Присвоенная (СИ), стр. 78

  О чем я думал? Ах да... отвлечься. Но не могу понять, о чем я думал, когда надел на эту дуру платье Дианы... О чем я думал, когда почти обрадовался похожему лицу и волосам... Неужто я надеялся, что обману себя?

  ** ** **

  Она жива.

  ** ** **

  Сегодня меня нечаянно облил слуга. Он в доме до сих пор. И у меня есть подозрение, что он не особенно боится. Да, я давно не отправлял на корм людей... Я постоянно вспоминаю, как ревностно она их защищала. Безумие, но у меня ощущение, что, убивая их, я причиняю боль Диане... на расстоянии... таком большом... таком огромном... должно быть, я схожу с ума.

  ** ** **

  Она еще жива.

  ** ** **

  Говорят, незаменимых нет. Неправда.

  ** ** **

  Вчера вернулись ищейки. Она жива. Еще.

  ** ** **

  Она жива. Но что мне скажут через год?

  ** ** **

  Ищейки вернутся завтра. Что я узнаю?

   Эпилог

    (Кристоф)

  ** ** **

  Прошел почти год, как Мойра стащила мой дневник и отослала ей. Несносная девчонка. Раньше, лет 100 назад... нет, я точно знаю, сколько лет назад, я знаю это до минуты... раньше, неспособный наказать ее, я бы спустил пару десятков шкур со слуг, и мне бы стало легче. Сейчас же я даже не разозлился. Мне почти все равно.

  Наивная, она думает, это может мне помочь. Мойра не понимает - любые слова бессильны, ведь все пригодные в человеческом языке для получения прощения я уже использовал. Сколько лет прошло, а я до сих пор помню ледяной взгляд Дианы, помню, будто видел его только что. Мойра не подозревает, что замерзшее от обиды сердце тронули всего два слова: 'Ты свободна'... окончательно лишившие мою бесконечную жизнь смысла.

  Я подарил ей то, о чем она страстно мечтала... Нет! Я лишь вернул украденное. Но как же это было больно!..

  Я не знаю, что делать.

  Каждый день я начинаю с вопроса: 'А может быть?..' Будто сложная математическая задача, он требует полной концентрации моего внимания. Иногда ответ приходит почти сразу - долгожданный, желанный, искушающий. А значит, неправильный. И я снова возвращаюсь к вопросу, и смотрю на него со всех сторон, боясь упустить, не учесть, ошибиться...

  К вечеру я уверен в ответе - 'Нет'.

  Я в безнадежном лабиринте. Где-то снаружи есть мир, который счастлив ее присутствием. А здесь, во мраке моего отчаяния, стены полны ходов, ведущих в никуда. Я знаю, что выход есть. По крайней мере он должен быть. Но, без конца заглядывая в многочисленные ответвления решений, я натыкаюсь только на тупик. Что бы я ни сделал, что ни сказал - понимаю: это не вернет ее. Измученный безысходностью, я продолжаю искать выход наружу - к ней, снова и снова упираясь в глухую стену...

  Но выход есть!

  Я верю в это. Может ли не верить в чудо проснувшийся от комы длиной в тридцать лет?

  Сверхщедрая судьба решила вернуть мне жизнь, отобранную раньше. И я бы ни за что не подумал, что принесет ее в ладони человек, которого я ненавидел, как никогда и никого другого.

  С того дня, миллионы раз воспроизведенный моей безупречной памятью, его визит стал маяком в предрассветном океане, напоминая: надежда есть...

  И выход есть.

  ** ** **

  Он приближался, окутанный облаком ее аромата, - я чуял ее поцелуи на его губах, ее прикосновения к его рукам, ее длинные волосинки, запутавшиеся в его волосах. То, насколько все его тело пропиталось ее запахом, кричало мне в лицо, как они были близки. И хуже всего - еще утром они занимались любовью.

  Я даже вспомнил, что живу. Ненависть нахлынула, окрашивая все вокруг черно-багровым. Мне вдруг безумно захотелось крови - его! Давно забытое пылающее ощущение. И я поймал себя на том, что по привычке, отточенной веками, уже проверил остроту клыков на языке, найдя ее идеальной, как и всегда. Осталось лишь атаковать...

  Убить его ничего не стоило. Еще один муравей под моей ногой, способный - самое большее - куснуть.

  Но как я мог лишить ее опоры? С кем она будет сгорать?

  Огромным усилием воли я заставил расслабиться стальную пружину внутри себя.

  Как он посмел! Зачем пришел? Что может еще от меня понадобиться тому, кто давно отобрал самое ценное?..

  Он вошел, и ярость снова заслонила мир, как только их переплетенные воедино запахи ударили в меня всей мощью, и на какое-то время я был очень не уверен, что сумею удержаться от атаки. Напоминая себе в который раз: 'Ради нее!', я сфокусировался на деталях внешности непрошеного гостя, отвлекаясь от главного - жгучего желания напиться его крови.

   Кайл постарел. Неизбежность изрезала его лицо глубокими морщинами, лишила блеска глаза, а тело - уверенности движений, присущей молодости.

  Я усмехнулся - с чувством превосходства. Младенец... нет, зародыш по сравнению со мной, он подходил уже к закату своей жизни. А я, древнейший из древних старцев, все еще полон сил, красив и... молод! Разве не смешно?!

  Но вдруг я увидел ухмылку превосходства и на его лице. Мне расхотелось потешаться над судьбой - Диана оставалась рядом с ним. По собственному выбору. И его старость не была причиной для насмешки. Ведь все они стареют.

  И Диана тоже...

  Не думая о том, что делаю, я стал примерять прошедшие десятилетия и на нее. И тут же поплатился - чуть не застонал от муки. Проклятье! Я должен был бы уже смириться за столько лет... Хотя что эти тридцать лет в безбрежном океане моей жизни? Капли... Но были ли другие тридцать, что ощущались, как века?

  Мы обошлись без приветствий - ни один из нас не желал сопернику здоровья или хорошего дня. И лишь долго смотрели друг на друга с воскресшей ненавистью: он - ничтожный муравей и я - сильнейший в этом мире.

  Странно, когда-то это слово - 'сильнейший' - вызывало во мне бурю эмоций. Я, зачарованный его волшебством, с непреодолимым напором доказывал миру и себе, что мне нет равного по силе. Что я превосхожу всех!

  Но сейчас я без колебаний уступил бы это слово и все, что оно значит, Кайлу, если бы в обмен смог получить драгоценную жизнь с Дианой.

  Мне хотелось расспросить о ней, узнать хоть что-нибудь: здорова ли она, все ли есть у нее, не скучно ли ей там, в глуши, живется, счастлива ли. Но унижаться я не собирался и спокойно, гордясь своей невероятной выдержкой, сказал:

  - Что привело тебя в мой дом?

  - Необходимость.

  Конечно же! Его присутствие здесь подтверждало, что необходимость перевесила его страх передо мной. Прийти сюда, в мой дом, мимо оскалившейся охраны, и требовать со мною встречи!.. Должно быть, ему было очень нужно.

  Борясь с огромным искушением одним укусом вырвать его горло и наконец-то утолить свою мучительную ревность, я жестом указал на кресло и сам сел в такое же напротив - мгновенно, заставив Кайла вздрогнуть. Я не стал скрывать злорадную ухмылку - от его отточенных рефлексов охотника мало что осталось.

  Придерживаясь за подлокотники, точно оберегая больную спину, он осторожно опустился на сиденье.

  'Почти старик', - подумал я с презрением, но тут же оборвал себя. Важнее другое. Что привело его сюда?

  Повисла пауза. Нахмурившись, он посмотрел на меня, как обычно, раздражающе прямо, пристально, как никто другой из людей не мог, и было ясно: он решался на что-то очень тягостное.

  - Видишь ли, Кристоф, дело в том, что Диана скоро останется одна.

  Он болен? Странно, его запах чист - для своего возраста он в отличной форме. Но, может, речь не о болезни... Он что же, не в состоянии обеспечить ее на склоне лет? Пришел просить о помощи меня? Нет, вряд ли, его визит не выглядит униженной мольбой.

  Но я, конечно, помогу ей... когда она останется одна. Вот только как мне удержаться, чтобы не помчаться к ней... когда она останется одна? Ведь будет только хуже - увидеть, как время разрушило ее, подталкивая ближе к краю жизни...

  И я бессилен!