него, касался грудной клеткой и тем самым отвлекался от боли, которую испытывало его тело. Они сражались, как два животных, равноправных по способностям причинить вред своему противнику, и тогда демон непроизвольно выпустил когти. Не удержавшись, он разорвал кожу на спине мальчишки, размазывая кровь по его лопаткам. Его собственные плечи покрылись льдом, пока Эмбер цеплялся за них, как за последнюю надежду.

Ему было так позорно хорошо от этих ласк и поцелуев, что он не сдержал тихий, еле слышный стон. А за ним еще один.

— Надо же, кто запел, — прошептал колдун сбивчивым тоном, вполовину не таким жестким, как обычно. — Надо же, кто не любит целоваться, — в тон ему откликнулся Эм. Его собственные губы припухли и раскраснелись от укусов.

Данте спрятал лицо в изгибе его шеи. Смотреть на мальчишку стало невыносимо. Движения стали глубже и медленнее, а Эм продолжал ритмично дышать, непроизвольно толкаясь навстречу каждой фрикции.

Волчий хвост Данте все быстрее подметал по ногам, ощущения зашкаливали за грань и переливались, как вода через край стакана. Тихое рычание в ухо напоминало довольное мурлыканье. Данте снова нашел губы мальчишки и слегка сдавил шею, раскрывая шире плотно сжавшийся рот. Было до одури приятно одновременно целовать его и вдалбливать в постель уверенными и дикими толчками. Эм провел по спине Данте, трогая лопатки и спину, переползая чуть ниже.

— Хвост не трожь… Это святое… — хрипло выдохнул ворлок. Его голос звучал мягко, почти просяще. — Хорошо… Не трогаю… — Эм несмело гладил его по пояснице и прикрывал ресницы, однако не разрывал контакт.

Стиснув кулак на возбуждении мальчишки, Дантаниэл начал двигать руку в такт, чтобы довести его до конца. Эм не сопротивлялся ему. Он покорно поддавался этому сумасшествию.

На болезненной периферии, когда чувство наслаждения вскипело волной и немного выместило боль, он выгнулся в последний раз, тихо зашипев как кот, и дергано толкнулся Данте в ладонь. Ворлок снова вцепился взглядом в его лицо. Волшебное ледяное свечение охватило мальчишку именно в этот момент. Данте впал в неистовство, заполняя его и одновременно выжимая из него последние соки. Собственная разрядка показалась ему не такой яркой. Все внимание было отвлечено на Эмбера, который тихо всхлипнул и раскрыл пронзительные синие глаза.

От его оргазма Данте словно окатило холодной волной. С последним выдохом Эм рухнул на лопатки. Данте повалился на него, не в состоянии дернуть даже пальцем. Ему показалось, что ледяная молния прошила тело.

Оба парня остались без сил, мокрые и обалдевшие. И ни один из них так и не понял, куда они укатились…

— Это… — Эм задумался над тем, что тут можно сказать, — не было похоже на твое обычное поведение, — он медлительно перевернулся на живот. — Ты как будто потерял контроль? — Ничего я не терял, — буркнул Данте, отводя глаза. — Я за тобой тоже не замечал склонности к садизму раньше. Его тело было легким и невесомым, как воздушный шарик, а возбужденное натяжение больше не доставало. Терапия действительно помогла им обоим.

Они лежали и мрачно созерцали подушки. Данте совершенно это не нравилось. Эм перевел на него взгляд, так что от его проницательности демону почему-то захотелось спасаться.

— Чего смотришь? — Ничего… — Эм хмыкнул и протер рукой лицо. — Значит, ты тоже изводился все эти дни. Мы правда теперь будем привязаны в этом отношении? — Ты думал, я шучу? Жизнь — это боль, мальчик, — Данте поежился от собственных слов. — Ужас. А вот о чем ты думал, когда нападал на меня? — О легкой добыче преимущественно. Я откуда знал, что ты окажешься таким…

Эм ждал ответа, но Данте, как назло, растерял мысли, которые роились до этого в его голове.

— Таким живучим, — закончил он и неуютно сложил руки на груди. — Повезло, как утопленникам. Все из-за тебя. Трах-машина хренова, — Эмбер фыркнул, утыкаясь лицом в подушку. В этом не было ничего смешного, и даже Данте не поддержал его веселья. Он созерцал потолок и серьезно опасался за свое моральное состояние. — Двинь в сторону. Я спать хочу, — Эм отсмеялся и вытер слезы истеричного смеха. — Твое дело, хочешь быть тут или нет. Мне все равно. — Вот она вся благодарность… — плоско отозвался Дантаниэл. — Я, между прочим, из сил выбился! — Можешь полежать рядом. Но подушку не получишь. Ноги-руки не разбрасывать. А то наподдам, — Эм нагло зевнул. — Спокойной ночи.

Данте не думал оставаться рядом с ним. Но он был в таком шоке и так чертовски вымотался всего с одного раза, что до собственных принципов уже не было никакого дела. В конце концов, он тоже расстался с ними. И кажется, только сейчас начал понимать, во что он влип…

====== 18. Счастливого Рождества ======

Мерные удары нарушали тишину кухни вот уже около часа, и это было причиной, почему сонный и весьма недобрый Дагон, пошатываясь, брел вниз по лестнице. Он просто хотел посмотреть, кому из собратьев не спалось в пятом часу утра.

В его представлении это могли быть только Данте или Мэл. Разумеется, эти типы не сидели на одном месте и секунды: Дан вел себя непонятно весь вчерашний вечер и завязывался в узел под звуки порно, доносящиеся от телевизора, а затем и вовсе исчез с негромким хлопком, бросив нечто вроде «да твою же мать!»; Мэл же принял его исчезновение, как сигнал к старту и обрадовался, что его теперь никто не держит. Он наплевал на запрет покидать дом и отправился на охоту один, причем сделал он это так быстро, что Дагон даже не успел открыть рот и остановить его.

Сейчас, во избежание разборок, земляному магу хотелось обнаружить в кухне именно Марлоу, однако, завернув туда он со вздохом убедился, что не судьба.

Там сидел Дан. Полюбовно обнимаясь с бутылкой виски, бывший преподобный бился головой об стол. Он периодически посмеивался нехорошим смехом и приговаривал:

— Не лизаться, как девчонки. Лежать в постели рядом не более пяти минут. Не смотреть в его лицо. Не позволять ему трогать себя за хвост… Не рассказывать ему личные подробности…

Из бессвязного бормотания было сложно что-то разобрать, но вид приятеля был таким разбитым, что Дагон тоже занервничал.

— Дан? — он прошел в кухню и склонился над парнем. — Ты чего? Волк поднял уставшее и измученное лицо. Оно было белое и невыразительное, словно с него стерли губкой все эмоции. Застывшие, как у статуи, черты делали его похожим на мертвеца. Двигались только его разные глаза: они не могли сфокусироваться и разглядывали предметы на кухне, не концентрируясь на них. Этот взгляд словно просил помощи или совета и не находил его. Однако, напрямую, Данте явно просить не собирался. — Ничего. По-о-олная норма, — протянул он и снова приложился к горлышку.