Кто?, стр. 32
многообразнейшее понятие круга до, известнейшего нам еще с античности, понятия
радиуса. Круг теперь для нас не плоскость, не площадь и не совокупность внутреннего
пространства замкнутой кривой особого свойства, круг для нас теперь – тот или иной
радиус, потому что для всех кругов мы именно этот их общий признак избрали для
классификации. Существенно. Но что здесь познавательно нового? Ничего. Разве мы и до
этого не знали, что радиусы могут быть самыми различными?
45
«Все люди отличаются четырьмя основными типами темперамента» – «обобщаем»
мы, и сужаем всё многообразие отличий между людьми до 4-х видов эмоциональной
активности (сангвинического, холерического, флегматического и меланхолического). Что
мы в этом «обобщении» узнали нового (со времён Гиппократа), кроме того, что на людей
можно теперь навешивать вот такие ярлыки? Ничего. Мы и раньше знали сангвиников,
холериков, флегматиков и меланхоликов, и никогда их не путали между собою. Просто
мы не знали, что их можно вот так называть. Теперь знаем. Но ничего нового, кроме
самих этих слов, без которых можно обойтись и вовсе, мы не получаем.
На таком плоском методе строится сегодня вся современная система познания,
которая топчется на месте и скатывается в любом вопросе к «обобщению» через
предварительную классификацию.
Но совсем не то делает Фома Аквинский, задумавшись о природе физического
движения. Он не «обобщает», а обобщает! И делает он это гениально, поскольку его
первая исходная позиция для суждений о столь сложных предметах получается
удивительно простой:
–
движение проявляется в телах.
Вот оно – философское обобщение. Неважно, какие тела, неважно какой вид
движения, важна вот эта мысль, в которой всё физическое движение сводится к одной
функции – двигать тела . И действительно, физическое движение можно заметить только
через движение тела (не путать с перемещением тела!), и, следовательно, именно в этой
функции заключено всё, что заключено в природе самого физического движения.
Так работает мысль великого философа, который далее продолжает обобщать, уже
исходя из первого тезиса, не имеющего никакой частной данности и никакой привязки к
условиям какого-то частного движения. И он максимально обобщенно выводит новый
тезис о том, что все тела:
–
или движутся только сами;
–
или движутся сами, да ещё и при этом движут других.
Вот и всё. Теперь эти два вида одной главной функции (двигать тела) вмещают в
себя всё всевозможное разнообразие частных форм и частных случаев физического
движения сверх какой-либо отдельной конкретики и вне трясины какой-либо явной
данности. Эти два вида проявления функции самым свободным и самым полнейшим
образом исчерпывают всю суть физического движения, и поэтому через них можно также
самым полнейшим образом исследовать всю суть движения в его максимально
сконцентрированном смысле.
Именно это основатель томизма далее и делает: гениально исследуя природу
источника движения в обоих случаях, он с непревзойденным изяществом и логической
достоверностью выявляет, что причина движения находится вообще не в телах и вообще
не в материи. То есть – он открывает тайну.
Кому интересны подробности, читайте у Аквинского. Умные люди увидят, что
«пятый учитель церкви» действительно открыл великую тайну, а дураки, они и есть
дураки…
А теперь возьмём другого исследователя, который также занялся проблемами
физического движения через шестьсот лет после Фомы Аквинского. Звался он Фридрих
Энгельс. В его время люди уже своими глазами видели паровоз и своими ушами слышали
о громоотводе, и поэтому вместо Бога у людей была теперь физическая материя. Здесь,
кстати, причины можно и переклассифировать, но, обобщая ситуацию, всё равно придется
сказать, что вера в Бога сменилась у людей верой в материю, поскольку всё, что ранее мог
сделать только Бог, теперь, по их мнению, сделала только сама материя.
Поэтому Энгельс и решил исследовать одну из ипостасей своего верховного
божества (материи) – её движение. Само собой разумеется, что, раз уж дело касалось
материи, то это движение было тем же самым физическим движением, которое некогда
исследовал Фома Аквинский.
46
И вот результат – видевший своими глазами паровоз и слышавший своими ушами
о громоотводе, господин Фридрих Энгельс, «философски» исследуя проблемы
физического движения, рапортует нам о том, что движение бывает:
механическое, то есть с перемещением тел по какой-то траектории, и, в частности,
вращательное, ускоренное, поступательное, колебательное, криволинейное и т.д. и т.п.; а
также физическое, проистекающее из природных