В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ), стр. 86

Жмыров задавака соображал с нечеловеческой скоростью. Если Люциус такой же ухарь, понятно, почему он был у Лорда в фаворе. Солдат много, а умников мало – их надо беречь и держать при штабе. Эту истину папаня вбил Теодору в голову раньше, чем выдал ему первую палочку.

Зато теперь Тео отчётливо понимал, что его неуклюжие маневры по сближению были замечены Малфоем тотчас же. Небось, Хорёк всласть повеселился. Нотт засмеялся.

– Ты чего? – спросил Ургхарт.

– Малфой всех нас сделал и поимел, – Теодор никак не мог унять смех. – Вот и думаю, так ли я умён, как мне казалось.

– А тебе казалось, будто ты умён? – ухмыльнулся Ургхарт. – Пойди к декану, простодушное дитя, он разубедит тебя в этом навсегда. Кстати, Малфой – его крестник.

– Иди ты, – изумился Нотт. – Откуда знаешь?

– Хорёк сам сказал вчера Флинту. Помнишь, Маркус сплетню принёс, типа, Люциус наконец вошёл в разум и бросил Снейпа?

Тео кивнул. Флинт был вне себя от радости и долго прикидывал вслух, как он будет теперь измываться над деканом, в одночасье лишившимся покровительства самого изворотливого, подлого и мстительного из соратников Тёмного лорда.

– Так вот, – продолжил Теренс, – как только наш дурачина принялся мести языком в гостиной, Хорёк его тут же обломал – встал в позу и толкнул речь. Мол, можете утереться, мой крёстный Северус Снейп был, есть и будет под защитой Малфоев.

Тео заржал:

– Что-то у Флинта год не задался. То Поттер по яйцам, то Малфой по хрустальной мечте. Осталось только Снейпу найти и разорить его заначку с бухлом.

Ургхарт закусил нижнюю губу, подавляя смех:

– Не накликай горя, в той заначке не только Маркус бухло прячет. Но новость убойная, я от Люциуса не ожидал, честно.

Нотт хихикнул:

– Вот тебе и павлин! Не зря я к Драко в секунданты напросился, ох, не зря! Сегодня вечером мы будем любоваться, как Монтегю размажет нашего задаваку и тем самым заработает годы отработок у Снейпа. То есть, Малфой даже ничего не теряет. Силён Хорёк.

Ургхарт кивнул и помог Нотту встать:

– Поковыляли. Обопрись на руку.

– Сам, – мотнул головой Нотт. – Мази бы прикупить, скоро кончится.

– Буду в Хогсмиде, куплю, – пообещал Теренс. – У нас на сегодня целых два представления. Перед ужином в Большом зале Поттер будет давать интервью «Пророку». Пока ты у Маккошки на отработке корячился, Снейп собрал нас в гостиной и пригрозил суровыми анальными карами за провокации. Велено сидеть тихо и приятно улыбаться, даже если Поттер нам полную пазуху говна насыплет.

Нотт застонал.

– Ещё болит? – забеспокоился Ургхарт. – Может, к мадам Помфри?

– Это я представил свою приятную улыбку. Блядская Шляпа. Почему её с Годриком не похоронили, а?

– Похоронили, – усмехнулся Теренс и всё-таки поддержал хромающего Тео под руку, – но она выползла.

До гостиной они добрели не быстро. Опять заныла нога, и Нотт задумался-таки о визите в Больничное крыло. Только нужно было дотерпеть до утра. Пропустить интервью и дуэль ему не хотелось, а вот прогулять Зелья было бы замечательно.

Ургхарт потянул на себя дверь и тут же отпрыгнул, выхватывая палочку и едва не снеся ошарашенного Нотта. В гостиной царил кромешный мрак, и оттуда доносился дружный и отчаянный девичий визг.

– Пожалуйста, расскажи ещё что-нибудь, – белокурая второкурсница Аннабель Лоэлот отложила вышивание и сложила изящные ручки в умоляющем жесте. – Ну, Дра-а-ако!

Гарри покачал головой. Малфой развлекал его «гувернанток» историческими рассказами и делал это так, что будь профессор Бинс жив, он удавился бы от зависти. Девочки совершенно забыли о воспитании Поттера и слушали Драко, открыв рот.

Если Правая Рука просто походил на кинозвезду, то его сыночку пора было вручать третьего Оскара. Малфой буквально купался во всеобщем внимании и мастерски держал аудиторию. История сменялась историей, «дамская гостиная» с замиранием сердца следила за повествованием. Хорёк трепался уже часа полтора, но даже не охрип.

Если честно, у Малфоя имелись не только незаурядные актёрские способности, но и обширные знания в магловской и магической истории. Имена и даты сыпались без единой заминки, общеизвестные факты перемежались легендами и анекдотами, цитировались высказывания историков и декламировались фривольные стишки. Малфой даже отрывок из старинной баллады напел, когда рассказывал о битве на Стоукском поле**.

Роберта Уилкис, неоднократно предостерегавшая Гарри насчёт «скользких Малфоев», сначала недовольно хмурилась, а потом мечтательно улыбнулась и сняла «заглушку». Заинтригованные слизеринцы подтянулись к группе девчонок, охмуряемых Малфоем, да так и остались, рассевшись на стульях, креслах, диванах и прямо на полу. Гарри сидел один в большом глубоком кресле возле камина – к нему, как всегда, никто не подсел, и он терпеливо приучал себя не расстраиваться по этому поводу.

– Да, расскажи, расскажи! – захлопала в ладоши Дафна Гринграсс. – Что-нибудь про любовь.

– Фу, – раздался басок кого-то из старшекурсников, Гарри не узнал голос. – Лучше про битвы. До Статута, желательно.

– Мало вам битв, – раздался звонкий голосок красавицы Анны Рейнолс. – Расскажи об исчезнувших артефактах, Драко, пожалуйста-пожалуйста! До ужина ещё целый час, как раз успеем.

– К занятиям, я так понимаю, готовиться никто не хочет, – вздохнула Роберта. – Давай, Малфой, отвлекай нас от дел.

Драко хитро улыбнулся.

– В этой истории есть всё – любовь и битвы, счастье и горе. Но подумайте хорошенько, стоит ли её начинать, ведь она повествует о жизни и смерти славного рыцаря и редкостного негодяя. Близится ночь, не будет ли вам страшно? Ведь эта быль, – Драко оглядел слушателей и зловеще прошептал: – о некроманте!

Девчонки запищали, а парни восторженно охнули.

– Тушите свечи, – сказал кто-то из ребят, – чтобы пострашней было. Малфой, ты гений.

– Не без того, – слегка выпал из образа Драко, но тут же исправился, взмахом палочки придав огню в камине зловещий багровый оттенок. – Итак, в благословенные времена царствования доброго и справедливого Карла IV Люксембурга, в богатом и славном городе Майнце жила-была почтенная чистокровная семья. Всего у них было в достатке, да вот беда – все три невестки главы рода рожали одних только девочек. Сыновья не смели смотреть безутешному отцу в глаза, и самый младший решился завести бастарда. «Лучше перечёркнутый герб, чем зачёркнутая жизнь», – сказал он и выкупил у нищей семейки право на первенца от старшей дочери-бесприданницы. Прошёл положенный срок, и беспутная дева разродилась крепеньким мальчуганом, резвым и голосистым.

Гарри заслушался историей, уж очень она была не похожа на обычные сказки. За полчаса малфоевского рассказа главный герой успел вырасти из смешливого проказника в зрелого мужчину, ожесточившегося душой и очерствевшего сердцем. Кристоф Душегуб прожил нелёгкую жизнь, полную боли, предательства и разочарований. Но назвать его несчастным язык не поворачивался, потому что ни одна обида не осталась неотомщённой.

История изобиловала насилием, рыцарь-некромант был жесток и неуступчив. Малфой описывал события сдержанно, без тошнотворных подробностей, но само перечисление деяний тёмного воителя наводило ужас. Девочки тихонько взвизгивали в самых страшных местах, а ребята взволнованно сопели.

Гарри из последних сил заставлял себя помнить, что это всего лишь старая-престарая история, да ещё, небось, и перевранная ради красного словца. Но на всякий случай вжался спиной в кресло и подобрал под себя ноги.

Рассказ шёл о разорении замка Кристофа – немногих защитников убили, донжон пал, и уже волокли в огонь рыдающих женщин и детей, когда Гарри кто-то быстро сдёрнул с кресла и прижал к себе. Поттер не заорал во всю глотку только потому, что неизвестный успел зажать ему ладонью рот.

– Не кричи, – еле слышно прошептал кто-то. Гарри в ответ укусил ладонь, незнакомец зашипел, но руку не отдёрнул. Поттер попытался лягнуть нападавшего, но не преуспел, а тот тихо хихикнул: – Уймись! Это я.