Эльфийская сага. Изгнанник, стр. 6

позади придворная свита по первому зову последовала за своим господином.

Осеребренные каймой черные знамена с луной и месяцем взметнулись на ветру

переливчатыми языками змей. Карающая врагов своего народа длань потекла по поляне к

погибшему и растоптанному Эбертрейлу.

* * *

Последний из чародеев Эбертрейла – Алиан Горный Лис нервно взирал, как с

каждым увесистым ударом дубовая дверь с золоченым орнаментом и выпуклыми

литерами, вздрагивая, выскальзывает из петель. Он отчаянно обдумывал пути к спасению, но надежды спастись таяли, как снег под горячими весенними лучами.

Библиотеку освещали факелы, разбросанные вдоль стеллажей. Чего здесь только не

было: и древние эльфийские трактаты, и гномьи манускрипты, и книги-заклиналки

древесных цвергов и иные не имевшие цены собрания народов Верхнего Мира. Но все это

меркло по сравнению с важностью одного-единственного свитка.

Входивший в королевский совет Лесного города чародей являлся так же и

смотрителем библиотеки. Король Аннориен наложил на него указ строгого послушания -

хранить тайну древнего свитка, открывавшего путь в Иссиль Итин – Лунный город, куда

по преданиям эльфийских саг захоронили останки Верховного короля и четырех его

братьев, а с ними упокоили их короны. Наибольшей силой обладала Неугасимая Звезда, дарившая обладателю великую и могущественную силу; по легендам она обращала

долгоживущего эльфа в бессмертного бога. Оставшиеся четыре короны: Огненный Щит, Земная Твердь, Воздушный Предел, Водная Бирюза подчинялись Звезде и отдельно не

имели ни власти, ни могущества.

8

Чародей прерывисто вздохнул и провел рукой по волне золотых волос, лежавших на

белой мантии. Он знал – ему не спастись. Принц Брегон ступил на тропу войны из-за

свитка, способного изменить равновесие сил двух противоборствующих миров. Как принц

прознал, что свиток спрятали в Лесном городе, чародей мог только гадать, но в другом

был уверен - заполучи его Брегон, - Верхний Мир падет, свет обратиться во тьму, а всякая

жизнь сгинет в пасти порожденного темными эльфами хаоса.

Зная о безвыходном положении, чародей позвал:

- Эридан! Эридан!

Юный эльф с пепельными волосами и изумрудными глазами в светлой рубашке, жилете, темно-зеленых штанах, мягких эльфийских сапогах, подвязанный широким

поясом из темного золота, подбежал поступью горного ручейка.

- Вы звали меня, учитель?

Чародей вынул из белоснежного рукава маленький резной ключ, сверкнувший

платиной в пламени огней.

- Возьми его, Эридан. – Молвил он. – За третьим стеллажом с ведовскими

заговорами на урожай и усмирение разгулявшейся стихии есть дверь, а за ней потайной

ход. Он выведет тебя к Горскому Броду. Уходи.

- О чем вы? – Эридан принял ключ дрожащими руками. – Я не могу оставить вас

один на один с захватчиками. Вы единственный оставшийся в живых Страж Семи

Хрустальных Пик. Единственный, кто еще носит в памяти путь к Иссиль Итину. Они не

пожалели Лесного города, что им ваша жизнь? Они с вас кожу живьем сдерут.

- Знать, такова моя судьба, - бесцветно отозвался чародей и покосился на некогда

прочную дубовую дверь, стонавшую под грозными ударами. – Беги Эридан! Беги, ученик!

Найди сестру! Эльфы Верхнего Мира должны узнать, какую жестокость сотворил принц

Брегон с нашей мирной столицей двадцатым днем девятого месяца Года Созвездия

Серны. Он не остановиться пока не сотрет нас с лица земли. Он ищет Лунный город, жаждет владеть короной Всевластия. Ему надо помешать.

- Нет, учитель, - сопротивлялся Эридан. – Я не могу бросить вас на верную гибель…

- Все рано или поздно умрут. Не скорби обо мне. Я уже одной ногой в Арве Антре.

Беги же!

Эридан сжал платиновый ключ в кулаке и, бросив на учителя взгляд полный скорби, исчез в тенях книжных стеллажей. Он нырнул в потайной ход в тот момент, когда дубовая

дверь, осыпаясь позолоченными литерами, слетела с петель и в библиотеку ворвались

враги, с ног до головы затянутые черными искрящимися доспехами.

* * *

Габриэл отъехал так, чтобы наблюдательный пункт и мириады знамен скрылись из

виду за кронами дубов и, остановившись на краю поляны, усыпанной бурым ковром

земляничных листьев, спешился. Сморщенные ягоды поблескивали в лучах жаркого

солнца, плывущего в дымке медленно оседающего пепла. По камням звонко

перекатывался лесной ручеек, пряча синий лик в зарослях вереска; в буйной бордово-

малахитовой зелени заливались трелями соловьи, лютики смущенно покачивали

увядавшими соцветиями. Погода стояла не по-сентябрьски теплой и ласковой.

Впереди шумел Белый Лес, что был древнее первых звезд. К юго-востоку вырастали

дымчатые хребты скалистых гор, вспарывая облачные дали острыми, как кинжалы

пиками. На северо-западе сверкало озеро, ровное и круглое, будто зеркало придворной

дамы в блестящей оправе цветов и трав.

Не восприимчивый к палящим солнечным лучам,