Дитя Плазмы, стр. 50

– Это не так просто. Вы не совсем понимаете… Даже если вам удастся перебраться на родину, каракатица тотчас двинется следом.

– Но почему?!

– Мы тоже хотели бы это знать, поверьте мне. Но речь в настоящую минуту идет о жителях Мемфиса.

– Прежде всего речь идет обо мне! – выкрикнул Гуль. – Или вам не терпится вот так просто взять и скормить меня этой твари?

– Поймите, мы в затруднительном положении. Каракатица уже совсем близко, и в первую очередь мы должны думать о безопасности наших сограждан. Но я даю вам честное слово, что если это будет в наших силах…

Гуль с хрустом смял телефонную трубку, швырнул ее на полку. Выскочив из будки, ударом сапога отбросил дымящийся справочник.

Глава 10

– Значит, этот ваш романтик действительно в Мемфисе. Что ж… Тем проще будет его взять, Беркович сумрачно приложился к бутылочке с пивом. – Я подошлю туда своих ребят. С ним надо кончать и как можно быстрее.

– Ни в коем случае! – Йенсен сидел за столом, обхватив руками голову. Глаза его казались совершенно пустыми. – Поймите, он САМ позвонил нам. Сам! И потом он переехал в Мемфис. Вы можете мне объяснить, почему он так сделал?

– Догадываюсь, – Беркович хмыкнул.

– Ни черта вы не догадываетесь, – Йенсен тяжело вздохнул.

– Нужно попытаться еще раз встретиться с ним.

– Благодарю покорно, я не сумасшедший. Если бы мы сразу покончили с ним, а не цацкались по вашему совету, все наши беды были бы уже позади, – Беркович сунул в рот сигару, стиснул ее в зубах и тут же о ней забыл. Непонимающе взглянул на зажигалку в руке, спрятал ее в карман.

– Вам известно, на каком расстоянии от Мемфиса находится эта тварь?

– Известно.

– И то, что она начинает уже подниматься, тоже, надеюсь, известно?…

– Джек, – это заговорил переводчик Йенсена – тот самый, что уже дважды разговаривал с русским по телефону. – Ты действительно серьезно рискуешь! Может быть, в самом начале и имело смысл подержать его в институте, но сейчас, когда он мечется из города в город, не понимая, какие последствия вызовет своим сумасбродством, он по-настоящему опасен.

– Более чем опасен! – подчеркнул Беркович. – Теперь мы знаем наверняка, что она движется к русскому. И если мы не хотим нажить неприятностей, нужно действовать – и действовать жестко! Все, что нам понадобится, это десяток-другой снайперов, с дюжину собак-ищеек и твой Корбут. И никаких переговоров! Хватит! Немедленный огонь из всех имеющихся средств. А уж умрет он или нет – не наша забота. Оттранспортируем тело на Невадский полигон, и пусть она кромсает его там как хочет.

– Но он же человек, – пробормотал Йенсен. – Мы не можем так с ним поступить.

– Человек? – лицо Берковича отразило крайнюю степень изумления. – Вы сказали: человек? Да он монстр! Самый настоящий монстр! Может быть, раньше он и был человеком, но теперь нет. И не талдычьте мне про гуманизм с вашим джентльменским набором. В данном случае все предельно ясно. На одной чаше весов – город с сотнями тысяч жителей, на другой – ваш мутировавший субъект.

Заложив руки за спину, Беркович грузно прошелся по кабинету.

– Конечно, держать ответ перед координатором – вещь не самая простая, и потому мой вам добрый совет: ложитесь-ка в больницу. Этот русский доконал вас. Вы больны, и ни одна живая душа не упрекнет вас, если дело передадут нам. Помните, что главное сделано. Вы вычислили этого мерзавца. Остальное завершим мы.

Йенсен поднял на него мутный взгляд.

– Не торопите события, Беркович. Я еще достаточно крепко стою на ногах. Во всяком случае дело останется в ведении НЦ…

– он обернулся, отыскивая глазами переводчика. – Кол? Ты еще здесь?… Вызывай Фила и всех остальных.

– Отправимся в Мемфис, босс?

– Да, и как можно скорее.

– Дипломаты!.. – яростно процедил полковник.

Развернувшись на пятках, он демонстративно занялся изучением висящей на стене карты. Незажженная сигарета полетела в плетеную корзинку.

Залитое светом остекленное здание аэропорта напоминало издали причудливый айсберг, но по мере приближения этого «айсберга» очарование терялось, и у Биппо появлялась подозрительная уверенность, что он подъезжает к обыкновенному супермаркету. Жан Клод Биппо, которого звали все просто Биппо, второй пилот авиалайнера, как всегда запаздывал. Он был сух телом, мускулист и подвижен. Обладая импульсивным темпераментом, никогда не ходил обычном шагом. Это было нечто среднее – полубег-полушаг. Тем не менее, на все свои свидания, на службу и деловые встречи он неизменно прибегал позднее положенного. Почему так получалось, не знал никто – в том числе и сам Биппо. Это превратилось в загадку, над которой он устал размышлять.

Припарковав свой светло-зеленый «порш» на стоянке, Биппо стремительно выскочил наружу и устремился к центральному входу. Пробегая по залу, прихватил у белозубого стюарта неизменный пакет для племянницы в Нью-Йорке и на ходу перекинулся парой слов с Питом – стареющим администратором, выбравшимся из офиса поразмять ноги.

По громкоговорящей связи без конца что-то объявляли, и одно за другим к зданию аэропорта подкатывали неутомимые такси. Все это, помноженное на скрип эскалаторов и звон посуды в буфете, терялось в наплывающем гуле турбин. Может, оттого и не говорили здесь обычными голосами. Люди кричали, повторяя сказанное дважды и трижды, не ленясь наклоняться к уху собеседника.

Не теряя времени, все тем же упругим шагом Биппо миновал проходную и, выйдя на летное поле, двинулся к крылатым великанам.

Через пару минут он был уже в самолете. Кид, первый пилот экипажа, сидел в кресле перед пультом и на вошедшего даже не взглянул. Шевельнувшийся в кресле штурман одарил опоздавшего странной кривоватой улыбкой и невнятно произнес:

– Мы ждали тебя позднее.

– Ты шутишь? – Биппо повернул голову и только сейчас заметил в кабине постороннего. – О! Да у нас гость!

Глаза «гостя» оценивающе скользнули по его фигуре. Биппо ответил ему тем же, сразу обратив внимание на то, что одет незнакомец более чем странно. Салат «сумбур» или что-нибудь в этом роде. Костюм для торжественных церемоний, кожаная кепка и вместо туфель какие-то тупоносые башмаки. В другое время второй пилот с удовольствием пошутил бы по поводу одеяния гостя, но сейчас Биппо не проронил ни звука.

– Он требует, чтобы мы летели в Россию, – тихо сказал

Кид.

– Террорист? – Биппо с изумлением уставился в угрюмое лицо пассажира. Еще не до конца веря в реальность происходящего, выжал из себя усмешку.

– Да нет, хуже. Он ненормальный, – Кид забарабанил пальцами по пульту.

– Ждали только тебя, – непонятно пробормотал штурман.

Ситуация позабавила Биппо. И одновременно разозлила. Это была какая-то особая – веселая злость. Весь его жизненный опыт подсказывал, что угоны самолетов происходят как-то иначе.

– А это не розыгрыш? Кид, если ты решил посмеяться…

– Нет, – глухо перебил его незнакомец. – Никто не смеется над вами, и это не розыгрыш. Вашему экипажу придется доставить меня в Союз.

– Так… – протянул Биппо. Сделал движение, чтобы сесть, но так и остался на ногах. – Кроме вас здесь есть, конечно, кто-то еще…

– Нет. Я один.

Биппо взглянул на коллег.

– Ты прав, Кид, он ненормальный.

– Или прикидывается таковым.

Второй пилот лихорадочно соображал, вспоминая, что в таких случаях полагается делать.

– Он угрожал вам оружием?

– В этом нет нужды, Биппо, – незнакомец впервые посмотрел ему прямо в глаза. – Повторяю: вам придется лететь со мной и точка. Другого выхода у вас нет. К сказанному добавлю только одно: я постараюсь никому не причинить вреда.

– А если мы не полетим?

– Полетите.

Убежденность, прозвучавшая в голосе пассажира, завораживала и пугала.

– Наш неожиданный гость, конечно же, припрятал где-нибудь на борту бомбу, – Кид настороженно переглянулся с Биппо. Он скорее спрашивал, нежели утверждал, и вопрос этот адресовался к угрюмому пассажиру.