Серия книг: Порочная власть #3

— Вы предлагаете мне услугу, а взамен я должен?… — приподнимаю брови.

— Ты не ослышался, Владимир. Жениться на моей дочери.

— А если она не захочет?

— Ее никто не спрашивает, что она там хочет, — фыркает будущий тесть. — Сделает, как велено.

— Если будет сопротивляться?

Артём Фёдорович придвигается ближе и спрашивает вкрадчиво:

— А что, по-твоему, нужно делать с сопротивлением?

Выдерживаю взгляд собеседника и, прищурившись, чеканю:

— Жестко подавлять.

Мой отец меня продал. В двадцать первом веке, в правовом государстве. И никто ему за это ничего не сделал. И не сделает.

— Адель, милая, у нас тут проблема: другу надо настроение поднять. Невеста укатила без обратного билета, — Михаил отрывается от телефона и обращается к приятелям: — Брюнетку или блондинку?

— Брюнетку! - требует Степан. — Или блондинку. А двоих можно?

— Ади, у нас глаза разбежались. Что-то бы особенное для лучшего друга. О! А такие бывают?

Михаил возвращается к гостям:

— У них есть студентка юрфака, отличница. Чиста как слеза, в глазах ум, попа орех. Занималась балетом. Либо она, либо две блондинки. В паре девственница не работает. Стесняется, — ржет громко.

— Петь, ты лучше всего Артёма знаешь. Целку или двух?

— Студентку, — Петр делает движение рукой, дескать, гори всё огнем.

— Мы выбрали девицу, Ади. Там перевяжи ее бантом или в коробку посади, — хохот. — Да-да, подарочек же.

— Что ты здесь делаешь? — выпаливаю, сжимая ручки коляски. Пульс в момент достигает максимума.

— Привет, Ива, — холодно улыбается Алекс.

Окидывает медленным взглядом. В руках сжимает букет красных роз.

Мы не виделись почти два года, он не мог забыть, как сильно я ненавижу эти цветы.

Сынок мирно спит. Алекс к нему не кидается, но это к лучшему. Не позволю.

— А как ты думаешь, что я здесь делаю? Приехал познакомиться с сыном.

Я была содержанкой Алекса, а когда забеременела, он ребенка не захотел. Платил алименты, только чтобы избежать скандала. У него была своя жизнь. Насыщенная и яркая. За тысячи километров от нас.

И вот он здесь.

Зачем?

Знать не хочу, что изменилось! Вот только он не оставляет выбора.

— В смысле на Одинцова нет компромата? Ему за тридцатник, должно быть хоть что-то!

— Если он и мутил криминал, то без палева. Из нормальной семьи, без вредных привычек, собирается жениться.

— Любовницы, шлюхи?

— По нулям.

— Так организуйте! Скоро мальчишник у Басова, подложите под Одинцова девку. Пусть потом заявление накатает, мол, изнасилование.

— Так а если он не захочет?

— Подсыпьте в стакан что-нибудь, чтобы захотел. И девицу подсуньте поярче. Модель какую-нибудь известную, для красивых заголовков.

— Все мои проблемы решились с тех пор, как я стал спонсором, — произносит Борис. — Кем? — Я хмурюсь. — Спонсором. Девчонки это так называют. Я оплачиваю ее расходы, она за это заботится обо мне. Никакого равноправия, чувств и прочей современной ерунды. Патриархат, удобство и комфорт. В койке, как в турецком отеле, — все включено. — И много у нее таких, как ты? — Полная эксклюзивность. Я периодически проверяю, кстати. Чуть не по нраву — вышвырну. Подумай, Раф, реально. Это круто. А потом, как созреешь, можно и жену поискать. Хотя с твоим характером это сложно. Содержанка — то, что тебе сейчас нужно. Могу познакомить, у моей есть подружки. — Дорого? — Я слегка улыбаюсь. — С твоими доходами — ерунда. Хотя бы попробуй. Гарантирую, это кайф, на который легко подсесть.

Я влюбился в нее. Провалился в водоворот чувств, желаний и ослепляющей похоти. Но у нее был парень, а у меня не хватило возможностей встать между ними. Сейчас все изменилось. Я сам изменился. И я хочу ее себе любым способом. Отобью. Куплю. Заставлю. Договорюсь с дьяволом, богом, собственной совестью.

Ради любви? Любви не осталось. Только принципы, азарт и все та же безумная похоть.

Содержит нецензурную брань.

— Слушай, этот инвестор с севера, кажется, всерьез нацелен скупить половину нашего пляжа! — говорю мужу, едва сдерживая возмущение. — Ну откуда он такой мотивированный взялся? Ему что, медом тут намазано? Меня буквально трясет от злости!

— Может, тоже рассмотришь предложение? Деньги-то действительно приличные.

Я замираю, как будто кто-то выдернул землю из-под ног.

Во-первых, это наследство моих сыновей.

Во-вторых, отель построил их отец. Это то, что нам осталось от Адама.

Я просто… не могу. Не готова.

Все еще больно. Жгуче больно. Как будто в душе открытая рана, и мы сейчас солью на нее сыпем.

— Я… подумаю, — наконец выдыхаю. — Но мне нужно увидеть этого человека. Поговорить с ним.

— Давай я поеду с тобой? — предлагает он мягко, но уверенно. — Защищу тебя от этого северянина. На меня можешь положиться.

– Алтай, деньги будут крайний срок через неделю, максимум две, – говорит отец нервно.

– Я не даю отсрочек. И денег тебе взять негде.

– У меня в Италии…

Алтай прерывает отца громким смешком.

– Ты считаешь, я дам тебе выехать из страны?

– Тебе нужны эти деньги, а мне требуется время, чтобы их достать. Ты же знаешь меня, Алтай, мы сто лет ведем дела. Я даю тебе слово, что вернусь в любом случае.

Алтай переводит глаза на меня, и становится не по себе.

Этот человек был частью темной стороны жизни моего отца, куда мне соваться было запрещено. Поговаривают, что он прошел через ад, о чем свидетельствуют сломанные уши, шрам у рта и глаза – пустые, лишенные эмоций.

– Лады. Вали в свою Италию. Но Рада пока «отдохнет» на моей базе.

– Об этом не может идти и речи…

– Почему? Ты же вернешься. Будет стимул поспешить.

Книга содержит нецензурную брань