В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ), стр. 67

Он ждал Люциуса у себя в кабинете и был готов ко всему. Но Малфой не пришёл.

Похоже, у Северуса Снейпа больше не было любовника. Против ожидания, это почему-то не радовало.

Снейп утомлённо прикрыл глаза, его безудержно клонило в сон, дальнейшую речь Дамблдора о тролле и героизме он прослушал. Яростная перепалка профессора Макгонагал, леди Лонгботтом и миссис Уизли тоже прошла мимо его сознания. Да и было бы, что слушать – взбешённые родственницы недогероев хором возражали против кандидатуры грязнокровки Грейнджер на роль прекрасной дамы героического трио.

– Мой Ронни убил тролля! – надсаживалась Молли. – Зачем ему помощь какой-то полумаглы, которая и втянула его в неприятности? А теперь он лежит раненый, бедный мальчик, и не знает, сколько народу уже примазалось к его славе! Лонгботтом вообще всё на свете проспал, тоже мне, Дитя Пророчества!

– Не ори, Мерлина ради, – раздражённо ответствовала Макгонагалл. – Славы от убийства тролля хватит и на банду наёмников. К тому же, если бы Гермиона не обучила твоего бестолкового отпрыска этому заклинанию…

– А я о чём, – перебила её Лонгботтом. – Если бы не эта девчонка, настоящий герой остался бы один, и спорить было бы не о чем.

– Да как вы… – Молли вскочила со стула и упёрла руки в бока. – Как вам… Профессор Дамблдор, это ужасно!

– Дамы, дамы, – вскинул руки в примирительном жесте Дамблдор, – успокойтесь. Я понимаю, что вы волновались о своих детях, но нужно себя немного сдерживать. Я думаю, присутствие мисс Грейнджер не повредит мальчикам. Судите сами, юная Гермиона умна, довольно одарена магически и очень любознательна. К тому же, странно, если борцы за права маглорождённых будут сплошь чистокровными, вы не находите? Золотой Квартет, как вам?

– Отвратительно! – буркнула Августа. Стервятник на её шляпке с ненавистью смотрел на чету Уизли. – Зачем вам это нужно, Альбус? У нас есть Ребёнок Пророчества, его удел – одержать победу над Сами Знаете Кем. Пусть Уизли, если ему так нравится, перебьёт хоть всех троллей в Британии, мне не жалко. Но причём здесь герой и его миссия?

– Ах, Августа! – покачал головой Дамблдор. – Ваше тщеславие слепо. Во-первых, герой у нас не мистер Лонгботтом, а Гарри…

– Да кто вам такое сказал? – взъярилась добрая бабушка потенциального героя. – Вы уже убедились, что Поттер – полный ноль. Весь Хогвартс судачит о его «талантах». Новость вот-вот попадёт в газеты. Как вы будете объяснять людям, что их герой – слизеринец-полусквиб? Другое дело, Невилл. Умница, примерный мальчик, гриффиндорец, сын героев войны.

– Внук разорившейся леди из трижды перезаложенного мэнора, который вот-вот потеряет антимагловский барьер, – ядовито ввернула Молли. – Надеетесь поправить дела?

– Молли, как не стыдно, – попенял ей Дамблдор. – Я разберусь с прессой, Августа, уверяю вас. Дата интервью уже назначена, и если вы не хотите видеть на страницах «Пророка» всю четвёрку, то с репортёрами будет иметь дело только Гарри Поттер.

Снейп мысленно зааплодировал директору. Вот так, просто и красиво. И, заметьте, ни одного Круцио.

– Пацан, шёл бы ты спать, ведь с ног валишься, – Сметвик, однако, не торопился снимать Гарри со своих колен.

Поттер помотал всклокоченной головой:

– Нет, пожалуйста, можно я ещё с вами посижу?

Мадам Помфри вздохнула, призвала шерстяную шаль и набросила себе на плечи:

– Я прогуляюсь в Хаффлпафф. Там есть ещё пострадавшие, ничего серьёзного, но проверить нужно. И зелий оставлю Помоне, она утром детям раздаст. Мерлин всеблагой, Иппи, а ведь у меня всё заживляющее вышло! Займёшь немного, пока Снейп не сварит?

– Пришлю тотчас же, как только доберусь до Мунго, – сказал Сметвик. – Вспоминай, что ещё нужно. Мы с Шафиком самого главу Гильдии зельеваров за жабры взяли, и теперь зелий у нас – хоть залейся.

Мадам Помфри засмеялась:

– Покер?

– Обижаешь, дорогая, – Сметвик фыркнул, – мы почтенные пожилые маги, как можно? Фестральи бега.

Мадам Помфри закатила глаза в шутливом негодовании и вышла.

Гарри тихонько захихикал:

– Я не умею играть в карты и ставок делать не умею. Дядя не одобряет азартные игры. Меня примут в Мунго?

– Дай подумать, – развеселился Сметвик. – Свой лучший вредноскоп я выиграл в кости у одного деляги из Лютного. Тебе придётся постараться, чтобы твоё начальство было тобой довольно.

– Но ведь маги могут жулить в кости и видеть чужие карты!

– Зришь в корень, пацан. Весь вопрос в том, кто делает это лучше.

– А бега? Этих, как их…

– Фестралов. Сам посуди, разве легко, сидя на трибуне, загнать колючку под хвост плотоядной копытно-летучей твари так, чтобы этого не заметили судьи?

Гарри опять засмеялся, а потом погрустнел:

– У меня не получится. Даже в кости – не получится.

– Получится, шкет. Только делать ты это будешь по-своему. Послушай, ты вообще в курсе, кто такие тёмные маги?

Гарри помотал головой:

– Откуда? Я и про светлых-то узнал всего три месяца назад.

– Ага, – Сметвик немного подумал, рассеянно потрепал Гарри по голове и вздохнул: – Ну, слушай. Для начала, усвой раз и навсегда – тёмные, не значит злые. Злыми они становятся попозже, от нехорошей жизни. Видишь ли, тёмных магов не слишком много и их не очень любят.

Гарри кивнул и поёжился. У него были все шансы заиметь настолько дурной нрав, что сам Снейп обзавидуется. Ещё год-другой такой жизни, и Гарри начнёт калечить каждого, кто попадётся на глаза. Что, само собой, не добавит ему любви и уважения окружающих. Замкнутый круг.

– Тёмный дар – это такой своеобразный скачок магических способностей, – Сметвик почесал затылок и закряхтел. – Как же тебе объяснить-то? Светлая магия – это магия общеупотребительная, так скажем. Ею может пользоваться любой маг.

– А почему я не могу? – жалобно спросил Гарри.

– Погоди, шкет, дойдём и до тебя, – улыбнулся Сметвик. – Какой окраски магия у ребёнка, становится ясно годам к шести. До этого времени разобраться невозможно, магические выбросы бывают самые разные, организм как будто пробует, что ему нравится больше. Эту магию иногда называют стихийной, что в корне неверно. Целители так и говорят – детская магия. Именно поэтому лечить маленьких деток очень сложно, детские целители на вес золота. Наша Поппи, например, регулярно консультирует нас в Мунго. Ты, кстати, можешь стать педиатром и сделать себе имя.

– Почему? – спросил Гарри, о карьере детского врача он никогда не задумывался.

– Специфика твоего дара такова, пацан, что тебе всё равно, что лечить и кого лечить. Лишь бы у больного был хоть какой-то шанс на выживание, – Сметвик вздохнул. – А дети – самые сложные пациенты. У маглов, кстати, тоже.

– Понятно, – Гарри кивнул. – А как родители узнают, на что способен их ребёнок?

– Изучают содержимое мусорного бака, – заржал Сметвик. – На вещи, испорченные светлыми детскими заклинаниями, Репаро кое-как действует. А вот ежели тёмненькие дети шалят… Только выбросить.

– То есть детей с детства обучают магии, я правильно понимаю? – грустно спросил Гарри.

– Тебя кто-то специально учил разговаривать? – вопросом на вопрос ответил Сметвик. – Живя в магическом доме с родителями-магами, нельзя не научиться магии. На бытовом, ясное дело, уровне – зажигать и гасить свет, призывать вещи, чинить игрушки, летать на метле, мыть посуду, чистить одежду и даже варить простейшие зелья. От прыщей, например. Естественно, чем сильнее родители, тем большее количество заклинаний они используют в быту. А значит, и их дети знают и умеют больше прочих своих сверстников.

– Поэтому маглорождённых сразу видать?

– Именно. Они творят магию сознательным усилием по серьёзным поводам, тогда как уже полукровки простейшие заклинания используют бездумно, по привычке. Так, шкет, ты меня не сбивай, мы вроде о тёмных дарах толковали.

Гарри хихикнул, но больше Сметвика не перебивал.

Итак, светлой магией называлась универсальная магия, которой мог пользоваться каждый маглорождённый. В старину её называли изначальной магией. Естественно, способности у каждого мага были различными, но саму суть магии это не меняло. Ею, в принципе, мог овладеть каждый.