Низвержение Жар-птицы, стр. 2

растянуть в улыбку свои толстые губы: – Послушай, зачем нам свару затевать? Я тебе зла

не делал, и кобылы наши весьма худы. А мы в город идем. Айда с нами! Там в дворянских

конюшнях стоят ладные лошадки, так забирай любую или двух на выбор… – Сообразив

по шороху сзади, что все подготовлено, атаман крикнул: – Давай, ребята!

Два пистолета взмыли в воздух, еще мгновение – и их дула были направлены на

незнакомку, но вместо оглушающих выстрелов послышался жалкий звук осечки, и тотчас

же позади из кустов донеслось:

– Эй, разбойнички! Вы ведь из тех мест идете, где мор харкотный объявился.

Хотите его получить?

Эти слова, непонятно кем сказанные, привели ватагу в ужас. Толкая, давя и топча

друг друга, разбойники ринулись в направлении ручья, стремясь как можно скорее

покинуть несчастливое место. Наперебой раздавались крики:

– Спасайтесь, братцы!

– С двумя не сладим!

– Пропади она пропадом, эта ночевка!

– Стой, проклятые! – орал Федька, тщетно пытаясь удержать товарищей или хотя

бы привести в некоторый порядок их паническое бегство. – Уводите лошадей, берите

обоз!

Трое разбойников его послушались и бросились к лошадям, но тут же из кустов, быстро и бесшумно, как заяц, выпрыгнул человек, протянул к разбойникам руку, и их

сапоги заскользили по влажной траве. Вскочив, двое из них устремились наутек, третий

отчаянно потянулся к бедру, где висела сабля. В руке неизвестного, стоявшего между ним

и повозкой, свернуло лезвие, и разбойник, так и не успевший выхватить оружие, с воем

последовал за остальными. Стреноженные лошади, также испуганные, издавали

отчаянные крики, гулким эхом отзывавшиеся в лесу. Человек, ранивший разбойника, подошел к ним и положил ладонь на шею сначала одной, потом другой, и животные

затихли, словно признавая нового хозяина.

Издали донесся Федькин рев:

– Я до тебя еще доберусь, попомни, деваха!

Сразу же последовал веселый ответ:

– Смотри портки не потеряй, атаман!

После этого на поляне воцарилась тишина, прерываемая лишь потрескиванием

сучьев в костре да еле слышной бранью убегавшей со всех ног ватаги.

Глава 2.

Разбойничья добыча

Девочка, потребовавшая от атамана коней, подошла к костру, который уже угасал, и бросила туда ветки, заранее заготовленные разбойниками. Пламя ярко вспыхнуло и

осветило ее стройную фигурку, в которой уже начали проступать черты взрослой

женщины, золотистые волосы, заплетенные сзади в косу, и смелый взгляд, который она

устремила на мальчика, приблизившегося к ней и обтиравшего после недавней схватки

клинок. Несколько секунд они смотрели друг на друга с той уверенной улыбкой, которая

бывает только у близких людей после удачного завершения совместно реализуемого дела.

Однако мальчик все же решил напустить на себя строгость и преувеличенно сердито

произнес:

– Опять, Аленка, вперед лезешь!

– А, почему бы и не потешиться! – беззаботно ответила девочка.

– Боязно за тебя.

– Батюшка так же матушке говорил, помнишь?

Мальчик нахмурился:

– Не трожь родителей попусту.

– Потратился-то сильно?

– На осечку курков ушел один талан, на то, что заставил тех дураков упасть –

половинка.

Девочка протянула руку. Лицо мальчика разгладилось, и он сказал

примирительным тоном:

– Ладно, потом сочтемся! Стой здесь, я поклажу перенесу.

Он исчез в кустах; Аленка, снедаемая любопытством, вытащила из костра ветку

подлиннее и сперва внимательно осмотрела лошадей, затем подошла к повозке. Она

представляла собой низкую телегу, какой обычно пользуются крестьяне, только более

узкую, что позволяло ей продвигаться в не слишком густом лесу. Плотная ткань, накинутая сверху и закрепленная по бокам, образовывала некое подобие палатки и

служила вполне надежным укрытием от любой непогоды. Откинув ткань сзади и закусив

нижнюю губу, Аленка залезла внутрь и принялась рассматривать взятую с бою добычу. В

глаза бросился беспорядок, характерный для разбойничьих складов, а также полное

отсутствие звонкой монеты. Помимо провизии и некоторого количества свечей, одну из

которых девочка тотчас зажгла, в повозке были свалены незатейливые предметы обихода

простых поселян, награбленные, видимо, в дороге за неимением лучшего. Совершенно не

опасаясь внезапного возвращения разбойников, которые были слишком напуганы, Аленка

добралась почти до конца телеги, когда услышала слева слабое дыхание. Повернувшись в

направлении неожиданного звука, девочка резко выпрямилась от удивления, так, что ее

голова уперлась в матерчатый потолок.

– Чего там? – спросил мальчик, беседовавший с Аленкой у костра. Он как раз

вернулся, таща в каждой руке по плотно завязанному узлу.

– Иди-ка сюда, Аверя!

Мальчик вспрыгнул на повозку и, согнувшись, подошел к Аленке. Та приподняла

свечу.

– Гляди!

Аверя тихонько присвистнул:

– Хлопец! Вроде бы одних с нами лет.

– Похоже, пленник: видишь, как спутан!

– И штаны снизу подрезаны. Отчего бы?

– Ради глума, видимо.

– Дело известное: разбойников хлебом не корми, а дай над живой душой

поизмываться. То навоз заставят жрать, то над платьем чего-нибудь непотребное учинят.

– Дай ножик: я разрежу веревки.

– Сам разрежу.

Через малое время неизвестный мальчик был освобожден и от веревок, и от

повязки, стягивавшей ему рот. Это манипуляции привели его в чувство; он оперся на

локоть и немного привстал.