Не придумал, стр. 16
— Ебани-ка МДПВ, — предложил Философ на второй день дойчляндовских мучений, — меня так вылечили однажды.
— Гонишь… — с недоверием отозвался герой.
— Да не гоню, это даже логично, — продолжил настаивать друг. — Сердце быстрее стучит, кровь сильнее по сосудам прогоняет, больше кислорода в мозг идёт и всё такое. К тому же тебе будет заебись. Приходнёшься.
— Что-то верится только в последнее… — измученно пробормотал Дойч.
— «И каждому воздастся по вере его», — глубоко пророкотал Философ, на столе отделяя дорожки из общей солевой кучи.
Дойчлянд захотел уверовать, ведь ему уже порядочно надоело лежать, играя в мобильную версию карточной «Тысячи» в попытке хоть как-то убежать от назойливых недугов, и он жадно въебал предложенный стимулятор.
На второй день назначенного Философом лечения тело Дойча стало чувствовать себя хорошо. А хорошее самочувствие говорило о том, что пора уже переходить на алкоголь, потому что иначе неизбежно накатит апатия и ужас – неизменные спутники МДПВ, которые, судя по всему, его не очень-то и любили, появляясь строго после отбытия солевого господина.
Фашисты в соседней комнате что-то бурно праздновали. Герой пошёл уточнить, не требуется ли ребятам помощь. Его помощь им всегда требовалась, ведь именно в дойчевской квартире происходил кутёж, поэтому не брать этот факт в расчёт было бы некрасиво.
Парни смотрели ролики с Дугиным и вставляли свои пьяные реплики. Дойчлянд умыкнул у них непочатый «Блейзер» и зашаркал в свою комнату.
Солевых буянов видно не было. Однако герой запланировал ввести запрет на любые аналоги МДПВ у себя в квартире, несмотря на чудесное исцеление. Первый и единственный запрет в своём притоне.
Вторая неделя августа
В Санкт-Петербурге выдались неожиданно тёплые деньки. И вроде бы даже в личной жизни героя стало теплеть. Точнее, он изолировал себя от личной жизни, планомерно напиваясь. Алиса в это время тусовалась с соседями, практикуясь в многодневном бодрствовании. В этом ей помогали амфетамин и мефедрон. Все перечисленные обстоятельства способствовали перемирию.
Когда к Дойчу заглянул Миро, пришлось пить ещё больше. Сначала потому, что цыган явился не с пустыми руками, а потом уже особых причин и не требовалось.
Вместе с человеческим обликом, алкоголь обычно забирал и социофобию Дойчлянда. Ребята пошли проведать Алису и остальных друзей.
— Угораздило же меня, Миро, связаться с такой наркоманкой… — произнёс при всех некрасивую фразу Дойч.
— Да… — не успел закончить цыган.
— Что же вы за гондоны оба! — гневно прервала его Алиса. — Вы себя-то видели, свиньи синие?!
— Видишь, Миро, что скорость с людьми делает? На честных, блядь, людей нападает, — с трудом ворочая языком, стал огрызаться Дойчлянд.
— Честные, блядь? Один блядун, другой пидорас. Где тут честь хоть какая-то? — возмутилась девушка.
— Но… — начал Миро.
— Да идите к чёрту, надоели! — Алиса встала с кровати и нетвёрдо пошла к выходу.
— Зачем девушку обидели, черти? — не поднимаясь с пола, стал заступаться Могила.
— Бля, а правда… Зачем обидели, Миро? — расстроено спросил Дойч.
— Э-э-эм, я даже рот не успел открыть… — запечатлел в словах правду цыган.
— Блядь, ну что я за мудак?.. — поинтересовался незнамо у кого герой.
— Мудак или не мудак – это, брат, хуй на трезвую разберёшь. Накатим-ка! — скомандовал Ефрейтор, ставя на паузу очередную лекцию о традиционализме.
И они накатили. Ведь, в сущности, кто такой мудак? Ежели с одного бока смотреть, то на другом боку все мудаки обязательно. И тут если логику включать, то крути хоть так эту мысль, хоть эдак, всех и оправдать можно, и очернить. Но если человек напился, то в дело вступает совесть или ещё какие-то христианские штучки. Не у всех, конечно, а у Дойчлянда. Бесконечная вариативность бытия заменяется в его голове на одну неприятную, но вполне чёткую мысль, лишённую противоречий, – «мудак – я».
Тяжкие думы прервал телефонный звонок. Гудело у Дойча.
— Да… — нерешительно начал он, отвечая незнакомому номеру.
— Привет. Узнал меня? — произнёс девичий голос.
— Конечно… Да… — без колебаний спиздел герой.
— Я хотела насчёт Алисы поговорить… Нехорошо получилось. Ты чужой мужчина, я же могла своей женской энергией нарушить ваш баланс…
— Ага, — прихуел Дойч и смекнул, что это, должно быть, та девица с пикника.
— Так вот… это… я хотела предложить… В общем, может, мы займёмся сексом втроём? Проведём обряд поклонения Лакшми, мне Ефрейтор показывал… Вернём вам благополучие…
— Ага… Ну, ты понимаешь, что я один это не решу как бы… Надо… — не договорил герой.
— Да, я понимаю, — перебила его девушка, — но, честно, мне стыдно такое Алисе предлагать, я её плохо знаю…
— И-и-и, ты предлагаешь это сделать мне?
— Ну, да, Дойч…
— Я идиот, что на это соглашаюсь, — начал самобичевание Дойчлянд, — но я поговорю, ха-ха.
— Хорошо! Держи меня в курсе.
— Да, обязательно. Пока.
— Пока.
Всех очень заинтересовало, какой же вопрос Дойч не может решить один.
— «Обряд поклонения Лакшми»? — давясь от смеха, уставился на Ефрейтора Дойчлянд.
— Га-га-га, — раскатисто загромыхал Ефрейтор, а за ним и все остальные. — Ну да, га-га, они тащатся от всей этой индийской хуйни.
— А пара книжек Эволы, конечно, сделали тебя знатоком? — подколол его Могила.
— Вообще-то, восемь… Да какая разница? Это же сыграло! — только раззадорился Ефрейтор.
— Что за ритуал-то? Где ты о нём вычитал? — поинтересовался Дойч.
— Где-где? В пизде. Выдумал я его, га-га-га!
— Подробнее! — потребовал Миро.
— Х-х-х… — уже давился от смеха Ефрейтор, — залечил её, х-х-х… уже не помню… что-то про чакры, ноги массировать велел, а потом благодать из своего лингама сглатывать, п-ф-ф-ф-х-х-х…
— Боже, какой же ты подлец! — заключил улыбающийся Могила.
— Молодчина! — восхитился Дойчлянд.
— Ебать ты жук, — закатывая глаза, покачал головой Миро.
— Давай, Дойч, научу тебя, чтобы ты не обосрался. Готов вишудху прочистить? — начал подтрунивать Ефрейтор.
— Да иди ты в жопу… — засмеялся Дойчлянд.
На следующий день
— …Какой ты ебанутый! Что ты мне предлагаешь? — вскипела Алиса, сжимая телефонную трубку.
— Да что такого? С каких пор это стало проблемой? — недоумевал Дойчлянд.
— Я не знаю, что тебе ответить, блин!..
— Ладно, всё в порядке.
— Дойч, не в порядке! Девочку ту жалко! Ты даже имя её не спросил?
— Спросил… Просто вылетело…
— Аргх! Я приеду вечером.
— Вот это разговор! Возьму колёс!
— Да ну тебя! Манипулятор. Пока, — и Алиса повесила трубку.
Один лишь Господь знает, чем бы закончился этот диалог, если бы его участники не находились под воздействием психостимуляторов. Дойчлянд