Охотники за плотью (СИ), стр. 75

Эмбер мутно огляделся. Часть сознания пульсировала и возвращалась, часть же была по-прежнему недоступна, но он подумал о весьма странной в данный момент вещи: «И зачем миссис Парвуд было нужно сразу три комнаты наверху, ведь она была одинокой женщиной?»

— У тебя шок, вот ты и несешь всякий бред. Сядь, — Данте толкнул его на кровать, как только они зашли в комнату. — Дай сюда руку.

Эм безмолвно подчинился, и Данте проницательно вгляделся в рану. Порез был не страшен, от такого никто не умирал, но колдун буквально чувствовал, как нервные окончания пульсируют от боли, хотя мальчишка и молчал висельником. Он все время молчал, даже тогда в переулке…

Почему, черт бы его побрал?

Дантаниэл скривился от раздражения, отгоняя эту мысль. На смену ей пришла другая: небрежный Элай имел вредную привычку лечить только поверхностно. Надо будет на досуге напомнить ему смысл слова «лекарь».

Эмбер дернулся оттого, что Данте зачем-то поднес его ладонь к губам. Сухие и теплые касания быстро порхнули по нежной, едва заросшей кожице. Сначала Эм хотел выдернуть запястье, но Дантаниэл протестующе заворчал, как псина.

— Смирно сидеть!

Ворлок что-то шептал. Его губы снова и снова касались ранки, а Эм ощутил, словно холодные пальцы прошлись по спине. Приятно. Как при поцелуе… Он испугался такой мысли и все же выдернул кисть.

— Да что ты все дрыгаешься, как целка? — вышел из себя Дантаниэл.

Эм прислушался к своим ощущениям. Боль ушла. Частично.

— Ты… Ты снял ее? — глаза его поползли на лоб. — Нет. Я поговорил с инопланетянами. Сейчас они прилетят за тобой, ты жди. Дождешься когда-нибудь, — последняя многообещающая фраза была брошена уже с кровати, которая жалобно скрипнула под немалым весом ворлока. — Я всегда у стенки. Не толкаться, одеяло не тянуть, ноги, руки не разбрасывать, я могу и откусить. Подушка одна, можешь взять себе, у меня нет привычки ее использовать. Спокойной ночи. — Постой, ты что, хочешь, чтобы я тут спал? — Эми. Малыш. Я тебе уже говорил, что ты меня задолбал? Да. Ты спишь тут. У тебя есть еще варианты? — Но… — Хочешь на пол? — Нет. — Тогда молчать. А то переложу тебя к Мэлу. Рано или поздно ему все равно надоест вытанцовывать с Джонни.

Эм заткнулся. Его голова шла кругом. Он боялся даже подумать лишнего, чтобы не взбесить Данте, который наверняка все считывал. Его разум был слишком уставший, чтобы соображать.

Новые ужасы копились пачкой, как подарки под елкой на Рождество, и если бы завтрашний день помог решить хоть одну из проблем...

Была ли вообще надежда, что все станет светлее?

Вопросов было очень много: как мириться с мамой? Как теперь избежать Мэла и какого все же хрена творилось у Дантаниэла в голове? Чего из этого нужно было бояться больше? Эмбер тихо заскулил. Ему медленно, но верно начинало становиться достаточно.

Он даже не пошел отмываться от крови, потому что не осталось сил. Вместо этого парень постарался неловко примоститься, чтобы не касаться Данте, занявшего две трети кровати. Поначалу он не думал, что сон тронет его и пальцем, но уже через минуту, к его собственному удивлению, Морфей прибрал к рукам его воспаленное сознание и склеил веки, словно положив на них неподъемные гантели. Сознание человека просто не выдержало обилия событий этого напряженного дня.

А вот Дантаниэл долго не смыкал глаз. Он поглаживал собственную ладонь, в которой все еще пульсировала острая отдача – точно такое же ощущение, как и у Эмбера. Все же это была чертовская ответственность — содержать апрентиса. На первых порах все их эмоции, вся их боль чувствовались, как собственные. Конечно, Мэл знал про это, ведь он тоже через это проходил.

Просто в пятнадцатом веке людей учили совсем иной выправке, и иногда Данте радовался, что Марлоу потерял часть садистских наклонностей по дороге к веку двадцать первому.

С этими мыслями ворлок тяжело вздохнул и тоже отрубился, немного погодя. С чертовым мальчишкой он уставал, как адов пес.

Неблагодарная работа.

====== 15. Похищение ======

— Хаген, Эмбер пропал, — с этих слов началось утро офицера полиции, мирно наслаждавшегося последними крупицами сна. С трудом разлепив глаза, мистер Ривьера глянул на прикроватную тумбочку. Часы на ней горели страшными цифрами: 5:09

— Куда пропал? — спросил он, не очень вежливо зевая в трубку. Голос Эмили Морриган был дерганный, как обрубок оголенного высоковольтного провода.

— Когда знают, куда пропал человек, не звонят в полицию, Хаген!

— Эмили, сейчас пять утра. Мне вставать только через час! Я ничего не соображаю, конкретнее можешь? — со второго раза он нашарил на тумбочке свои очки и криво нацепил их на нос.

— Глупость произошла. Я показала ему эти фото. И он психанул. Хлопнул дверью, ушел. До сих пор его нет, — кратко и по делу отрапортовала она.

Мистер Ривьера переложил мобильный в другую руку. Чтобы не разбудить жену, он сонно откинул одеяло, угодив левой ногой в правый тапочек, а правой — в левый. Тихо поднявшись и прокравшись в коридор, он притворил за собой двери.

— Друзей обзванивала?

— Вот. С тебя начала, — известила его миссис Морриган мрачным тоном.

Хаген кивнул.

— Жди здесь, — он положил телефон на тумбочку и сонно отправился в комнату Мики.

Сын спал, с головой накрывшись одеялом. Лиз тоже была в своей кроватке, ее золотисто-рыжие кудряшки переливались в лучах пробивающегося утра. Ни признака Эмбера Морригана в их доме, если только Мики не спрятал его под своей кроватью, что было маловероятно.

— У нас нет, — хрипло выдохнул мистер Ривьера, вернувшись обратно к телефону. — Киму звонила? Райли?

— Хаген, я и без того подозреваю, где он. Практически уверена. Он с этим парнем, — дрожащие нервные нотки дали офицеру понять, что Эмили на пределе. Отец Мики мысленно поставил себя на ее место. Наверное, свяжись его сын с парнем, он еще вчера был бы на пути к той твари, со служебным пистолетом, заряженным на полную обойму.

— Хочешь, чтобы я проверил?

— Пожалуйста, — короткий, безо всякого сомнения, ответ.

Во сне Эмбер нервно дернулся, когда что-то тяжелое опустилось на его плечо и придавило сверху, заставив открыть глаза.

Хмурый свет утра пробивался через незнакомые драные занавески; чужая комната встретила молодого человека недоброжелательными мрачноватыми красками и пыльным дыханием, а воспоминания не сразу вернулись на законное место. С минуту Эмбер лежал и пытался с трудом вернуться в свое сознание.

Затем рецепторов обоняния коснулся сладковатый запах алкоголя и волчьей шерсти. Остаточный пульс боли в правой руке передернул до самого плеча и сразу же тошнотворной волной накатило воспоминание вчерашней ночи: развороченная до мяса ладонь, кровь, стекающая с ножа. Губы Данте на коже…

Эмбер вздрогнул и вскочил. Он был у ворлока. Он был в постели Данте.

Слегка обернувшись, светловолосый молодой человек увидел знакомую фигуру, которая, к счастью, лежала с закрытыми глазами. Мысли в голове скомкались и аннигилировали. Это была конечная станция.

— Ты хоть когда-нибудь прекращаешь ныть? — усталые глаза черноволосого парня раскрылись и уставились на мальчишку.

— Убери грабли, — вместо ответа Эм предупреждающе скинул его конечность со своего плеча и тяжело бухнулся на спину.

Лежа молча и привыкая к новому рассвету, они думали, каждый о своем. Ворлок тупо таращился в потолок. Он закинул руки за голову и странствовал где-то в мире своих черных раздумий. Но тишина и спокойствие недолго царили в спальне:

— Ты мне все еще должен за кровь, — вдруг вторгся в сознание Эма скользкий шепот парня, надумавшего развлечение на следующие полчаса.

— Я помню. Щедрость твоя не знает границ, — горько буркнул Эм, который уже обо всем догадался.

— Значит, одежду сам снимешь… — последовал новый ответ.

И снова влажные лапы легли на его бедра, Эм уставился в окно, запрокинув голову и наблюдая за огромной птицей, накручивающей в небе петли высшего пилотажа. Это был Элай, который, имея выгодное отличие от своих приземленных братьев, любил по утрам отдаваться воле ветра.