Страх колючей ледяной лапой схватил за горло, аж дышать стало тяжко, а под взглядом её прищуренным и пошевелиться невмочь, ноги к земле приросли. — Смерти, говоришь? Так ты и есть смерть, милый! И болота отныне в твоей власти. Прощай! Свидимся, когда праху моему поклониться придёшь. А волчонка самого квёлого бери, с пятном на лбу, пригодится тебе тот волчонок-то…
Егор смотрел, не смея дышать, не смея пошевелиться, в серо-голубые глаза парня, читающего стихи для НЕГО ОДНОГО. Стихи, от которых тело вдруг стало ватным и невесомым, а всё окружающее — неважным и ненужным. Важен был только этот человек, ворвавшийся в его никчёмную жизнь и перевернувший её в одночасье. Важен был только этот тихий дрожащий голос и эти строки…
Иногда от одной неверно поставленной запятой... (Вы помните, да?) Три дня из жизни главных героев, у которых большие проблемы с «пунктуацией».
Медленно проследив за взглядом своего побледневшего собеседника, Дима увидел стоящего у двери Рогозина. — Как давно ты здесь? — Со слов: «трахал меня целый год», — не своим голосом ответил Рогозин, прожигая взглядом упавшего на кровать со стоном «И-и-и-па-а-ть!» полуживого Кира.