Охотники за плотью (СИ), стр. 80

Райли спешно дошла до его дома, где убедилась, что тешить себя иллюзиями и надеяться на лучшее бесполезно: остаточные следы выброса магии присутствовали везде — как рваные клочки ваты, они висели на заборе, лежали на дорожке, свисали с ветвей деревьев. Почувствовать их оказалось несложно, ведь ворлоки были нечистоплотные существа и не стремились зачищать следы своей активности. Разряды колдовства ощутимо потрескивали в воздухе, и Райли с сожалением осознала, что в округе точно поорудовал один из колдунов.

Но она не проронила ни слова, не выразила сомнения ни единым жестом. Все молчали, потому что нервы у членов семьи натянулись до предела.

— Они не найдут ее, Райли, — тихо изрек Мики, лихорадочно сжимая ее руку. — Не говори так. Надежда есть всегда, — отвечала девушка и гладила его по плечам, чтобы хоть немного снять нервную дрожь.

Прежде, чем прозвучало еще хоть слово, она мысленно наслала на миссис Ривьеру небольшое сонное заклятие, растворяя ее страхи и боль, затем то же самое проделала и с Мики. Это было все, чем могла помочь сейчас светлая магия, ведь успокоить безутешных родителей и старшего брата могло лишь появление Лиз дома.

А она все не возвращалась.

Темнота шепталась за окном. Мики видел в том глубоком сумраке беду, которая постучалась в двери их дома, и тогда в голову в очередной раз пришла мысль, что словно злой рок коснулся мирного Гринвуда. Все это началось в ночь, когда напали на Эмбера — именно с тех пор в жизни некогда сонного провинциального городка изменилось все: выродок-убийца ступил на тихие улочки, чтобы патрулировать ночами дороги и нести за собой смерть и разрушения.

Мики не мог простить себе, что оставил сестренку без присмотра, во всем была его вина. Если бы он не отвлекся на звонок или чаще выглядывал в окно, крошка Лиззи сидела бы сейчас с ними, а не бродила одна где-то впотьмах в объятиях самой смерти.

Прикосновения Райли слегка успокаивали. И все же Мики не думал, что сегодня у них дома хоть кто-то станет дышать спокойно.

Миссис Ривьера уже устала изводиться. Она лежала в сумраке гостиной, уронив голову на стол, ее плечи вздрагивали нервно, колени, укрытые кружевной шалью, вибрировали мелкой конвульсией. Ей снилась маленькая рыжеволосая склоненная головка, подсвеченная тусклым огнем. Она скользила в тени, удаляясь все больше и больше, а длинные белые пальцы уже тянулись погасить хрупкое пламя ее свечи.

Миссис Ривьера вздрогнула и очнулась. В полтретьего ночи ее муж вернулся домой и отрицательно помотал головой. Лицо его выглядело больным и напряженным, а хороших новостей он не принес. Полицейские прочесали весь город в поисках девочки, но, даже несмотря на все старания, ни единого рыжего волоска не нашлось в его пределах.

Осталось просто сидеть и смотреть на стены. Ждать было мучительно. Представлять себе худший исход ситуации — больно. Но страшнейшим из страданий оказалось оставаться в неведении.

Телефонный звонок прорезал тишину комнаты тогда, когда этого уже никто не ждал. Райли уснула клубочком на коленях Мики, но вздрогнула от этого острого трезвона. Мистер Ривьера нетвердой рукой поднял трубку. Оттуда донесся голос его напарника:

— Хаген. Приезжай к парку.

И все. Больше ни слова. Ни намека. Ни жеста.

И тогда надежда оборвалась, как солнечный лучик, перекрытый плотными шторами…

Лиз нашли у дороги. Ее худенькое, неподвижное тельце лежало в канаве, присыпанное мусором и пластиковыми бутылками. Прядь кучерявых волос была перепачкана в крови, лицо девочки оказалось развернуто вниз под неестественным углом, и по этой изломанной позе офицер Ривьера понял — все кончено.

Он хотел подбежать к ней и поднять ее на руки, но полицейские уже оцепляли место преступления желтой лентой. Дочь в мгновение ока оказалась далеко, гораздо дальше, чем за многие мили. Она стала просто очередной жертвой череды жестоких, бессердечных убийств.

Обрывки страшной ночи мелькали в сознании офицера. Резкие слепые пятна. Сигналы холодных красно-синих сирен. Шуршание черного мешка. Чьи-то голоса, по сто раз переспрашивающие одно и то же. Он не видел ничего перед собой, ведь вокруг сгустилась только непроглядная тьма. Его крошка, маленькая Лиз, которая еще с утра спала в своей кроватке, как фарфоровый ангел, была мертва.

Миссис Морриган присутствовала на посту, когда узнала о случившемся. По правде, сейчас была не ее смена, но по какой-то причине она оставалась в морге, думая о работе и только о работе.

На ее столе завибрировал телефон. Услышав страшные новости, женщина едва не упала в обморок. Поначалу ей показалось, что это злой розыгрыш. Ей хотелось бы в это верить, как и всем присутствующим, но когда несколько человек в полицейской форме внесли в зал черный мешок, все сомнения и надежды растворились во мраке реальности.

Эмили перевела взгляд на людей, безмолвно стоявших вокруг и не знавших, что делать, потом на несчастного Хагена, который за одну ночь состарился лет на двадцать. В памяти женщины именно сейчас всплыл тот день, когда не стало ее мужа, тогда на дворе тоже стояла осень и его тело с простреленным легким внесли и положили на хирургический стол, как доказательство того факта, что ничего уже не будет прежним.

Жизнь остановилась на некоторое время, она всегда останавливалась в этом помещении.

Эмили осторожно приподняла край черного мешка. Рыжие кудряшки показались оттуда, словно лучик солнышка заглянул в лишенную окон коробку.

— Я прошу вас очистить комнату, — тихо выдохнула Эмили. — Хаген, тебе тоже придется уйти. Я сделаю все сама.

Глаза Эмили наполнили слезы, но она стояла непоколебимая, как и всегда. У нее была своя работа и ее приходилось выполнять.

Офицеры увели под руки мистера Ривьеру. Для него время теперь потекло совершенно в другом темпе…

Эмбер в это время беспокойно ворочался дома в своей постели, он все еще оставался единственным, кого не коснулись страшные новости.

Тишина крошечного городка показалась ему слишком мрачной. Эм оторвал голову от подушки в пятом часу утра. Он никогда не просыпался так рано без будильника, и ему сразу почудилось, что что-то не так. Молчание было оглушающим. Слишком плотным и неестественным. Слишком напряженным и таинственным.

Старый дом не издавал ни звука, а мать, кажется, еще и не возвращалась с работы. Вообще Эмили довольно часто оставалась в ночную смену, но в этот раз что-то изменилось. В такие минуты подобная непредсказуемость пугала Эмбера всерьез, и потому он быстро соскочил с кровати, оделся и, даже не трудясь позавтракать, помчал в морг.

Дурное предчувствие не подвело. Как и в прошлый раз, в здании он обнаружил много людей. Но даже не это оказалось самым удивительным, самым удивительным оказалось увидеть Мики, который сидел под бледно-зеленой стенкой, спрятав лицо в ладони, и рыдал навзрыд, как маленькая девочка.

— Мики! — Эм спешно кинулся к нему, опускаясь на одно колено. — Ты чего?

Райли тоже была зареванная. Даже Ким сидел с ними, серый и взъерошенный. Все друзья собрались, и никто из них не удосужился позвонить, чтобы рассказать о случившемся.

Райли перестала созерцать окно и перевела на друга серые глаза. Они казались выцветшими и блеклыми, абсолютно лишёнными красок.

— Эм… Лиз, — только и смогла выдавить девушка перед тем, как рыдания снова сдавили ее горло.

Эмберу почудилось, будто ему дали по голове чем-нибудь тяжелым. Лиз? Та крошка Лиз — сестренка Мики? Маленькая девочка с кнопкой вместо носа? Что могло случиться с такой малышкой?

А затем до Эмбера дошло, быстро, словно иголка прошила разум острием понимания. Ему стало ясно, что случилось, и кто за всем этим стоял. Четыре темные тени, пришедшие в их город, чтобы ломать жизни.

Элай. Дагон. Мэл. И Данте.

Эм немо опустил плечи. Понимание его кончилось, а волнение, злость, гнев и бешенство поднялись в душе шквальной волной. Как лавина, готовая вот-вот сойти со скал, кипучая горечь начала подкатывать к горлу.