Я видела его впервые в медицинском боксе.
Хотя картина не менялась. Все они попадали сюда в таком виде — разодранная плоть, кровь, тяжелое дыхание, переходящее в хриплое рычание… Этому не повезло особенно. Черные волосы мужчины были мокрые от пота, смуглая кожа казалась серой из-за потери крови, а по телу волнами била крупная дрожь от избытка адреналина. Веки плотно закрыты, но под ними заметно движение глаз.
— Док, мы тебе нужны? — хрипло вопросил один из охранников, намекая на возможность перевести дух. Второй молча ушел.
Я знала, что они работают на износ, что каждый день с этими… зверьми мог стать последним, и становилось только хуже. Оставаться одной в обществе раненного не хотелось, хоть я и понимала, что он надежно зафиксирован. «Звери» вызывали страх на инстинктивном уровне. Один взгляд этих желтоглазых чего стоил — кажется, они мысленно сдирали кожу и перегрызали горло. Опасные, невменяемые твари, хоть и выглядят людьми… на первый взгляд.
— Осторожно, док, этот — не искусственный, — не дождался ответа охранник, устало наблюдая за моими приготовлениями.
Ничего специфического мне тут не понадобится — остановить кровь, зашить особенно большую рану, наложить пластыри и влить тонизирующее. Если бы не ощущение постоянной опасности, отупела бы на такой однообразной работе.
— Ну и что? — вспорола ножом майку пациента, оголяя крепкий рельеф пресса и груди.
Я — одна из самых известных и загадочных фотографов Арциуса. В объектив моей камеры мечтает попасть любой, график выставок расписан на несколько лет вперед и на них уже раскуплены билеты… Интерес к моей частной жизни не ослабевает, журналисты крутятся вокруг, пытаясь раскопать тайны прошлого, не подозревая, что их попытки заранее обречены. Казалось бы, ну чего мне не хватало?
Наверное, пари на фото человека, которого бы меньше всего ожидали увидеть.
Но только меня могло угораздить выбрать того, кто не желал возвращаться под пристальное внимание камеры. Знала, что опасно, но все равно нажала на панель спуска затвора…
Райан Вайс — глава сыскной службы Арциуса, Серый кардинал империи, которого уже четыре года никто не видел, вряд ли простит мне это…
Я смотрел на нее, а мысленно уже сдирал одежду. Чужая? Вранье. Моя! Всегда была. Колючая, холодная, несгибаемая и самая желанная. В ней — вся моя жизнь. За каждую ее слезу я перегрызу горло, за каждый крик вырву сердце.
Она слишком молода для меня. Я слишком испорчен для нее. Мы не пара.
Только зверю не прикажешь. Отдать ее на ликвидацию я не смог. И вот теперь с рассвета до заката хожу будто по углям, пытаясь забыть, уйти и не смотреть в ее сторону… Только с каждым вздохом понимаю одно — либо она будет моей…
…либо никого из нас не будет вообще.
