Охотники за плотью (СИ), стр. 110

На ум снова назойливо пришло воспоминание о ночи около клуба: обернуться, чтобы увидеть красные глаза своей смерти. Эм до сих пор помнил каждую черточку его лица, он помнил каждое прикосновение Данте. Глядя на лоснящийся мех животного, он вспомнил угольно-черные перья его волос… Запах опасности.

Нет. Это надо было прекратить. Прежде чем Эмбер сообразил, что делает, он уже сбросил на землю свой рюкзак и подобрал увесистый камень с обочины подъездной дорожки.

— Убирайся! — с неожиданной злостью прошипел он. — Прочь отсюда! Все мои проблемы из-за тебя! — сказал он невидимому собеседнику. Только в воздухе затихло последнее слово, как мальчик изо всех сил швырнул камень.

Листья посыпались в разные стороны, но псина удрала целой и невредимой. Взмах его хвоста слегка колыхнул листву и произвел немного шума. Местечко под деревом опустело.

— Твари, — тихо выругался Эмбер, словно обращаясь к своим внутренним демонам.

Снова подобрав свой рюкзак, парень прошел по дорожке вдоль рядов ровных надгробных камней. Их черный силуэт выплывал из темноты разнообразными вкраплениями на фоне зеленой травы. Оглядевшись, Эм устремился в сторону дальних рядов могил.

Где-то здесь была крошечная могилка Лиз. А чуть поодаль находился еще один камень, побольше. Надпись на нем гласила: «Эмили Риджвуд-Морриган, любящая мать, замечательный друг. Нам будет тебя не хватать…»

Эту плиту заказали и оплатили ее коллеги, у Эмбера не было свободного цента на подобную роскошь. Он стер пыльный покров с соседнего надгробия, читая надпись: «Томас Морриган. Офицер, погибший при исполнении своего долга».

Вот и все, что осталось от его семьи. Вот и все, что осталось от всей жизни. Два побуревших камня, в которые своими острыми зубами уже принялось вгрызаться время.

Эмбер медленно опустился на одно колено и немного склонил голову. Он сам не понимал, что могло привести его ночью в это место. Наверное, хотел убедиться в том, что ему все это не снилось и что реальность действительно была именно такая. Часто, бывая тут, Эм пытался заставить себя поверить и не мог сделать этого.

В воспаленной, наполовину стертой и покореженной памяти мелькали лица. Глаза и губы Данте, их последняя ночь вместе, когда Эмбер почти поверил, что в ворлоке могло проснуться что-то хорошее. Затем пустота и звонок. И объяснение от полиции: кто-то внес тело Эмили в морг, оставив ее на столе. Ни записки, ни подробностей смерти обнаружить так и не удалось, а Эмбер, как ни старался, не мог отыскать их в своей голове.

Никто ничего не объяснил.

Его просто поставили перед фактом: он остался один. Данте больше не приходил. Ни на следующий день, ни через неделю, ни через две. Проведав коттедж ворлоков, Эмбер с удивлением обнаружил одни обломки и руины.

И все. Больше ничего, кроме пакета ворлочьей крови в холодильнике и записи с извинениями, которую Эм заморозил и оставил у себя на столе в напоминание: это все, что он получил в конце этой истории.

А дальше все пошло как прежде. Какие-то люди спрашивали, не нужна ли помощь. Доктор Пирсон устроил сына своей погибшей коллеги в госпиталь по своим каналам. Для Эмбера наступило время попыток самоубеждения, что все так и должно быть. Он не знал, во что верить. У него из памяти словно вырвали кусок, и теперь приходилось притворяться, что это лишь маленькая ранка. Жизнь напоминала криво зажеванную пленку, где рукой неумелого монтировщика оказались вырезаны самые важные кадры.

Эмбер прикрыл ладонями глаза. Он ненавидел Данте и не мог себе простить того факта, что продолжал думать о том, как бы ему хотелось снова взглянуть в эту морду. Взглянуть и дать ему в зубы так, чтобы они посыпались на землю.

— У меня ничего не получается, мам… — тихо прошептал парень, вытирая с глаз набегающие слезы. — Ты не должна была пострадать. Это все из-за меня…

Его тихий голос шелестел в темноте ночного летнего кладбища. Однако Эмбер никак не ожидал, что кто-то ответит ему:

— Все всегда бывает только из-за вас. Вы проклятое вырождение рода, гниль на теле этого мира…

Подняв взгляд, мальчик едва не задохнулся от ужаса. Над могилой стоял высокий человек, чье лицо было скрыто капюшоном.

— Торквемада велела не трогать тебя до поры до времени, пока ты еще человек. Но честно, я не понимаю, почему мы должны терпеть вас. Я бы вырезал вас до единого — всех, кто по доброй воле продолжает якшаться с ворлоками!

Эм не успел ничего сказать или возразить. Мощный удар, последовавший незамедлительно после этих пугающих слов, выбил искры из глаз и опрокинул парня на спину.

Эм не использовал магию около полутора лет. Он не понял, о чем говорил этот незнакомец.

— Где твой создатель? — под длинным рукавом плаща мелькнул кривой нож.

— Я… Я не знаю. Я не хочу его видеть, он оставил меня и ушел. Я не слышал о нем ничего вот уже пару лет, — забормотал Эмбер, вытирая кровь с уголка губы. — Что вам нужно от меня?

— Вырезать из тебя правду, — донесся скрипучий голос из-под капюшона.

Эм развернулся и хотел бежать, но новый мощный удар едва не лишил его сознания. Мальчик тихо вскрикнул и упал лицом в траву, вдыхая запах земли.

— Эй, — раздался неподалеку звонкий окрик. — А почему бы тебе не выбрать противника своего размера?

Где-то рядом мелькнула тень. Мужчина, напавший на Эмбера, резко вздернул голову. Светловолосый силуэт мелькнул неподалеку, как птица, взлетающая с дерева.

— Кого я вижу, — рыкнула тень в капюшоне. — Прихвостень Марлоу.

Дрожа как лист, Эм с трудом посмотрел наверх. Сквозь пелену в глазах он различил знакомые черты. Длинные волосы. Каменные, сжатые до остервенения челюсти. Дагон встал над ним, заслоняя от внезапного нападения.

— Да. И я здесь не один. А вы, твари, начинаете забываться, — заметил он, раздвигая ладони, словно делая магические пассы. В его руках возникла длинная боевая палка. — По-хорошему уйдешь? Или мне тебя заставить?

— А ты попробуй! — рыкнул мужчина.

Лис ощетинился. В следующую секунду между ним и незваным ночным гостем разгорелась нешуточная потасовка. Дагон был хитер и проворен, но и противник не отставал от него по силе и ловкости. Эмбер только и успевал следить за их мелькающими локтями, коленями и лезвием ножа, опасно сверкающим возле уха светловолосого парня.

— Эмбер, мотай отсюда, — тихо прохрипел лис, прижимая капюшончатого к земле. — Этот упырь тебе не по силам. У него амулет, защищающий его от магии!

Эмбер впал в обездвиженное состояние. Со скоростью поезда перед ним снова замелькали картинки, движения, лица. Ультрамариновые глаза ворлока пронзали его насквозь.

— Я кому сказал? — выдохнул Дагон и тут же получил коленом под дых. Ворлок полетел на землю, а сверху на него набросился таинственный охотник.

— Не используешь свои чары? Правильно делаешь… Мы перебьем всех вас как бездомных псов, если почувствуем всплеск, — прорычал мужчина, доставая нож.

Лицо Дагона перекосилось от сосредоточенности. Он оттолкнул мужчину мощным сапогом, и тот немного пошатнулся.

— Dolor*, — тихо шепнул он, все же направляя магию в сторону своего оппонента.

Боль

Тот немедленно согнулся пополам, давая колдуну необходимые секунды. Дагон двинул ему локтем по затылку. Послышался противный хруст. В следующую секунду на конце боевой палки ворлока мелькнуло лезвие, и светловолосый парень в размашистом прыжке отсек нападавшему голову.

Все произошло так быстро, что Эм ничего не успел сообразить. Он еле дышал, отползая и упираясь спиной в ближайшее могильное надгробие. Сердце его выбивало ритм колес скорого поезда.

Дагон со стоном осел на одно колено. На его белой рубашке чуть ниже ребер расплывалось огромное вишневое пятно. Как клякса, оно становилось все больше и заметнее, пока не пропитало тонкую ткань наполовину.

— У тебя дар влипать в неприятности, мальчик, — тихо прошептал ворлок, царапая землю. — Черт… Кажется, у него был ядовитый клинок.