— Выходи за меня! — произнес Мелкий. Очевидно, 220 вольт все-таки закоротили ему мозги, ибо вид у него был абсолютно и полностью маньячный. Мишин нервно оглянулся, но в салоне кроме них двоих никого не было. — Кто? Я? — зачем-то переспросил он, хотя единственный верный вариант при таком раскладе был сначала послать психа на, а потом вызвать карету скорой психиатрической помощи. Ну или наоборот — карету сначала, потому что Мелкий после удара током явно мозгами поехал.
— Молоды больно для поручика, — пробормотал князь себе под нос, оглядывая нагло стыренный мой мундир. — Так как ваша фамилия, голубчик? Я отчаянно рылся в памяти, пытаясь вспомнить сложно-сочиненную польско-замудренную фамилию, но в голове, замутненной пуншем, было пусто и весело. Как же там фамилия у теток была? Ржи. Ржо… Рже…? Но память услужливо подсовывала только одно. — Ржевский! — обреченно выпалил я. — Митенька… Дмитрий, то есть.
— У этого господина весьма специфические вкусы. Он хочет, чтобы его трахали с завязанными глазами. Так что ты его даже не увидишь. Судя по тому, как одет и как ведет себя его слуга, а также по заявленной необходимости провести сеанс в полной тайне и вознаграждению за него, клиент не просто из богатых, но еще из власть имущих и тебе не придется иметь дело с клошаром. Покроешь наконец свои карточные долги, - прижимала Сезара к стене своим обширным бюстом хозяйка заведения Клотильда Бонапри.
— Осторожно! Двери закрываются. Голос объявляющего строгий, но спокойный. Своим ровным тоном он словно подчеркивает, что беспокоиться не о чем, если, конечно, соблюдать правила и делать все так как надо. Но Оливер в курсе, что это так не работает. Даже если ты будешь делать все правильно, нет никаких гарантий, что с тобой ничего не случится. Джейсон был идеальным. И к чему это их привело?
Борис стоял на пороге нагой, как только рожденная из пены Афродита Боттичелли. Минус ангелы на заднем фоне, плюс маска для ныряния и резиновая уточка, которую Зеленцов зачем-то сжимал в руке. А еще гордо торчащий из облачка мыльной пены эрегированный член.
Я влюбился в него тут же, не зная его имени, национальности и вероисповедания. Так бывает. Со всей очевидностью понял, что мне, и смирился. Мы существовали только здесь и сейчас, как два осколка во вселенной. Мы охраняли наш мир и прятались ото всех. Я не пытался его разгадать — у меня не было на это времени.