Кто?, стр. 26
образом, наблюдение врача за пациентом в психотерапии и психоанализе есть не что иное,
как самонаблюдение этих теорий за самими собой .
Потому что врач напрямую и непосредственно видит и слышит только свои
собственные оценочные состояния, но видит и слышит он это глазами и ушами той
терапевтической теории (или той психоаналитической концепции), за которую он
держится. Ничего другого врач или психоаналитик не видит и не слышит. Потому что он
– глаза и уши тех теорий, которыми он всё понимает. Без этих теорий он вообще не врач, а
обыватель.
Таким образом, психоанализ и психотерапия могут описывать и исследовать
только то, как психоанализ и психотерапия могут что-то описывать и исследовать, и
больше ничего.
Но даже данное занятие, способное только при самом широком произволе
терминов, называться исследованием, осуществляется совершенно ненаучно, поскольку
все его результаты зависят от интерпретации участников.
В научном исследовании результат должен формироваться независимо и от
участников, и от теоретических установок. Поэтому один исследователь (в научном
исследовании) может ожидать того, чего не ждет второй, а третий может желать того, чего
не хотят первые двое, но научное исследование предоставит им то, с чем всем придется
смириться. А теория, которая будет этому противоречить – надломится и перестроится,
чтобы не уйти в небытие. Такова принудительная сила выводов научного исследования,
результаты которого никто не может интерпретировать по-своему, приписывая туда что-
то от себя.
36
А у психоанализа и у психотерапии любое исследование псевдонаучно, потому что
каждый пациент по-своему интерпретирует своё состояние не только по собственным
интеллектуальным способностям, но и по вербальным задаткам – то есть в зависимости от
того, какой он вообще рассказчик. А теперь вспомним, что это, обычно, рассказчик, у
которого не всё в порядке где-то в психике…
На подобном создаётся первичная «научная» база данных для исследования…
Кроме того, пациент интерпретирует своё состояние не так, как эта интерпретация
была бы возможна вообще и всегда, а так, как он это понимает на данный момент. Завтра
или вчера, начитавшись или насмотревшись чего-либо, он может оценивать то же самое
совсем по-другому. И даже без духовных впечатлений, такой пациент может
интерпретировать своё состояние по-разному, например, будучи сытым или голодным.
Или, например, утром и вечером. Или в снег, или в дождь, или в вёдро. А при ветре и
говорить не приходится. Его интерпретация может подвергаться переосмыслению с
течением времени, а может скакать туда-сюда по сиюминутным причинам, которые на
него накатят, или которые, наоборот, его отпустят. Вот и вся научность подобной базы
данных.
И что же с этим делает врач? А врач интерпретирует рассказ пациента также в
соответствии с различными субъективными факторами, в зависимости от того, насколько
он наблюдателен, насколько он утомлен, насколько он проницателен, насколько он
настроен на работу, насколько он верит пациенту, насколько пациент ему симпатичен,
насколько он умён и вообще настолько, насколько он способен интерпретировать
комплекс подобных впечатлений. Потому что его дело – именно интерпретация.
Таким образом, метод познания психоанализа и психотерапии представляет собой
интерпретацию интерпретаций интроспективно-самореферентного (самонаблюдательно-
самоописательного) характера. Если на подобных методах может возникнуть какая-либо
наука, то придется серьезно подождать.
Что и происходит.
Именно поэтому сфера научной юрисдикции психотерапии или психоанализа
всегда естественным образом перетекает в территории, подвластные то фармацевтике, то
лечебной физкультуре, то нейрохимии, то физиотерапии, то гипнозу, то, даже, хирургии.
То есть, психотерапия и психоанализ, в какие бы высокие теоретические дебри они не
забирались, всё равно скатываются назад к практике, потому что они есть практики по
своей сути.
А тогда оставим эти, во многом полезные и нужные людям, занятия, врачам-
профессионалам. А в качестве познавательного метода поищем себе что-либо другое.
И что же у нас из этого «другого» будет дальше? А дальше у нас идет такой метод
познания, как эзотерика, или, как её иногда называют (на манер дурных пристрастий) –
«эзотеризм».
Этот прекрасный вид интеллектуальной деятельности знаменит тем, что не
обременен никакими глупыми ограничениями на миросозерцание. Базовое
миросозерцание эзотерики, как таковое, отсутствует вообще, поскольку оно может быть
настолько любым, насколько вообще что-либо может быть любым.
Никаких предварительных условий и никакого круга очерчивающих понятий
эзотерика не признает и не понимает. В ней можно одновременно в одном лице
исповедовать теософию, ходить креститься в церковь, заниматься каббалой, обращаться к
эгрегорам и колотиться в шаманской рецитации, пока не пришло время переходить к
даосским методам или к ламаистским рисункам и мандалам. Все