Дневник эфемерной жизни (с иллюстрациями), стр. 11

Канэиэ, как я слышала, теперь возвратился в главный свой дом. Однако оттого, что ко мне он, как обычно, наведывался редко, сама я часто испытывала чувство неудовлетворенности. А ребенок мой начинал все больше лепетать. Канэиэ, когда уходил от нас, всегда говорил: «Скоро приду!». Ребенок слышал эти слова и теперь вовсю подражал им. И снова, не зная устали, сердце мое стало окутываться печалью. Знакомая дама, привыкшая бесцеремонно встревать в чужие дела, говорила мне:

— А чувствуете вы себя еще такой молодой! Несмотря на все это, Канэиэ совершенно невозмутимо замечал:

— Я ведь не делаю дурного.

Он появлялся с таким безгрешным видом, что я всегда была занята раздумьями о том, как же мне быть дальше. Так или иначе, мысли мои иногда обращались к тому, чтобы обязательно поговорить с ним и выяснить для себя все, — но чуть только настроюсь на решительное объяснение, как опять не могу вымолвить и слова.

И тогда я решила попытаться записать свои раздумья:

Все думаю —

И прежде, и теперь

Моя душа

Наполнена страданьем.

Неужто так и будет до конца?

С той осени, когда мы повстречались,

Поблекли

Краски светлые

У листьев слов твоих.

Я под печальными деревьями

Охвачена печалью.

Я по отцу грущу,

Который той зимой сокрылся в облаках [18],

Со мною разлучившись.

Печальные осенние дожди!

Они, как слезы, — начинают литься,

Не ждут, пока сгустятся облака.

Возможно, он был полон

Безрадостных предчувствий:

«Ты не забудь

Про иней, дочь мою», —

Так, кажется, сказал он на прощанье.

Его слова услышав,

Я думала, все так и будет

Почти тотчас же

Отец расстался с нами

И отбыл далеко,

Где около него

Лишь облака белели.

Сквозь небеса

Проследовал, —

Туман молвы за ним тянулся

И, наконец, прервался.

Я думала —

На родину опять

Стремится

Дикий гусь.

Напрасно я ждала,

И жду теперь напрасно.

Сама я стала

Пустой, как скорлупа цикады.

И не сейчас же

Стали твои чувства иссякать —

Река из слез

Уже давно течет.

Постыдная река

Течет из-за того,

Что, видно, такова судьба.

Течет река и не кончается никак.

Но каковы грехи мои в прошедших жизнях?

Иль тяжелы?

Порвать не в силах с тем, что суждено,

Отдалась я течению

Потока быстрого — того же, что и ты.

Меня гнетут

Безрадостные мысли —

Исчезну я, как исчезают

В потоке пузыри.

Печально только то,

Что не дождусь,

Когда отец приедет

От холма азалий

В провинции Митиноку,

С Абукума [19],

С которой не расстаться.

Все думаю,

Увидеться бы с ним, —

И рукава

Слезами сожаленья

Намочив, постричься

И продолжить жизнь

Совсем иначе.

И думаю — как получается,

Что люди, которые должны быть связаны,

На самом деле меж собой разделены.

С тобою встретимся мы вдруг,

И ты меня полюбишь непременно.

Ко мне привыкнув,

Как к своим китайским платьям [20],

Ты не таил

Привычных мыслей от меня.

Когда я думаю об этом, —

Хочу уйти от мира.

Я плачу от воспоминаний.

Я ли это?

Все думаю и думаю…

А пыль за это время

На подушке,

Взгроможденной как гора,

Пыль на постели,

Где в одиночестве

Считала ночи, — накопилась.

Когда подумаю, — там было мне

Неизмеримо хуже,

Так, будто были

Мы разлучены,

Ты в странствии далеком.

Я помню,

Дул осенний ветер,

Тогда мы виделись с тобою целый день.

О, облако небесное,

Когда ты уходил,

То на прощанье

Сказал слова:

«Сейчас приду», — так произнес.

Ребенок наш

Подумал — так и будет,

Без устали их повторяет.

Я каждый раз, когда их слышу,

Слезами заливаюсь.

Я ими до краев наполнена,

Как море.

Здесь водорослей нет,

На этом берегу залива Мицу [21],

Нет ракушек на нем —

Ты это знаешь.

Когда-то ты сказал:

«Покуда жив, ее не брошу!»

Не знаю, правда ль это.

Спрошу тебя,

Когда приедешь.

Так я написала и положила письмо на нижнюю полку столика для бумаг.

Канэиэ пришел ко мне после обычного перерыва, но, поскольку я не вышла к нему, он забеспокоился и вернулся к себе, взяв с собой только это послание. И вот я получила от него такое стихотворение:

Окрашенные по сезону

Клена багряные листья

Такими были не всегда.

Их блекнущие краски

Становятся еще бледней,

Когда приходит осень, —

Всегда бывает так.

А твоему отцу

(Он озабочен был

Судьбою своего ребенка),

Я правду говорил.

Как краски глубоки

У свежевыпавшего снега!

Мне не прервать

Своей любви…

Я ждал,

Когда ребенка своего

Увижу.

Но встала на пути

Волна в заливе Таго,

В провинции Суруга [22].

Столб дыма

От вершины Фудзи

Сплошной стеной стоит,

Не может перерваться.

Когда же облака на небе

Грядою тянутся,

Не прерываясь, —

Мы тоже неразрывны.

Когда я прихожу в твои покои,

Всякий раз домашние

Открыто ропщут на меня.

Когда случается такое,

Мне ничего не остается,

Как из привычного пристанища уйти

И в старое гнездо вернуться

С печалью на душе.

Когда за ширмой одиноко

Лежишь в своей постели,

Луна, проснувшись ото сна,

Сквозь деревянную калитку

Льет на меня лучи,

И тени от нее не видно.

А после этого

Охватывает сердце

Отчуждение.

С какой ночной женою

Я встречал рассвет?

Каким был тяжкий грех

Твой в прежней жизни? —

Говорить о том

И есть твой грех.

Сейчас в Абукума

У нас с тобой нет встречи [23].

Другому человеку

Не стану я помехой.

Я ведь не дерево и не скала,

И что касается меня,

То любящее сердце

Удерживать не стану.

Хлопчатая одежда

Во множество слоев надета

И хлопает — волной о берег.

Мои китайские одежды

Вспоминая,

Былое погружаешь в реки слез.

А дикую кобылу

На выпасе Хэми

В провинции Каи [24]

Как думает

Остановить на месте

Человек?!

Люблю я жеребенка,

Который узнает

Своих родителей.

Мне кажется,

Он станет ржать в тоске.

Такая жалость!