Я увидела его и пропала. Даже не смела надеяться, что тоже могу быть интересна такому, как он. А когда я поверила, что он мой, он меня предал.
Кто сказал, что время лечит? Ерунда… Меня все еще тянет к нему как магнитом. Но что же будет делать он?
Мне очень страшно. От него не пахнет алкоголем, но зрачки расширены и на меня ему плевать.
Он, не торопясь, стягивает свитер, открывая моему взгляду татуированный торс с прокаченными мышцами, и говорит:
-Лапуль, настало время познакомиться поближе.
А потом стягивает с себя остатки одежды. Я не хочу, чтобы он подходил ко мне, и , не зная, как его можно остановить, набираю полные легкие воздуха и начинаю визжать.
Шершавая ладонь, пахнущая табаком, тут же закрывает мне рот.
-А вот кричать, лапуль, не надо.
Захожу в палату и чувствую мандраж. Я - взрослый мужик. И волнуюсь? Да, определенно. Я думал, что такого больше никогда не будет.
Но я здесь. И она тоже.
Подхожу к кроватке. Смотрю на нее. Маленькая какая... Нет, крошечная...
Видно только личико. Все остальное завернуто в пеленку. Внимание привлекают длинные черные ресницы, что отбрасывают тени на маленькие щечки.
Красавица! Настоящая красавица!
Чувство трепетной нежности распускается в груди, словно какой-то редкий цветок.
Очень хочется взять на руки.
- Есения! - зову я тихо, чтобы не разбудить дочку. Почему-то хочется произнести ее имя вслух.
Девочка вдруг забавно морщится, открывает глазки. И начинает плакать. Так жалобно... Что разрывается сердце.
Я сижу напротив хорошо и дорого одетого мужчины, привлекательного, надо признать, и не верю тому, что слышу:
- И что ты на меня уставилась? Хочешь нового клиента для своей конторы? Тогда у меня условие.
Я оглядываюсь по сторонам, смотрю снова на него и не понимаю, что ему нужно.
Мужчина между тем презрительно улыбается.
- Сказать - какое?
У меня новые герои. Будет жарко - никто не привык уступать
– Что это? – спрашиваю, кивая на стопку купюр.
– Деньги, – его голос звучит равнодушно.
Спросить, за что именно он так расщедрился, не успеваю.
– Сделай аборт, – все также равнодушно выносит он приговор.
Я невольно ежусь. От холода. Слов и поступков.
– Ты же умная женщина, Олеся. Тебе нет места в моей жизни. Ты в нее не вписываешься. Ты не богата, не знаменита, разведена, у тебя взрослый сын.
Зачем он? Во мне много этих самых "не". И я об этом знаю.
Он сухо кивает на мой живот:
– Это никому не нужно. Ни тебе. Ни мне.
Меня коробит его "это". Как будто право на жизнь есть только у людей его круга.
Однако не спорю с ним. Впервые.
– Хорошо, – я протягиваю руку и забираю купюры, – Денег-то почему так мало дал? Не думала, что ты еще и жлоб.
-Чёрт! -Савва смотрит на меня своими серыми глазами, а я будто вижу вспышки молний из-за нависающих туч.
-Алевтина Станиславовна, потрудитесь объяснить, что вы делаете со мной в одной кровати? Да еще и в таком виде!
Встряхиваю головой, пытаясь прийти в себя. Голос разума тихо шепчет: "Ты же знала, что это была плохая идея, Аля!" Но сейчас не до него...
-Ты что мне подмешала? - шипит мужчина, прожигая меня гневным взглядом и не пытаясь больше сдерживаться.
-Ничего, - шепчу пересохшими от страха губами.
-Да я бы с тобой под дулом пистолета не лег! - произносит он гневно.
Я же едва сдерживаю слезы. Что я - какая-то не такая? В чем - мне кто-нибудь объяснит?
Он стоит прямо передо мной: высокий, красивый, чужой. Подбородок поднят вверх, глаза прищурены. Из одежды у него на бедрах болтаются джинсы. Темно-каштановые волосы мокрые и взъерошенные. Босые ноги утопают в мягком ковре. А у меня чувство, что между нами ничего и не было. Померещилось. Не было этой ночи. Не было его рук на моем теле, его жаркого шепота, стонов удовольствия. И постель смята не нашими телами.
Хочется протянуть руку и прикоснуться. Провести пальцами по ключицам, спуститься ладошками по груди, задержаться, ловя стук его сердца. Я знаю, оно колотится, как мое собственное. Потом дотронуться до живота. Он твердый, а кожа горячая. И наверняка твердый не только там, где я вижу.
Но морок, в который я сама себя погружаю, разбивает холодное:
- Пошла вон!
Он был для Карины один. И на всю жизнь. Других она не замечала.
Но их свадьба обернулась трагедией.
И теперь, чтобы спасти любимого, она вынуждена быть с тем, кого презирает. Сможет ли она? И что останется от нее после?