Там, где обрывается жизнь: повести, стр. 6
«Знать бы, что творится в черепушке этой загадочной бестии», – подумал Громов.
Юрий Кайранский уже прилично нализался в одном из ночных баров. Начинал пить с каким-то мужиком, теперь перед ним сидела молоденькая девчушка и очень внимательно слушала чушь, которую он нес. Как всегда, он убеждал в своей гениальности и бездарности, недальновидности издателей.
– Мне ничего не надо доказывать, Юра, я все твои рукописи читала. Ты гений! – сказала девушка.
– Врешь! Где ты могла их взять?
– Я работаю секретарем в издательстве. Тайком ксерокопировала их и уносила домой.
– Врешь!
– Я живу рядом. Хочешь, пойдем, я тебе их покажу.
Он мутным взглядом окинул девушку. Особенно ему понравились ее коленки.
– У тебя есть дома выпивка?
– Конечно.
– А папа с мамой?
– Я снимаю квартиру. Живу одна.
– Ладно, пошли.
Ему пришлось обнять девчонку, чтобы, встав, не свалиться на пол. От ее волос приятно пахло.
– Вообще-то я жене не изменяю, в отличие от своего брата. Но все мы люди, все мы человеки.
– Скажу тебе по секрету, я в тебя немножко влюблена.
– Верю. Вообще-то я не урод. Но влюблена ты не в меня, а в мой талант.
Девушка остановилась и поцеловала его в губы.
– Я целую тебя, а не талант. До него докопаться сложнее. – Я не против, если ты повторишь эксперимент.
– Потерпи до дома. Осталось совсем немного.
Не прошло и десяти минут, как они очутились в небольшой квартирке.
– Слишком светло, – недовольно сморщился Юрий, отворачиваясь от низко висевшей люстры.
– Я хочу, чтобы ты видел полки с твоими рукописями. Снимай пиджак, садись на диван. Будешь читать вслух.
– Зачем?
– Хочу услышать голос автора. Об этом можно только мечтать.
Она раздела гостя по пояс и сунул ему в руки лист бумаги.
– Читай.
Юрий прикрыл ладонью левый глаз, вероятно, чтобы не двоилось, и начал читать:
«…Рано или поздно я все равно ее убью. Когда кислород в акваланге заканчивается, человек начинает задыхаться. Моя жена – пустой акваланг, а мне необходим воздух. Вдохновение! Порыв! Я чувствую, как задыхаюсь. Ты одна способна оживить меня и придать мне сил. Я уже все продумал…»
– Постой, что за чепуху ты мне подсунула? Маразм. Ничего похожего я не писал.
– Извини, Юрочка. Этот хлам попал ко мне случайно. Сейчас дам твою рукопись.
– Хватит. Принеси выпить.
Девушка вернулась с подносом и в чем мать родила. Поставила поднос на стол и начала раздевать отключившегося Юрия. Когда она легла рядом, из-за ширмы вышел мужчина с фотоаппаратом и продолжил съемку с близкого расстояния.
– Ну хватит, Рудик. Выключи наконец эту дурацкую люстру. Я устала и хочу спать.
4
В девять часов утра Олег уже был на своем посту. Он сидел в машине напротив четырнадцатиэтажного элитного дома и поглядывал на подъезд, попивая кофе из термоса. Рядом на сиденье лежал фотоаппарат с мощным объективом.
Возле другого дома на другом конце города остановился шикарный автомобиль. Из подъезда вышла Виктория и села рядом с пожилым мужчиной. Машина тронулась. Стекло между салоном и водителем было поднято.
– Что-то срочное, Виктория? Мы могли бы поговорить вчера на панихиде. Я опаздываю на совещание.
Она молча подала конверт. Мужчина вынул содержимое – несколько фотографий и ксерокопию документов.
– Где вы это взяли?
– Нет времени говорить о деталях, достопочтенный господин Левинсон. Вся документация через сутки или раньше будет в Москве. У вас есть время перебросить свои деньги в оффшоры. Вы в списке, и с этим ничего не поделаешь. Ваши фотографии и негативы находятся под моим контролем. Могу назвать имя еще одного человека, находящегося в Испании. Он тоже успеет спрятать концы в воду, если вы его предупредите.
– Что требуется взамен?
– Нужна трансплантация в клинике Святого Антония. Тогда, когда скажу я.
– Решаемый вопрос.
– Понадобится донор. Изуродованный труп с годным для пересадки сердцем.
– И это не проблема.
– Остальное обсудим позже. Предупредите Привалова, пусть снимает деньги и уносит ноги из Испании. Остальных спасти не удастся. Маховик запущен – вопрос не дней, а часов. И учтите, Яков Михайлович, все негативы с вашей физиономией в компании русской мафии под моим надзором. А вы знаете, что на испуг меня не возьмешь. Спасайте свои деньги и молитесь на вашу спасительницу. Через полгода я передам вам компромат.
Виктория постучала в стекло. Машина остановилась.
Юрий продрал глаза и ничего не понял. Рядом лежала голенькая малолетка, он тоже был голый. Чужая квартира, похожая на клетку.
– Эй, подруга, – он растолкал девушку, – как я здесь очутился?
Девушка тяжело вздохнула:
– Как, как! Напросился в гости на чашечку кофе, потом порвал на мне одежду и трахнул. Что я могла сделать!
– Сколько ты хочешь за молчание?
– Десять тысяч зеленых. Я-то тебе поверила, а ты в зверя превратился.
– Поверила? Дура! Мужикам верить нельзя.
– Ты не мужик, а писатель. Кстати, меня Мариной зовут. Я секретарь в издательстве, и мы знакомы не первый день. Потому и поверила.
– Сколько тебе лет?
– Девятнадцать.
– Слава богу, что не пятнадцать.
– Думаешь, неприятностей меньше станет?
– Не канючь. Достану я тебе деньги, если будешь держать язык за зубами.
– Всем рот не заткнешь. В баре нас видел редактор из отдела маркетинга. Ты назвал его говнюком, при этом держал меня за задницу.
Юрий ударил себя ладонью по лбу.
– Нет! Пить надо дома, запершись на все замки, а ключи выбрасывать в окно.
У всех участников событий сегодняшнее утро проходило по-разному, но в чем-то просматривались общие черты. Дочка Виктории Львовны двадцатилетняя очаровашка Лера валялась в постели сорокалетнего адвоката Трубникова и пила кофе. Трубников в махровом белом халате вышел из ванной, встал в дверях и любовался капризной девчонкой, готовясь выполнить очередную ее причуду. Ей позволялось все.
– Твоя мать не интересуется, где ты проводишь ночи?
– Моя мать знает, что в полночь я не превращусь в тыкву. Она живет в замке старого хрыча и стирает пыль с его бумажек. Только теперь ей никто за это не платит.
– За нее не беспокойся, Вика своего не упустит. Она может торговать информацией, которая подскочила в цене в тысячу раз.
– Не считай ее дешевкой, ты ей в подметки не годишься. Мать всю жизнь посвятила старику и ничего не требовала взамен.
– Она не хуже меня знает содержание завещания.
– Денег всем хватит, но не все измеряется деньгами. Ты же мне не платишь за то, что я сплю с тобой.
– Я люблю тебя, Лерочка, и сделаю все, что ты захочешь. Если тебе нужны…
– Я не шлюха, Максим. Меня устраивает свобода и независимость. Обязанной быть никому не хочу. Пользуйся моментом, пока ты мне не надоел.
– У тебя рано прорезаются волчьи клыки. Наследственность.
– Считаешь мою мать волчицей? Вы все ее боитесь. Правильно делаете. Вот только я сплю с тобой по собственной воле, а старый хрыч не считался с ее желаниями.
– Да, покойничек не терпел возражений.
– И не знал благодарности. Мать была студенткой мединститута и проходила практику в военном госпитале, когда туда угодил старик. Дежурила у его кровати по ночам, горшки за ним выносила. Не успел он прийти в себя, как опрокинул ее на больничную койку. Монстр рогатый.
Их разговор оборвал звонок в дверь.
– Черт! Кого это несет в такую рань? – засуетился Трубников.
Лера вскочила с кровати, схватила платье, белье и побежала в ванную. Максим отправился открывать дверь.
На пороге стояла еще одна молодая красавица. Не говоря ни слова, она отстранила хозяина и вошла в квартиру. Лера приоткрыла дверь ванной и увидела Дашу Туманову. Невеста покойного олигарха чувствовала себя как дома и знала куда идти. Она прошла в гостиную, сбросила яркое пальто, уселась в кресло и положила ногу на ногу. Ее короткая юбка обнажила стройные ножки.