Блёстки (СИ), стр. 19

- Зачем ты забрался в мою постель? – хрипит он.

- Охр*нел? – возмущаюсь я, – Это ты пристроился ко мне, пока я спал и не мог выгнать тебя взашей!

Билл с видимыми муками открывает второй глаз и обводит комнату взглядом.

- Да, и правда, не моя спальня, – сипит гадюка.

- Пить надо меньше! – злобно шиплю я, делая попытку встать с дивана, но не тут то было: гадюка вцепляется в меня со всей силы, удерживая рядом.

- Просто ты был вчера такой уютный. Мне захотелось к тебе, – прошептал мне в ухо Билл, чем немало меня смутил.

- Пристраивался бы к тому, с кем тр*хался вчера! – выпалил я и тут же пожалел об этом, видя как по лицу Билла растекается довольная улыбка.

- Ревнуешь? – прищурившись, спросил он.

- С чего бы мне? – делаю как можно более безразличный тон, но подозреваю, что пунцовость моих щек выдает меня с потрохами.

Билл смеется и нежно проводит когтистыми пальчиками по моим красным щекам очень нежно, даже слишком. Но его выражение лица резко меняется в одну секунду с непринужденно- веселого на агрессивно-злое. Он со всей силы впивается когтями в нежную кожу моего лица, раздирая щеку в кровь.

- Вот и я ревную, Томии! – зло шипит он.

- Сдурел?! – вскакиваю с дивана, держась за расцарапанную щеку.

- Я тебя предупреждаю, Томми, никаких девок! – он смотрит на меня, прищурившись, его верхняя губа агрессивно подрагивает. Нервно сглатываю, опасаясь за себя. Такое ощущение, что он готов наброситься и разорвать меня своими когтями в клочья.

- Псих! – с опаской глядя на него, крикнул я и поспешил ретироваться в свою комнату.

- Ай, больно!

- Терпи. Ты заслужил, – с совершенно невозмутимым лицом произносит Билл, водя по моей разодранной щеке ваткой с перекисью.

- Твоя наглость не знает границ, – вымучено стону я, чувствуя, как после моих слов, ватка проходится по ране сильнее, причиняя боль, – Билл!!!

- Молча сиди! – отвечает он и с видимым удовольствием продолжает экзекуцию.

- Я вообще-то не просил твоей помощи! Ты сам пришел с этой гребаной перекисью! – возмутился я на его высказывание.

- Если бы я не пришел «с этой гребаной перекисью», рана на твоей щеке воспалилась, потом загноилась, развился бы сепсис, и пришлось бы тебе ее ампутировать, – ровным тоном продекламировала гадюка.

- Щеки не ампутируют! – усомнился я в его словах, – Да и рана не такая глубокая.

- Тебе бы обязательно ампутировали. За вредность, – ухмыльнулся Билл, наконец, перестав водить ваткой по царапине, – Считай, я спас тебе жизнь!

- Вот же бесстыжая рожа! Так ты же меня сам повредил! – разгневанно смотрю на гадюку и, замечая его самодовольную улыбку, завожусь еще больше.

- Том, покажи мне свою черепашку? – неожиданно переводит тему Билл и косится на мой зад, скрытый семейными трусами. Недоуменно смотрю на него, не сразу сообразив, чего же захотелось этому засранцу, а когда понимаю, щеки немедля вспыхивают красным.

- Вон пошел из моей комнаты! Вон! – нервно вскочив с кровати, я подбежал к двери, пальцем указывая гадюке, куда ему, собственно, надо «вон».

- Ты становишься очень нервным, Томми, – нравоучительно сообщил мне гад и с невозмутимой физиономией распластался на МОЕЙ кровати, закинув руки за голову.

- Вон говорю! Чего разлегся? Ждешь, что что-нибудь обломится? – нервно скрещиваю на груди руки и испытующе взираю на гадюку. Но на его до сих пор заспанном лице не дергается ни одна мышца.

- Я жду, когда ты стянешь свои ужасные семейники и покажешь мне свою черепашку, – невозмутимо сообщил он и остановил взгляд на моих трусах семейного типа в конопляный листочек. Их мне подарил Андре. Он всегда утверждал, что натуралы носят именно такие трусы, и преподнес мне их на День Святого Валентина. Мне понравилось.

Усмехаюсь и с независимым видом направляюсь в душ. К черту! Пусть валяется на моей кровати и ждет моего стриптиза до второго пришествия, а у меня сегодня первый выходной за неделю пота и крови с этой выставкой. И я намерен оторваться. И желательно, чтоб эта сволочь была от меня как можно дальше.

- Ну, и куда ты направился, виляя бедрами? – прервал мои размышления чертов Билл.

- Туда, куда тебе вход заказан! – говорю я и захлопываю дверь ванны прямо перед его носом.

Я и не знал, что в Лондоне столько мест, где можно упиться…. Я вот, похоже, упился. Мысли не строятся в один связный ряд, и я минут пятнадцать не могу вспомнить домашний адрес, называя таксисту гамбургскую улицу и дом.

С трудом вывалившись из такси, минут пять я безуспешно пытался попасть ключами в замочную скважину, и когда отчаялся уже это сделать, дверь неожиданно открылась сама.

- Где тебя носило? – раздался раздраженный голос из открытой двери. Старательно приглядевшись, я понял, что это гадюка.

- Гадююююкааааа!!! – радостно улыбнулся я и потянулся к нему за объятиями. Почему-то очень захотелось сейчас его обнять.

- Чего? Кто тут тебе гадюка? Алкаш! – злобно прошипел Билл и, как ни странно, отстранился. Вот ведь придурок, не поймешь его.

Издав смешок и бросив на Билла игривый взгляд, все же захожу в дом.

- Билль. Бииииль… Какой-то ты напряженный, – хихикнул я, глядя как темнеет его лицо.

- Это был твой первый и последний выходной, ты меня понял? – возмутился он, пытаясь прожечь во мне дырку своим черным взглядом.

- А мне впечатлений и от этого хватило! – загадочно улыбнулся я, сдерживая ни с того, ни с сего напавшую на меня икоту.

- Ну, и что значит эта самодовольная усмешка? – кривясь, поинтересовался Билл.

- Ни-че-го! – протянул я и, подмигнув гадюке пьяным глазом, попытался гордо уйти в свою комнату. Но гордо не получается, потому как я, запутавшись в широких брюках, растягиваюсь на первой же ступеньке.

- Горе мне с тобой, – вздохнул Билл и, обхватив меня своими худыми гейскими ручонками, помог подняться по лестнице. И когда, доведя меня до кровати и сгрузив на нее, он в очередной раз, одарив меня суровым взглядом, собрался покинуть мою комнату, я неожиданно для себя заявил:

- А разве мы не будем смотреть черепашку?

Билл, как видно, не ожидая от меня подобной прыти, сначала опешил. Но уже через секунду нашелся и, сузив глаза до размера щелочек, с вызовом спросил:

- Тебе помочь снять штанишки?

Как ни странно, меня совсем не испугал подобный энтузиазм со стороны гадюки, а наоборот, еще больше раззадорил.

- Помоги, – пьяно улыбнулся я, где-то в глубине здравого сознания все же надеясь, что возьму его на слабо, и на этом наша игра закончится.

Смотрю прямо в его глаза, он, не двигаясь с места, смотрит в мои.

- А может, сразу уже и тр*хнуть тебя? – как-то излишне серьезно для подобного случая сказал Билл, пробегаясь взглядом по моему распластанному телу. На какую-то секунду пугаюсь этой его серьезности, даже сквозь пьяную вседозволенность понимая, с кем имею дело, но моя сегодняшняя игривость берет верх.

– Тр*хнуть? Билли, ты даже штаны с меня снять не решаешься, – провоцирую. Нагло провоцирую. Играю с огнем, забыв о возможных последствиях.

В два шага преодолев расстояние между нами, он совершенно неожиданно для меня лег на мое расслабленное тело сверху и зло зашипел мне в ухо:

- Чего ты добиваешься, а, Томии? Хочется секса со мной? Алкоголь снял все запреты, и желания вырвались на свободу? – внутри все противится его словам, дергаюсь, пытаясь скинуть его с себя, но не тут-то было – он еще сильней придавливает меня к кровати всем своим весом.

- Тихо – тихо. Чего ты дергаешься? Ты же хотел, чтобы я тебя раздел? – его руки ловко расстегнули ремень на моих штанах, подбираясь к пуговичке и ширинке. Я судорожно сглотнул, покрываясь испариной. Хмеля, как не бывало, сейчас мозг работает ясно, но не дает никаких команд к сопротивлению. Это пугает еще больше.

- Билл… – хрипло позвал я, надеясь, что он прекратит все это, перестанет яростно стягивать с меня штаны, вызывая во мне двойственные чувства, – Не надо…